АНАТОЛИЙ ВИНОГРАДОВ

ТИЯ
новелла

«Это было в Meмфисе в незапамятные времена»
«Назовите меня по имени, ибо в этом отрада покойников»

I.

Во времена девятой династии, в правление фараона Аменхотепа III, у старого врача Анориса умерла единственная дочь Тия. Так захотел Создавший небо и тайну горизонта, так повелел Отмеривший дни и часы. В установленные сроки Тию положили в гроб из дерева семилетней акации, срубленной в стране «Ступеней». Заиграли арфы. Впереди процессии плясали девять карликов. Позади, кроме Анориса, шли: старая мамка Каясса, молодой воин Фанес и подруга Тии, хорошенькая Нурхит.

На западном берегу Нила была уготована Гробница из белого камня, весьма прочного, обложенного кирпичом, – выделки вечной.

II.

Но не вся целиком ушла Тия из жизни. Ибо остался след её имени на губах у нескольких из живущих, и образ её в памяти их глаз и ушей.

Бывало, скажет старуха Каясса: «Тия любила цветы тампакка, Тия любила плоды – анеффэ».

Или, бывало, старый Анорис, склонившись над Вавилонскими письменами, вдруг шепнёт: «Тия», – и тогда возвращалась Тия из страны Неподвижного Часа, где ходят безгрешные по прекрасным Путям.

И говорила Каясса: «Вoт слышу я её лёгкую поступь на пёстрых циновках… Разве не Тия поёт на кровле?».

И говорил сам с собою Анорис:

– «Вот я слышу её голос: шалунья дразнит ворчливую Каяссу. Разве не Тия выбежала на площадь Красных Ослов и высматривает, влюблённая, воина Фанеса, милого жениха?».

Так оживала она каждый раз, когда на губах и в мыслях живущих воскресало созвучие «Тия».

Ибо написано клеевыми чернилами и обведено краской на свитке папируса, что кладётся на грудь покойника в день его погребения:

«О вы, оставшиеся на земле, любящие жизнь и ненавидящие смерть! Мне ничего не надо от вас, кроме дуновения уст ваших. Ибо жизнь мёртвых – в произнесении имени их».

III

И ещё жила Тия в мыслях у Фанеса. Тия смеётся, высоко подняв голову и, по привычке, слегка зажмурила глаза, как от солнца.

Тия бросает в него в саду цветком тампакка и убегает, приплясывая.

Тия ревнует его к Нурхит, – что за мысль несуразная! – так оживала Тия в душе у Фанеса.

Но вот умерла старуха Каясса и немного убавилось жизни у Тии. А потом умер старый Анорис и ещё убавилось жизни у Тии.

Но зато прожила она немногим больше семнадцати секунд на похоронах у Анориса, так как за гробом шёл Фанес и вслушивался в песнопение Карликов, плясавших впереди.

Карлики пели:

«О назовите меня дуновением уст ваших. Это ведь так нетрудно для Вас. Для этого не надо бежать и делать глубокие вздохи. Нет в этом для Вас и расходов… Назовите меня… Назовите меня…». И пока Фанес шептал: «Тия, Тия», – и карлики докончили песню словами: «Ибо жизнь мёртвого в произнесении имени его», Тия ожила на целых семнадцать секунд и шла рядом с Фанесом за гробом Анориса и, хотя было не время и не место, шепнула на ухо Фанеса: «Милый мой, мой возлюбленный!».

Так живут мёртвые в мыслях живых.

IV

Настал день, когда воин Фанес отправился в поход против дикого племени Данга. Он оставил тридцать колесниц у подножия гор, а сам же поднялся по пути, где не было проложенного следа, у края пропасти в две тысячи локтей глубины. И внезапно вонзилась в его правый глаз стрела, пущенная чёрной рукой. И Фанес свалился в пропасть.

Так захотел Отмеривший дни и часы. И во время его падения, длившегося девять секунд, ярким светом вспыхнула жизнь Тии: Тия кружилась в быстрой свадебной пляске всё быстрей, вдруг остановилась, громко сказала:

«О, мой возлюбленный, мои руки обнимают тебя!», – и она отдалась Фанесу. И вдруг оба умерли.

V

И долго потом не жила Тия. И только уже в царствование АменхотепаV, как-то летним вечером на мосту (но не в Мемфисе, а в городе Анхэ) ожила Тия на короткий срок в облаке золотистой пыли.

Это сгорбленная продавщица благовоний, с лицом тёмным, как спина носорога, безобразная, состарившаяся Нурхит, сказала, обращаясь к соседке:

– «Вон идёт девушка и смеётся, подняв кверху лицо и щурит глаза от заходящего солнца. Она похожа на одну из подруг моей весны, на которой хотел жениться красавец-воин, убитый в походе против племени Данга».

И безобразная Нурхит задумалась, уставившись на проходивших мимо верблюдов. И прожила в это время Тия целых четыре секунды.

Но скоро и Нурхит умерла.

VI

Шли годы.

Заносило песками источники, города, деревни, могилы (между прочим погиб и город Анхэ, о котором теперь не знает почти никто). И много, много сменилось длинных династий.

Вероятно, нет в живых никого, кто мог бы произнести имя Тии. И если затеряется написанное здесь, тогда уже навеки умрёт Тия, и нельзя будет поправить беды.

Хоть вы, если вы любите жизнь и ненавидите смерть, сделайте что-нибудь для неё. Ей нечего не надо от Вас, кроме дуновения уст Ваших. Никакового напряжения воли. И уж, разумеется, никаких расходов. Шепните только её имя, чтобы могла снова ожить хотя на десятую долю секунды Тия, дочь врача Анориса.

И не опасайтесь, что я просто выдумал Тию и что шёпот уст Ваших будет смешон и напрасен.

Нет. Тия действительно жила в Мемфисе, во времена IX династии и умерла ранней весной в царствование Аменхотепа III, как этого захотел Отмеривший дни и часы.

8 ноября 1919 г.

Стилизованная под Древний Египет новелла А.К. Виноградова «Тия» впервые была опубликована в журнале «Социум», 1995, №7 (50), с. 114-115. Эта давняя публикация в интеллектуальном, элитарном, труднодоступном журнале не сделала «Тию» известной… А она заслуживает нашей памяти своим тонким изяществом, свойственным серебряному веку, который она, несмотря ни на какие «но», миниатюрно и трогательно представляет…

Далее – фрагмент из магнитозаписи разговора с Анастасией Ивановной, где мы касаемся этой новеллы:

«Ст. Айдинян – А о его (А. Виноградова) новелле «Тия»… Вы считаете, что это было написано человеком, которому не было свойственно религиозное чувство?..

Анастасия Цветаева – Ну конечно, что же там говорится?.. Что только когда её на земле вспоминают, тогда она оживает, а до тех пор где она, где ж душа?.. А о душе очень всё убого…

Ст. А – Но она поэтично очень написана, Вы не считаете?

АЦ – Ну внешне поэтично, да.

Ст. А – Формой он владел уже тогда…

АЦ – Стиль выдержан, но это очень мало, потому что если ты касаешься смерти, ты должен дать, дать своё отношение к смерти, своё отношение к смерти хотя бы данного героя…».

Вот так в конце жизни оценила Анастасия Ивановна новеллу «Тия» не с литературной, а с религиозной точки зрения… Только годы спустя возникло предположение, что Таи-Ах, воспетая другом Анастасии Ивановны, Максимилианом Волошиным в стихах, и Тия А. Виноградова – это одно лицо, хотя Тия – дочь врача, а Таи-Ах – царевна… Тией или Тийей звали «великую супругу» египетского фараона Аменхотепа III. Их роднил только Древний Египет… Однако, как знать, не рассказ ли о тонком лике юной египтянки М. Волошина послужил А. Виноградову импульсом к написанию новеллы, ведь они были знакомы по «Обществу свободной эстетики», и оба знали сестёр Цветаевых…
____
Примечания:
¹ Н. Гумилёв, Письма о русской поэзии, «Аполлон», СПБ, 1915, № 1, с. 50.
² А.И. Цветаева, «Воспоминания», изд. 3-е, М., «Сов. писатель», 1985, с. 283.
³ Цветаева А.И. «Воспоминания», М., «Сов. писатель», 1984, с. 293.
⁴ Цветаева А. «Страницы памяти», «Даугава», 1986, № 11 (113), c. 120.
⁵ А. Цветаева «Об очерке моей сестры Марины “Жених”». Личный архив Ст. А. Айдиняна
⁶ ЦГАЛИ, Ф 1303, оп. I, № 219, л. 20.
⁷ ЦГАЛИ, Ф 1303, оп. I, № 1086, л. 2.
⁸ ЦГАЛИ, Ф 1303, oп. I, 1246, л. 23.
⁹ А. Цветаева Воспоминания. В 2 т. Т. 1. 1898-1911 годы. Изд. подгот. Ст. А. Айдиняном; М., Бослен, 2008, с. 442-443.