СТАНИСЛАВ АЙДИНЯН

ОГОНЁК ПОСТБЛОКОВСКОЙ ПОРЫ
(Евгений Чигрин – Старый кочевник – Сборник стихотворений. –
Тверь, Москва: Альфа-Пресс, 2020. – 122 с. с илл. – Серия «Срез»)

В последние годы в современной русской поэзии постблоковским огоньком, разгорающимся с каждым годом всё ярче, светит имя Евгения Чигрина. Поэзия сегодня во многом переселилась в облачную сеть, но не зависла там, а пульсирует, дышит, движется вперёд… Литература – живой процесс, в котором сотворяются образы, мнения и формы, они как пузырьки в бродящем вине в стеклянной бутыли, находятся в непрестанном движении… И средь этого вселенского брожения сами собою выделяются имена, тексты которые читают десятки тысяч… Чигрин в восприятии современников стал таким искрящимся в облачной сети ярким поэтическим, бродящим, путешествующим «огоньком»…

Известный поэт и литературный критик Даниил Чкония в рецензии на предыдущую книгу Е. Чигрина «Невидимый проводник», вышедшую в 2018 году, писал: «Можно было бы сказать о его чутьё и вкусе, как о признаках хорошей школы, но тут больше прочитывается природный дар автора. Ему известны разнообразные приёмы письма, он хорошо оснащён технически, прекрасно знаком с литературными течениями прошлых времён и современности, но определяющими для себя выбирает традиции русской лирической поэзии, декларируя это негромким, но твёрдым голосом…».

В словах Д. Чкония много прозорливо верного. Чигрин действительно принадлежит к хорошей литературной школе и сам как-то говорил о своём отдалённом «родстве» с акмеизмом. Но всегда ли Чигрин лирик? А если лирик, то какой? Нам представляется, что он – лирик-созерцатель…

В личностном небе я до рассвета буду скитаться
С маленькой лирой, с маленькой книжкой солнца и ветра.
От междометья до Ганимеда не с кем обняться:
Жёлтые звёзды, полная полночь, музыка спектра.
В личном пространстве молодость-старость без сожалений
Я принимаю, что ещё делать? – если по звёздам –
Столько скитаний! И от светила – жёлтые тени
По марсианским строфам и песням, даже по гнёздам
Ангелов света, что в колыбелях: виделось как-то…
В старой одежде – старый кочевник – старый зевака –
В небе сгущённом я проплываю будто бы яхта:
От междометий до параллелей – местный гуляка
Маленькой лирой, маленькой книжкой солнца и ветра
Я расплатиться с космосом близким вряд ли сумею.
Знаю немного. Вижу большую… Сколько тут света! –
Тянут возницы, тянет Возничий – Кассиопею.

Чигрин лирически созерцает свой внутренний мир, оснащённый неисчислимым богатством образов и явлений, подаренных ему человеческой цивилизацией, её искусством, её историей. А когда рождаются собственные стихи, он лучшие из них выдыхает с такой нотой горькой искренности, непосредственного живого чувства, что навстречу ему – ответный вздох читающих. Души отзываются!..

Чигрин размышляет и говорит с читателем. В его стихах бывает своего рода усечённый диалог с тем, кто читает его, во всяком случае, бывает, слышится обращение – «Не спрашивай, откуда осень…». Вот и тень диалога. Это ощущение порой возникает, возможно, из-за исповедальной ноты, звучащей в чигринской строке…

Наш поэт – мастер множества скрытых, постмодернистских по сути, реминисценций – вслушаемся, например, в окончание его стихотворения, опубликованного не в книге «Старый кочевник», а в имевшей широкий отклик авторской подборке в журнале «Звезда», 2020, № 10:

…Смотрит ангел-очкарик-двойник-одиночка на юг,
Нет в печурке огня, тот, что бился, отбился от рук…
Паровоз постоит и, заправившись сказкой морской,
Станет слушать опять, как тоскует твой голос живой.

Тут, как видим, отзвук известного стихотворения «В землянке» Алексея Суркова, популярнейшего в годы войны, положенного на музыку композитором К. Листовым. Евгений сказал, что это получилось у него не умышлено, продумано, а по вдохновению, – А. Сурков: «Бьётся в тесной печурке огонь…». Е. Чигрин: «Нет в печурке огня, тот, что бился, отбился от рук…». Алексей Сурков: «Я хочу, чтобы слышала ты, Как тоскует мой голос живой». Евгений Чигрин: «Станет слушать опять, как тоскует твой голос живой».

Есть и отсылы к Гоголю, они у Чигрина рассыпаны щедро по его журнальным подборкам и книгам – «…Что вспомнишь с длинным носом человека…» – Человеком с длинным носом называли Гоголя. Или внезапно узнаем там же, в чигринской подборке в «Звезде», в последнем её стихотворении, выделенную автором строку из «Собаки Качалова» Есенина:

…И падает, как ветвь сирени в лужу,
За всё, в чём был и не был виноват.
Воображает, что могло быть хуже…

У лиры Чигрина очень много сторонников, но есть и недруги, – каждое состоявшееся явление притягивает подобное и отталкивает чуждое. Присутствует и здоровая и нездоровая зависть к его таланту, который живёт на энергии неослабевающее сильного темперамента. В его стихах есть и ум и сердце, всегда в разном соотношении меж собою, каждый раз больше то того, то другого… Но и то и другое волшебно подчиняется музыке, гармонии, своей неповторимости то органного, то лютневого звука…

И права Мария Бушуева, когда пишет о поэте: «…поэтические путешествия лирического героя Евгения Чигрина не линейны и происходят не на земной плоскости (реальные – лишь повод для стихов), а в историко-мифологическом, то есть опять же культурологическом, многомерном пространстве. И далее – «Тютчевское „Душа моя – Элизиум теней“ меняет направление путешествия – теперь оно устремлено в глубину самого себя. Именно от „Элизиума теней“ – ещё одна, своеобразная и глубокая, поэтическая реальность Евгения Чигрина: сновидная, наполненная почти гипнагогически-галлюцинаторными образами и готическими персонажами: демонический романтизм, в меньшей степени от Жуковского и романтиков XIX века, больше от предсимволистов и символистов, а романтическое остриё, упирающееся в тему смерти, указывает нам на Бориса Поплавского».

Это сказано М. Бушуевой опять же о генезисе поэтического строя и смысла сочинений Евгения Михайловича. Но помимо уже упомянутых черт можно отметить и то, что его лирический герой не чужд и лиро-эротическим мотивам:

…Прижмись ко мне и нежным ртом возьми,
Коснись меня согласной грудью ночи,
Пока весь мир за крепкими дверьми
Перетекает в сонный и цветочный.
Подай мне свет, как подают свечу,
Я постою над наготой и болью,
Последнее и первое смолчу,
Запомню всё, что тяготеет к морю…

Вот вам стиховой вихрь чувства, где уж нет никакого созерцания, а пламенеет порыв, дышит любовь…

Книга «Старый кочевник» очень во многом «изошла» из его же «Невидимого проводника», изданного известным издательством «Никитские ворота», но она несколько меньше и избранные стихи тут улучшены автором, переработаны. Так свой новый взгляд на собственные творения в новые издания книг вносили практически и Б. Пастернак и К. Бальмонт и М. Цветаева, так же поступают и современные авторы. Книга вышла и возникает в авторе «взгляд со стороны», когда сам как посторонний смотришь на свой текст. Такой взгляд по сути своей духовен. Ведь истина в тебе возникает и в жизни, когда у человека есть миг мудрости взглянуть на неё «со стороны»!.. В смысле же отдалённого сходства в частности в «распространённости строки», самого дыхания, то возможно уловить призрачный отзвук стихов Олега Чухонцева, но этот призрак очень скоро пропадает…

Поэт и учёный, исследователь русской литературы, Жанна Щукина про Чигрина написала пристрастно и тонко: «Один из лучших, по моему убеждению, современных поэтов, в стихах которого вижу доброе соседство, почти родство, того, в чём родственности казалось бы не обнаружить: тончайший лиризм, изысканность чувства ювелирно созданной поэтической души и эпичность, „сказовость“ умудрённого опытом жизни странника, сверхгустую метафоричность, для дешифровки которой необходимо активизировать все интеллектуальные ресурсы и свежесть, прозрачность, понимаемость многих поэтических образов. Наш прекрасный современник Евгений Чигрин…».

Вот какие отклики у поэзии, в которой всемирное странничество, путешествия духа и буквы, обретают «лица необщее выражение», обретают ту облачную высь, где мерцает огонёк его весьма современного, прихотливо причудливого порой таланта.

В оформлении книги «Старый кочевник» использованы фрагменты картины «Под старым Каиром» классика русской живописи Василия Поленова; а графический портрет поэта, характерный, психологически тонкий, исполнил художник Юрий Авалишвили, выпускник Тбилисской академии художеств, автор выразительных портретов Б. Пастернака и К. Чуковского, хранящихся в Москве в Литературном музее и в Литературно-художественном музее М. и А. Цветаевых в Александрове.

Закончить хочется цитатой из письма Андрея Попова – Евгению Чигрину, в ней наглядна тональность увлечения Чигриным-поэтом, свойственная нашему времени: «Я уже как-то писал, что ваши стихотворения – это всегда внутреннее потрясение, это метафизическая загадка, которая отзывается внутри долгим, несмолкаемым эхом. К ним постоянно возвращаешься, перечитываешь – и всякий раз убеждаешься, насколько неисчерпаемы они по смыслу, как насыщены головокружительными метафорами, аллюзиями, мифологическими и литературными отсылками – тоже порой ошеломительными…».

Редакция «Южного Сияния» поздравляет Евгения Михайловича Чигрина с юбилеем, с 60-летием, и желает ему нарастания и продолжения его Творчества, находящего в читателях широко и определённо выраженное в откликах признание.