ГАЛИНА ИЦКОВИЧ

***

пусть от тайги до британских морей
живут без лакосты
без гугл-плэй
и чтоб никуда
не соваться впредь
увидеть курс доллара и умереть

отрежьте ломоть от всемирной суши
и прочь без ветрил
так вам будет лучше

прочь из истории
разом бы
зомби
затмение разума

пока же
манкурты из дикой орды
роддома превращают во рвы
память о братстве из сердца рви
красная армия пасти в крови

ПАРОМСТВО

интерпретаторам снов
сообщаю:
каждую ночь я во сне спасаю
капусту козу и волка
не перед монитором
не в кресле психолога
а в безымянном водном массиве
в качающемся судёнышке
в ситуации практически непосильной
в состоянии полутонущего

я ответственна за судьбу
этой группы
почему я спасаю?
вопрос не ко времени
глупый
догадайтесь с трёх раз
дежурю ли я по апрелю
если выжжен февральский страх
перманентным тату на теле

запредельно

два зверя две жертвы
многоходовая комбинация
хрупкие мои беженцы во тьме копошатся
ни кола ни двора
у капусты козы и волка
ни мешка барахла
ни добра
ни булавки-иголки
захвачу волчеца для козы
транквилизатор волку
горсть земли для капусты
оттолкнусь
только всё без толку:
волка тянет на козью холку
коза нас буравит глазом лисьим
истеричка капуста ломает листья
я пытаюсь выйти на стрежень
выйти в сеть
вышколены рефлексы
но
перебиты все вышки
выжжены рецепторы и ресиверы
уже не успеть

поворот из-за острова вязок
пока мы плывём сквозь взвесь
волк успевает
если не съесть,
то НАДКУСИТь
смертно воет коза
углядевши безумье
в несытых его глазах
трах-тарарах

так себя не ведут
это жесть и ад
волка вплавь посылаю назад

снова отчаливаю
в ковчеге коза и овощ
надо переправляться
с чем тут поспоришь
но пока я тружусь над волной,
коза там казнит капусту
и капуста по-волчьи воет в глубоком козьем прикусе

я опять припускаю назад под вой сирен
на реке не укрыться, здесь нету бетона и стен
я должно быть бледнее ночи,
я хрупче любой зубочистки
в этом деле спасения мне не выбиться
в асы или хотя бы в крепкие хорошистки

уже прилетело туда где остался волк
о нём я пытаюсь
забыть
убьёшься от горя и какой в тебе толк

надо всех в одну ходку?
на войне, б.., как на войне?
это цинизм
это волк говорит во мне
и нет на него волкодава
постойте
кажется, я его вижу в окопе справа

я высаживаю козу
она верещит
матерится
каждый миг на учёте
спешите за ней возвратиться
а вокруг уже причитают
и ракеты летят
я хватаю за лапу хищника, он в панике рвётся назад
потерять бы его в запарке,
и вся недолга
для какого ещё зоопарка
мне впарили волка?!

никого не спасти
на середине реки отключается интернет
сирена лунает так
что стонет луна в горсти
двое за Днепр доставлены
а коза пусть пешком посидит

возвращаюсь на страшный берег, не прошло и полвечности
пост-травматик коза проклинает колена волковы
заламывает конечности
переходит на личности
что понятно по-человечески:
и сама не в себе, и домишко под бомбами брошен,
а козлятушек-беженцев сжарили на переправах прошлых

мы вдвоём с козой я хочу проснуться но шиш
ни весло ни шест не помогут
как ни греби не поспешишь
очень страшные реки на этой войне
с каждым взрывом Лопань лопается во мне

и пока я форсирую эту Нетечь, из-под мокрых бот
уплывает ковчег мой, паром мой, плот
я по-козьи скачу отсюда
рефлекс не перебороть:
волк моей злости вгрызается в козью плоть
мёртвые листья капусты гниют от страха
льнет ближе к телу чужая, в поту рубаха

волки моих эмоций
эмоций моих кочан
здравый мой, козий смысл
плыви, пока на плечах
сооружение типа «голова»
плывём
не час и не два

и высаживаемся
день «Д»
черномор и рогатый витязь
волк, капуста, приём!
отзовитесь!

ответом предсмертная чья-то икота
всё пропало
проснулась
пiклуваться о чём-то другом?
смысла нет в заботе,
и на десятый запрос «рятуйте!»
отвечаешь с сердечностью бота

всё
не спасла
поклоны и занавес
но с этого места ночь начинается заново:
речное жерло
два зверя две жертвы
волк коза и капуста
многоходовая комбинация
кишок моих заворот

пiклування жже як вогонь в долонях
но – спускаюсь в пекло чужого горя

я не паромщик я только учусь паромству
если выживу
расскажу потомству

ПИСАТЬ СТИХИ ПОСЛЕ

           Писать стихи после Освенцима – это варварство.
                                                                     T. Адорно

мне кажется
я больше не стану
писать стихи после Харькова
писать стихи после Броваров
пить воду после Мариуполя
желать Восьмого марта
после убийства рожениц
говорить после расстрела
в упор
русскими
русских
за вопрос на русском
от перемены территории мораль
меняется на пулю и нож
вот таких переменные
вот такая игра в слова
это варварам свойственно
писать стихи
улыбаться
дышать
спать

даже сердцебиение стало варварским делом
даже музыка выгорела
прощай чайковский