РИММА НУЖДЕНКО

«СТРАХ КАК ВЫСШАЯ МЕРА»
опыт прочтения прозы
о повести «Коробка с зефиром» из книги Светланы Волковой «Великая любовь Оленьки Дьяковой»
(М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2024)

В ком сердце есть – тот должен слышать время…
Осип Мандельштам

Признаюсь, что, хорошо зная лирическую и историческую прозу Светланы Волковой, ироничную и трагичную, я с нетерпением ждала книгу, где влюблённая в родной город писательница соберёт петербургские истории под одной обложкой. И дождалась. Книга вышла с красивым названием «Великая любовь Оленьки Дьяковой» и рисунком Города на обложке. Она повествует о событиях столетней давности в исторической обратной перспективе. Но эти события воспринимаются нами так, будто они происходят сегодня. Без преувеличения, вышедшую книгу можно назвать петербургским текстом. Город на Неве – главный герой всех историй. Это он – город-фантом, многолико прекрасный и одновременно страшный своей историей. Петербург всегда был разным – и красивым, и жестоким, залитым водой и сверкающим в блеске золотых шпилей. И кровавым, и праведным. Он решал, кому суждено жить, а кому – умереть.

Коренная петербурженка, Волкова признаётся в любви к городу, из которого нельзя уехать насовсем. В каждой новелле книги Город присутствует на правах героя. Он входит в диалог с действующими лицами, создаёт тот фон, без которого сюжет не существует. На фоне города живёт и пульсирует любая тема. Расширяясь, она продолжается в новых десятилетиях. Город – зеркало персонажей книги. На её страницах перед нами прошло изменчивое время, собственное Время Великого Города, которое обросло историями жизни героев. Не скрывая ничего из прошлого, Волкова переносит его опыт на людей из своих рассказов, утверждая, в конечном итоге, самое главное – Жизнь. Детали, монологи, метафизические уходы от реальности, подмену понятий и событий, использование в сюжете психологического триллера – всё богатство изобразительных средств автор использует для того, чтобы, согласно Набокову, «сделать читателя – зрителем». Волкова искусно погружает нас в свой мир, наделяя читателя двойным или даже «круговым» зрением. В Петербурге история идёт по кругу. И воскрешение начинается с размыкания этого круга.

В повести «Коробка с зефиром» Город на правах полноценного героя становится стержнем, проходящим через несколько повествовательных линий и скрепляющим их. В итоге складывается картина, где в контурах рисунка возникает то сияние, то тьма, то таинственный полумрак, где в дымке «слышен» воздух любимого города. Эта единая картина сменяющихся героев и событий постепенно собирается перед читателем, и только одно останется постоянным – свет Прошедшего времени Города, времени основ. Законченность текста совпадает с законченностью картины, и в процессе прочтения эта идея наполняется всё большим смыслом. Изменяющиеся свет и контуры картины близки смене времени в иллюзорности восприятия, подмене понятий, часто встречающейся в прозе Волковой. Это путь героев к познанию самих себя, попытка соединить близкие визуальные образы, найти общность и различие.

Повесть «Коробка с зефиром» – о трагическом периоде в истории страны и Города – сырого, наполненного памятью прошлого. Мы переносимся в Ленинград 1936 года, предвремье Большого террора, начавшегося после убийства Кирова.

Автор в повести исследует проблему страха, скрытые глубины человеческого «Я», связывает их с проблемой зла и, как следствие её, с предательством. Здесь в противопоставлении реального и возможного кроется ответ на главный вопрос текста – кто?

Повесть стоит особняком в корпусе книг автора Волковой. Повествование начинается со знакомства читателя с общей ситуацией в стране и в городе – таких прологов у автора прежде не встречалось. Социальная составляющая открывает дверцу, за которой находятся все тайны этой истории.

Город постепенно словно бы слепнет и глохнет, теряя вкус к жизни. Он превращается в камень, над ним витает тень предательства. Искушение злом – сквозная тема в судьбах героев повести. Её прообраз мы находим в Евангелии от Матфея: «Берёт Его Диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их. Всё дам тебе, если падёшь и поклонишься мне». Пройти через искушение – кульминация нравственного сопротивления.

Повесть Светланы Волковой – не про конкретную вину одного человека. Она про страх, который заполняет всё. Цепь событий приводит к неявному ответу, и каждый раз в происходящем незримо присутствует образ Города. Теперь это город неприкаянности и темноты, – город, в котором поселился страх.

Автор вводит нас в историю, чем-то похожую на детективную, если бы не одна оговорка: за окном август 1936 года. Время указано точно, и для нас, знающих историю, это больше, чем цифры.

Первая фраза повести – ключ. Она задаёт тон всему остальному тексту, так автор знакомит нас с главным героем этой истории.

«Почему Сева Гинзбург вышел из этой истории целым и невредимым, осталось загадкой для всех…».

Так начинает автор знакомство с героями повести, и с первых строчек работает авторский метод – происходит подмена понятий.

Только в квартире Муры, где собиралась «Артель», как называли себя члены кружка, герои нашей повести, было легко и уютно. Герои сознательно пытаются защититься от реальности. Всё, что за окном, кажется им далёким и искусственным. Они чувствуют себя в безопасности в иллюзорном мире своего благополучия. Двойственность поведения героев – один из основных организующих принципов построения текста.

В руках одного из пришедших, вернувшегося из Москвы, Лоскутенко, оказывается коробка с зефиром, перевязанная грубой бечёвкой крест-накрест. Он вручает её художнику Севе Гинзбургу, который становится главным героем, а коробка – смысловым стержнем повести. Так, короткими ёмкими фразами автор выстраивает сюжетную линию текста, сразу погружая читателя в мир, страшный в своей правдивости, где героям придётся пройти путь слома и предательства, зеркально отражающего время.

Надо лишь снять плёнку с Петербургского воздуха, и тогда обнажится его подспудный пласт.
Осип Мандельштам

Загадки начинаются с самого начала. Сознательно или случайно коробка попала в руки главного героя, мы пока не знаем. Автор организует текст таким образом, что зачастую он зашифрован, а герои владеют и замком, и ключом одновременно. На этом принципе реализуются разные смысловые пласты текста, а читателю предстоит стать полноправным участником событий – только так появляется возможность расшифровать текст.

Повесть написана в не совсем обычной для автора манере. Светлана Волкова редко прибегает к портретному описанию действующих лиц. Эпитеты беспощадно правдиво характеризуют героев, и детали здесь отнюдь не второстепенны (Мура, похожая на перчаточную куклу; Шляпников, всегда элегантный, с заграничным лоском; Жора Аванесов, удачливый и неглупый).

Портретное описание не просто относит нас к конкретному персонажу. Это свидетельство времени. В жизнь людей с неприкрытой откровенностью ворвалась сила, строящая человека помимо его воли. Среди них выделяется необычностью портрет юной девушки, пришедшей с Жорой, и эта необычность заостряет на себе внимание. Значимость персонажа показана с позиций незаметности, умения раствориться: «она бесцветна, как мучной червь». Потом все долго вспоминали её имя – Ксюша. Именно в руки Ксюши попадает коробка. Полная характеристика этого персонажа проливает свет на дальнейшее развитие сюжета, и возникает ощущение, что перед нами – важное действующее лицо.

Такова вводная часть повести, а дальше начинаются аресты. В сознании главного героя, Севы, время остановилось в той точке, с которой всё началось – с последней вечеринки. С этого момента на сцену выходит его второе «я» – страх. Этот метафорический герой будет управлять его жизнью и поступками. Страх, спрятанный в эмоциональной памяти, был потусторонней силой, которая жила в нём, но пряталась в темноте. Страх сегодняшней реальности повернул время вспять, воскресил старые ощущения и стал, по закону детектива, триггером для возвращения в детство, вызвав давно забытый знакомый озноб.

«Тридцать лет назад, в 1906 году, Севу нашли грязным, оборванным пацанёнком на перроне. Точнее, под перроном, возле беременной суки, о брюхо которой он грелся».

Воровал, били, ловили, затем детдом – вот хронология его сиротства.

Страшное прошлое – мальчик, лежащий на рельсах. Это была жизнь, ужасающая своей обыденностью. Потом появились приёмные родители, копией умершего сына которых он являлся.

Сева рассматривает себя с позиции того, кем он стал, а его двойник, страх, – с позиций, кем он мог бы стать. Жизнь сложилась, а страх остался. Здесь, в повести Светланы Волковой, – квинтэссенция сюжета, его смысловой стержень. Страх порождает зло, парализует волю и подавляет личность. Всеобщий страх – это зло, которое способно управлять временем. Интересным кажется, что герои истории оказываются заложниками своего внутреннего состояния. Это показано Волковой с безусловной честностью, их поведение динамично меняется в течение всего текста. На базовой основе «страха» раскрывается суть человеческих отношений, и читатель находится в постоянном напряжении, ведь тайный ключ от потайной дверцы, где лежит ответ на вопрос, кто здесь предатель, автор держит про запас. Здесь нет мистики, это выглядит реальной историей с упором на «коллективное бессознательное».

Дальше история разворачивается с невероятной скоростью. Аресты друзей следуют один за другим. Случайно Сева становится свидетелем одного ареста – Лоскутенко – и впервые видит человека, которому суждена роль вершителя судеб, олицетворяющего собой зло. Это человек-тень, стоящий за сценарием всей истории. Всё та же незаметность в портрете. Он запоминается только одной деталью: «мужчина в штатском с обезображенным ухом». Страх ареста заставляет Севу прятаться. Заметая следы, как заяц, он кружит дворами-колодцами. «Город – свой, он поможет», – слышится между строк.

В повести есть и герои, олицетворяющие Добро. Само время тогда облекалось в символические маски, и иногда трудно было отличить друга от врага. Спасение видится главному герою в одном: надо найти Ксению и забрать коробку с зефиром. Так он попадает в посёлок Тайцы, мистическим образом встретившись в поезде с двумя нанятыми агентами, которые узнают в нём «своего, вокзального». Здесь, в Тайцах, в доме Ксении, мы видим условное ружье, которое должно выстрелить. В центре комнаты, а, если точнее сказать, на сцене, собираются главные герои этой драмы и ещё один, от которого зависит «выстрел ружья».

В Тайцах Сева видит совсем другую героиню. «Невзрачной мышки» больше нет. Перед ним напуганная женщина, но одна важнейшая деталь подводит черту – на её шее на шерстяной нитке висит обручальное кольцо. Кольцо замыкает круг, и мы ещё не догадываемся, что должно случиться, чтобы оно оказалось на пальце.

Образ героини представляется мне безусловной удачей автора. Он хронологически точен. Преображение «серой мышки» в женщину, которая не остановится ни перед чем ради достижения цели.

На полу играет трёхлетний мальчик, как две капли воды похожий на сидящего за столом Жору Аванесова. Из-за задёрнутой занавески выходит поприветствовать гостя тот самый «человек без лица», отец Ксении. У него нет страха, но проблема выбора стоит и перед ним. Что важнее – дело, в которое он свято верит (а Жора пока не арестован, как другие герои), или дочь и мальчик, которым нужен отец и любимый мужчина? Ребёнок – центр уязвимости. Жёстко, безапелляционно «человек без лица» оставляет выбор за Ксенией, бросив: «Пусть она решает». Прост ли был её выбор, и сделала ли женщина его – ответ зашифрован, и нам предстоит его разгадать, как и выбор самого Жоры – свобода в обмен на предательство своей законной семьи. От всего этого веет смертельной усталостью, Жора сидит на стуле, загнанный в угол, его решение уже принято, – он находится там, где ему предстоит остаться.

В случае с Ксенией двусмысленность завоевывает пространство текста. Дочь полковника органов, она с детства воспитывалась в правильности понятий. Но прост ли был для неё выбор? Высочайший накал этой сцены в доме Ксении автору удалось показать, используя элементы триллера и концентрируя внимание на каждом из героев.

Приёмом отгораживания автор демонстрирует презрение полковника к герою, плоскость стола их разделяет. Это очень символичная деталь – ведь за полковником по ту сторону стоит система.

Единственным, перед кем проблема выбора не стоит, остаётся малыш, – это и есть точка отсчёта. Ради него каждый из членов семьи как раз и делает выбор, и только за главного героя выбор делает страх. Так замыкается круг, ключ к замку – это выбор героев. Предателем мог оказаться любой из них, но круг замыкается главным героем Севой.

Коробка становится неким фетишем, замыкая на себе страх, который управляет теперь поступками главного героя. Его второе «я» переступает тонкую черту между добром и злом, и вожделенная коробка с зефиром оказывается у него в руках. Это не победа, поскольку от этого содрогаешься.

Но в тексте есть и другие моменты, когда герой боялся не только за себя, но и за своих друзей, ведь коробка была не в его собственных руках.

Одни и те же вещи по замыслу автора могут рассматриваться двояко, оценки неоднозначны. Этот приём – один из важнейших, используемый Светланой Волковой в повести. Такая неоднозначность, раздвоение, противопоставление своего внутреннего «Я» характерны не только для главных героев, но и для всех второстепенных.

В недописанной картине, с которой мы начали разговор, видятся перемычки, похожие на тюремные решётки. Жизнь в какой-то момент становится невозможной. Герои Светланы Волковой пытаются спастись в этом мире хаоса. Любовью, которая выстрадана ценой бесчестья, спасается Ксения: «В её глазах была какая-то прозрачно-серая глубина, которая бывает, когда заглядываешь в прорубь… и огромная затаённая печаль». Но у Севы, главного героя, этого пути не было. Он остаётся в одиночестве, наедине со своей совестью. У него будет возможность, открыв коробку, положить в рот «ракушку бело-розового зефира».

Что станет с людьми, чьи судьбы перемололо время, после того, как произойдёт самое страшное?

«Идея безжизненного города, с улицами-оборотнями, превращающего людей в тени, а тени – в людей», – так писал о Петербурге в одноимённом романе Андрей Белый. Его строки дают нам ответ на многие вопросы, которые были поставлены в повести Светланы Волковой. Это была страшная страница в истории Города, когда нет луча света, рассеивающего страх. Но это даже ещё не год страшного террора, и впереди героев ждёт много испытаний.

Итак, перед нами – повесть-размышление о сломе человеческих судеб во время испытаний и о попытке удержаться на самом краю пропасти. В центре – личность с её сомнениями, страхами, способностью к предательству, воспоминаниями и робкими надеждами. Светлана Волкова остаётся верна себе. Она делает акцент на психологизме. Её интересуют отношения между людьми. Силовые линии повествования выстроены автором так, чтобы Город и его герои резонировали друг с другом.

В какой-то момент боль и грязь уступают место свету, и становится видна истинная душа, – тогда и начинается обычная жизнь с робким проблеском надежды. Остаётся город, который всегда со мной, и только хорошеет в неотразимой своей красоте. Он светится, отражённый в воде и воздухе, – и это главная картина, утверждающая Жизнь вопреки мраку.