ВЛАДИМИР АЛЕЙНИКОВ

МОЦАРТ СЛУХУ ТАК ПРИВЫЧЕН

ЭЛЕГИЯ СВЕРЧКОВ

Сверчков я слушаю призывные мольбы –
Подземной музыки владыки,
Они к своей стремятся Эвридике,
Невидимой в неведеньи судьбы,
Ещё веков не ставшей достояньем, –
И где-то спрятаны, и рядом, в тишине,
Из недр, доступных лишь воспоминаньям,
Изматывают сердце мне.

Сверчок невидимый с кифарою наивной!
Дождёшься ли мелодии взаимной,
Где понимания горячая ладонь
Слова элегии поднимет над ветвями,
В недвижном зареве взойдёт над островами
Из сфер сознания, – но ты его не тронь,
Ещё не задевай – оно в изнеможенье, –
Желаю нежности – и так напряжены
Стволы послушные поющей тишины,
И строк рожденье – как самосожженье.

Желаю нежности – что сталось бы со мной,
Когда б не обладал я этим вдохновеньем,
В плену светил, склонённых к откровеньям,
В минуты верности земной?
Смотри же ты, привычный к чудесам,
На скромные союзы летом поздним –
Предчувствием снедаемые грозным,
Они моления возносят к небесам.

Никто не ведает, где счастье мы найдём, –
Над звёздным пологом есть новая дорога –
И с благодарностию зрим, как входят в дом
Элегия, идиллия, эклога.

ОДЕССКИЕ СТИХИ

1. ПОСЛЕ ПОЛНОЛУНИЯ

Как в Одессе, столице юга,
Ходит гоголем вся округа,
По ветвям пробежав упруго,
По утрам холодок встаёт, –
Выйдет парень, в петлице – роза,
Молдаванский птенец, угроза,
На ресницах – налёт наркоза,
А над ним голубок поёт.

И девица, совсем иною,
Чем недавно, порой ночною,
Точно птица тропой степною,
Подойдёт и обнимет вдруг, –
В этой паре – краса истомы,
В этой каре – сердца весомы,
Не напрасно они несомы
На алтарь к божеству разлук.

Отрешённо летит машина,
Перекушена пуповина,
Переполнена сердцевина
Золотящимся роем ос –
Истомило давно участье,
Значит, плод не вкусить на счастье,
Пусть скорее придёт ненастье –
Эта власть не спасёт от слёз.

Розы, розы душе верните,
На лицо иногда взгляните,
Словно око, луна в зените –
В этих чарах избыток вод, –
И в чертах волшебства наитий
Столько рвётся судеб и нитей,
Что становятся всё открытей
Каждый вечер и каждый год.

2. ГДЕ ВСЯ ОДЕССА

            Валерию и Татьяне Басанцам

Сюда, где вся Одесса на виду
Иль на людях – пока ещё не знаю –
Негаданнее, стало быть, приду –
А ныне говорю, припоминая,

Чтоб выплеснулись всласть, как никогда,
Листвою воспалённою увиты,
Трамваев беспокойная езда
И обнятые полуднями плиты.

И прелести немеркнущий намёк
Оттуда, где Левант изнемогает,
Разнежился и словно занемог,
Но исподволь томит и помогает.

И воздух, укрупняющий черты,
В завидной невесомости сохранен,
И некогда расспрашивать цветы –
Их перечень заведомо пространен.

Так мягко надвигаются дожди,
Что поступью красавицы осенней
Биение, возникшее в груди,
Мелодии верней и совершенней.

Столь много зародилось не вчера
Попыток отрешенья и порыва,
Что моря безмятежная игра
Очерчена изгибами залива.

Хождения по мукам не видать –
Найди его, приметы разглашая, –
Ведь будущему проще помогать,
Хождение по крышам разрешая.

И что тебе раздумия судьба,
Когда не донимают из туманов
Акаций средьсентябрьская резьба
И целая колония платанов.

И что за безнаказанный каприз
Помог неописуемо нарушить
Лепнины сплин, осыпавшийся вниз,
И помыслы досужие на суше?

Теперь я вопрошаю у тебя,
Раскаянья раба и упованья, –
Куда ты подевала, разлюбя,
Авзонии одно воспоминанье?

Не слышала ль, кого я навестил,
Где подняли наполненные чаши –
И кто меня и принял, и простил?
Ужо тебе, кормилица-мамаша!

Постигну ли когда-нибудь с утра
Торжественнее благовеста ветры
И это воплощение добра
Под флагами Гермеса и Деметры?

Так трогательно вышептаны ртом
Ограды, как привет из океанов,
Фронтон, балкон – и скошенный притом,
И странная традиция Фонтанов!

Но что же безвозвратное внесу
Из молодости, горькой и чудесной,
Сюда, где вся Одесса на весу,
Как чайка одинокая над песней?

3. ОБЕЩАНИЕ ВСТРЕЧИ

            Виктору Маринюку и Людмиле Ястреб

Где трамвай, отзвенев, промелькнёт
Переимчивым вестником зноя,
Подивившись летам напролёт,
Повстречаюсь я с вашей четою.

И тогда-то воскреснет пора,
Где, слова сопоставив с листвою,
На знакомом пространстве двора
Наболевшую радость не скрою.

Что сказать вам? – я вновь не один –
Здесь и город, и степь невредимы,
И не в них ли значенье картин,
Что с природой давно воедино?

Где меж южных ветров рождены
Для служения правде, к тому же,
Ястребиное око жены
И печаль несравнимая мужа.

Что за взлёт колыбели степной
Умещается в комнатах этих,
Где и море почти за стеной,
И часы проведёшь, не заметив?

И откуда в них столько тепла,
Ненавязчивой сути без масок?
Украина затем и мила,
Что сама – объяснение красок.

И поэтому нам по пути,
Хоть скитанья в былом разлучали, –
Только вырос я рядом почти,
Те же звёзды увидел вначале.

Потому и живём не во мгле,
Чьё обличье изведали сами,
Ради песен на этой земле
Перед встречей с её небесами.

4. САДЫ ОДЕССЫ

            Станиславу Сычёву

Быть может, в осени степной,
Широкой осени приморской,
Есть дух людской и толк иной,
Где пепел битв насыпан горсткой.

Как шорох лет, шероховат
Летучей мыши взмах бесшумный –
И разве в этом виноват
Навет фантазии бездумной?

Где каждый промах был как нож,
Кого ты ждёшь? чего желаешь?
Не потому ль туда ты вхож,
Откуда выхода не знаешь?

Пусть азиатские черты
Присущи людям и растеньям –
Но к ним присматривался ты,
Подвержен частым огорченьям.

И вспомним, если помолчим,
И укротим не потому ли
Перенасыщенность причин,
Кошмары полночи в июле.

Но что же чудится подчас
В бесплотной ткани сновиденья,
Куда подруга пробралась
Почти оправданною тенью?

Затем ли, чтобы возвратить
И горя глубь, и моря охрипь,
Иль с тем, чтоб напрочь запретить
Ненастье скрыть и степи охрить?

Утехи в будущем щадя,
Мелькнёшь, как луч в оконной раме,
Где пьют обещанность дождя
Сады Одессы над буграми.

***

Вернувшись с моря, где причалы
Запомнил с самого начала,
Где ночью с горя корабли
К душе и к сердцу подошли,
Отхлынув кровью от висков,
Подобны стае мотыльков,
Ловлю я вновь листвы качанье,
Ладони взмах, очей молчанье,
Наклон девичьей головы
И колебание молвы.

На что мне, с ясностью ума,
С его прозреньем и безумьем.
Пренебрегать благоразумьем,
Переполняющим дома?
На что, подвластному волненьям,
Не верить предопределеньям,
Покуда полная луна
Стоит так явственно и чудно,
Что жить светло и думать трудно –
И чьи-то шепчешь имена?

И Моцарт слуху так привычен,
И ветер столь сомнамбуличен,
И бродят под руку они –
Всего не выговорить сразу –
И зачарованную фразу
Друзьям не выдадут огни.