Александр Самарцев

ХРАМ

В бочку с дождливой плесенью капнули купола
нежности ряской песенной  тяжесть не извела
дверь лебедой опутана сланцево голый пол
сдвинутое задутое крестное  я привел
пламя родства к угрюмейше гордым надбровьям стен
кто же всем этим умершим плакальщик и рентген
Каменец Кодня Коростень - тесен стручок имён
из говорливой поросли я в брехуна клеймён
а высоко ли плохо ли - молния взвидит грязь
чтобы ее потрогали вслед за лозой виясь
не бороденкой пращура меряя жирный шаг
спящий иди на спящего войны давя в кулак!
...Клонишься ли калечишься всё полыхает сном
за голубиной нечистью - светлая пыль подъём!
Надо ль не надо - сватая с гарью сердец елей
и светотень несжатая вспрянь ото всех щелей
хмелем дыша на обручи дальше под скрип дверной
плыть как распутья отчие щёки набив травой  

 
***

Неужели пора приниматься
за статью по айтишным делам
я когда-то размазывал Маркса
но без каши себя не отдам
Неужели я дятловый дятел
порыжелой сосне-синеве?
Кто ж рассек нас и ранку загладил
обещая что их будет две?
Неужели долбясь вкруговую
к голове твоей горлом прижат
весь в работе насквозь исцелую
обе начатых смертью назад

ЗАЛ ДЛЯ КУРЯЩИХ

Если она не против  сядем тесней к окну  
вырванные из кротких  простынь – плечом прильну
и ангелы «Кофе Хауса» сиянием смущены
чашечками касаются нашей бесстыдной весны

Омутен капуччино  а траффик с утра застыл
вот и  рассвет  причина  отчаянью  всех светил
чудо в судьбе крошится  или наоборот
всхолмленная корица оба исхода вьет

«Господи!» промолчала  вслух же: «Ты стал родной»
Из зажигалки  жало брызнуло – и домой
Так вот упрямством вечным сердце толкнется вспять
а защищаться нечем -  ты не умеешь врать

           
***

А поутру был Суздаль из Вермеера
стекло скребла рождественская стужа
исхожена и нет (поскольку временна)
всем скрипом белым легкие утюжа

От ярмарки спасались перебежками
к музейным поставцу или сервизу -
твоими же глазами смотрят детскими -
росла среди похожих помню вижу

А в номере где веки чуть отмокшие
без писем без серьги но тот же высвет
за пазухой его и мы нарочно ли
раскинемся пока отрыв не стиснет

***

Разбуди во мне апрель на черемушкинском круге
или пленку приотклей утаенное погугли
чисто выпорхнула сеть соловьиного капкана
связанное отогреть узелками домотканна
вот и впутан флигелек алексашкиных конюшен
в пятна крови наутек где заждался где контужен
укороченной искрой а она себе трассируй
этот наш тупик живой не торопится по миру
с недосыпу веки трет в крепком таяньи завязший
он взлетать ученый крот за маршрутные за наши
сизые до черноты ветви вздыбленного корня
кто кого как будто ты не готова но покорна

  
UN HOMME ET UNE FEMME
                                                                    
Забыт полутонов царь-бог Лелюш
и Лэй Франсис который льет и сушит
мерцательною музыкой двух душ
расставшихся крест-накрест после стужи

Стоп-кадра салютуемый накат
рук сколько хватит солью запечатай
Плывут по нам те капли миг назад
ослепший белый неразжатый

***

Грязна газета - в дружное банзай
сияет протираемая створка
а горлом гарь звонков с подначкой спорта
учебник подожженный рви пинай  
Он верный враг он труп врага вразнос
прихватит кеду лужицей гудрона
родство сплошное – тень из-под колес
здесь паровозик срежет маневрово
Апрель с мячами ветер не разлей
как рыбы не нарадуются хордам
родным свободам отвечая хором
кто не забыл кто сразу кто ловчей

Но с хором в горле где ж я это взял
отрезанный ломоть надежда класса
История химичит жизнь прекрасна
над  рельсом ржавым распылен спортзал
Дерн вслед ему по-птичьи ковырну
удары и ловя и отжимая
свободной темой об излете мая
размажусь по апрельскому окну
Всё миновало  молодость – пришла!
и кровь и плоть на трезвый свет полощет
лучистой тягой только и грешна
в родства пучине средней и всеобщей

***

памяти О.Ш.-Ю.

Глубоко тихо в соснах над просекой шепот
а пространство поехало - некому штопать

По дороженьке чоботной дачной - апрель - никого
ставень ёрзнул  царапнется шишка в окно

и от леса вдоль поля коляскою кто-то рулит
земляная ли трещинка омут огонь среди плит

опаль падаль клочки бересты весь взметенный архив
как от этих избавиться глаз им же веки прикрыв?

...Из налёта гудков из пыльцовой пурги
всё готово родись объявись  прибеги

с электрички в игольчатый миг в тьму распятого сором луча
от веранды клеенка сползёт за тобой горяча

Я венозной весной голос вырву шершавей прижгу
дрожью насыпей подан сигнал - всё готово к прыжку

и шлагбаум звеняще взведи полосатый свой перст
но тебе не сюда - разве вдруг высота надоест


***

Разъехались зауезжали - не так ли предреклось друзья
в кухонной дымовой печали? Я начал но и вам нельзя
не собираться
Познакомлю
на посошок сведу - и вот
цветет базар а клен по комлю обкорнан пущен в перелет
Он приживется но известкой забитые хребты морщин
понадсадили ширью волжской буддистской плотности аршин
Давай давай проветрись гонор чтоб не сгорел твой космодром
и многоразовою кроной мы свято место подобьем
за остановкою смертельной за тем отрывом дорогим
нацедим влаги предпохмельной и трассу щепок окропим

***

А. Парщикову

Вдунь зима-перевертыш второе дыхание роз:
лепестки на билборде модельную ню спеленали
отодвинута родина гул ее к рельсам примерз
я конечно вернусь но с тоской по тому биеннале
Ароматную нишу из опции «все включено»
еле-еле укрыл от моргания камер слеженья
упрекнешь путеводней: вот все мол тебе кочево
все как с гуся будвайзер толстенною пеной свежея

Чуден голос кругами свербит а неведомо чей
Дата вылета смыта обратного кёльшем
что с билетом истерзанным? Сжечь ну а пепел развей
не мечтая на велике брошенном в тряске о горшем
Протекая сквозь жалюзи алое встало ребром
скоро-скоро зима заневестится и передразнит
свой стерильный плакат свой рекламный немецкий роддом
где на жительство вид  мне вручат с подозреньем на праздник

Он расцвел он застиг вопреки мятежу вдребадан
угол штрассе к вокзалу и роз прикрывающих маху
Из машины Алеша нырнет: славь Руцкого братан!
скрыв обсценную рифму его я объятьем бабахну
Цвет накожного неба  стрельбу заглотнул с полотна
лепестки сизарями повисли на вечных возвратах
одного бы с избытком! но кровная даль голодна
этот голод заразным становится для без вины виноватых

          
ВДОГОН ИЗ САМОЛЕТА

Кнопки на подлокотнике жму оставляя страну
вдруг донеслось из наушников пенье разгадки
то Суламифь или клон ее  финик несладкий
(пальмы авоськами машут - и я трясану
мерзлую улицу им же в ответ по-самарски:
угол Вилоновской саночный спуск на кону)
Образ подобию вдует ли в уши сирен
с цепью на сходнях как пень корневищами сросся
пену шатаний подденет шумовка юродства
из бакалеи фундаментной валенок послевоен
Плещется млеко в кости да и просто
рыбкой по кафелю шлёпать разгадывать плен
Справа налево неплодную мякоть пожрёт
на подлокотнике вызовом в жестком  иврите
Верность корням - утоляемый смертью исход
В городе старом кричат от шахидских соитий
взрыв мастерской или маслом из роз оберните
вербин  глазок над талмудом фильтрованных вод
Мерзлую кручу полозьями как прободать
ямки наушников душные спазмы твердыни
мох волнорезов упруго волнуется ныне
разве свободе  железом вкусна благодать
мучить отлетный Завет перепевами вспять?
А пониманьем рассейся оно и нахлыни

***

На смену Февралю февраль из белых лент
тектонику  ловлю иного долга нет
но скворушкой в квадрат не скорчусь на миру
вне или просто над судьбой (ну пусть совру)

Соборный снег отжёг а биржу не спалил
антициклоны впрок перезагрузят ил
с мимозой тень холма с ежихой мягкий гром
без градин жизнь полна иных не наскребем

Тем яростнее меть на выброс простыню
намоленную клеть в три смены отстрелю
с грязищею поддых ее же отскоблив
от весен стволовых наплывом соловьих

ПОЗДНО

Вот враг и он же лох мне за него молясь
спасаться  где оглох и поздно и не в масть
зря на путях кружных кичусь я прямизной
повыдавленный в жмых болтанкой расписной
Сдалась же мне под ключ эзопова полынь
сдай памятью липуч назад напор святынь
А много их? Отнюдь одна всегда в одном
вскарабкаться вскакнуть с карниза в свой же дом
что пленными сложён и песнями горит
срываясь на рожон мурлыча как спирит
Осколки  со стола  скорей гасить плиту
Спишь вольная сова Забыл зачем приду
Кто кто бы ни привел - я жить приговорил
здесь нас и приговор еще во цвете сил
Ритмичны с Окружной толчки товарняка
накатит как прибой небритый Час Быка
Мне поздно – ночь об ночь – губой о позвонок
мне поздно как заснешь во сне твой слабый вздрог
ждать ждать и обнимать а повторить посмей –
терять терять терять поздней всего поздней

***

Атлантам вяленым несмелым
вдруг в лом держать балкон затылком
и на свиданье к дискоболкам
они бегут
Едва стемнело
хрустит земля тугого сквера
столетние ступни топочут
наприливало чистой ночи
как быстро школа захирела -
ведь это было было было -
апрель! большая перемена!
В металлолом свое горнило
сдавай горнист «напра-налево»
Под шелк знамён ложись атланты
перемигнуться постаментам
под освещеньем заповедным
нагие вы а были наглы
Раскалывая корку гипса
слух зеленеет небывалый
и на приливе битвы чистой
услышь «Ничто не опоздало»

ВЕРБА

За русской прохладой нетвёрдо пойду
Наощупь межа  обернешься могила
не ты отняла и не ты отдалила
овраг от часовни от вербы звезду

Я чувствую хватку подземных ручьёв
как прорубь густая простынку полощет
имён холодок отжимая от отчеств
по илистым снам она бьётся течёт

Года техногенные горлом влажны
но гонится цезий из вербных серёжек
лишь верба тебя отпустить не поможет
расчалить за серые эти флажки

Не в петлю изогнутый прут осиян
его окропили овражисто-горькой
метлою из горстки могильных семян
просеянных вольно меж светом и зорькой