АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО 

«ДЖАЗ НА ГРАНИ ФОЛКА» 
(Алексей Остудин, Нищенка на торте. –
М., Русский Гулливер, Центр современной литературы, 2021. – 228 с. (Поэтическая серия))

Алексей Остудин на протяжении нескольких десятилетий является одним из самых оригинальных, ищущих, нестандартных поэтов. В его стихах – особые акустические вибрации, в них масса лингвистических находок. Искусство творческого использования центонов он доводит до совершенства, до степени культурологии. Кстати, напрасно думают, что активному использованию в поэзии центонов мы якобы обязаны постмодернистам. Вспомним: одним из виртуознейших мастеров обыгрывания устойчивых словосочетаний был Владимир Высоцкий, который трудился в литературе задолго до эпохи постмодерна.

Центонное царство Остудина весьма разнообразно. Иногда у него из длинной цитаты, например, пушкинской, берётся только одна строка, вторая же – кардинальным образом переосмысливается: «Поныне сбирается вещий Олег – / поэтому всюду разбросаны вещи». В других случаях центоны у Алексея строятся по принципу аберрации слуха – то, что нам слышится порой в речи других людей. Когда-то, например, я был абсолютно убеждён, что у Окуджавы в «Молитве» один из стихов звучит так: «Умному дай голого!». Так я услышал с голоса Булата эти строки. Вот и Алексей «слышит» порой что-то вроде «добро должно быть с Мураками» и активно использует такие находки в стихах. Кстати, если Остудин один раз обыграл уже известное изречение, это не значит, что он его не обыграет как-нибудь ещё раз. В другом месте читаю у него: «Добро должно быть с рюкзаками, / чтоб прошлое перетряхнуть».

«Нищенка на торте» – из того же «слухового» ряда. «Нищенка» – это то, что нам слышится, когда не очень отчётливо произносят слово «вишенка». В том же ряду – и детское «Куфайте Кафку». Я обратил внимание, что Алексей щедро использует в стихах заголовки, что не так часто встречается в современной поэзии – в основном там идут тексты без названий. Однако присутствие заголовков у казанского поэта ничуть не проясняет содержание идущего ниже стихотворения. Часто название у Алексея идёт вразрез с самим стихотворением. Или является по отношению к нему дополнительным измерением, вторым дном. Поэтому цитаты из его стихотворений лучше давать вместе с названиями.

Разве думал, играя в Чапая,
что с рекой пулемёт – два в одном.
Облака в белом небе читаю –
провожу по странице орлом,

понимаю, шурша, как и прежде,
на задворках богемной тусы,
что загробная жизнь неизбежна,
как последняя капля в усы,

пусть валькирий неистовый Вагнер
опылять заставляет хурму,
не идёт к Магомету «виагра» –
постараться пора самому,

дальше негде зачахнуть от скуки,
только горы, и лама далай
раздаёт ништяки на фейсбуке,
погрузившись в нирвану онлайн –

это время скосили на силос,
только чиркает спичкой примат –
и не вспомнит никак, что приснилось
три-четыре песчинки назад.

(«Я догоню вас в небесах»)

Такая манера письма оказалась удивительно универсальной. По-остудински можно говорить в стихах о чём угодно. Например, о спорте. Вот не так давно отняли у страны гимн за допинговые нарушения – пожалуйста, Остудин тут как тут: «Проглотив аплодисменты, сошёл на шёпот гимн страны». Если тема стихотворения – драматическая, Алексей убирает подальше шутки и ёрничество, оставляя привычный образно-метафорический строй. Узнаваемый голос менять не нужно, а шутки пригодятся в другом месте. Например, в стихах про женщин.

Однажды промажешь, стрельнув сигаретку,
умерив привычную прыть,
заглянешь под утро к знакомой розетке
вселенную подзарядить,
и, выдернув шнур, без особого риска
по звёздам пройдёшь босиком,
где месяц десну зацепил зубочисткой
и ранку прижал языком.

(«Сказка»)

Вроде бы всё в его стихах просто, но как изысканно и изобретательно! В текст ненароком попала даже фамилия издателя «Нищенки на торте» – Вадима Месяца. Лирику Алексея характеризуют смелость, свежесть, остроумие. Он – мастер иносказания. Метафора у него может строиться и, например, по подобию предметов: «лифчики – все расстегаи». Остудин – не только великолепный лингвист. Он – личность разносторонняя: увлекается шахматами, музыкой. Про него можно сказать, что он ещё и классный мужик, что не так часто встречается в артистической тусовке. И, конечно, это отражается в стихах. Порой – с сюрпризами. Возьмём, например, стихотворение «Шахматы Фишера». Оно вообще не про Фишера и не про шахматы. То, что какие-то вещи у Алексея проговариваются не «в лоб», конечно, большой плюс его поэзии. «Шахматы Фишера», насколько я понимаю – про нашу власть. При чём здесь тогда Фишер и его шахматы – резонно спросите вы. Всё дело в том, что чемпион мира, известный нам ещё и как персонаж песен Высоцкого, был большим хитрецом. Он придумал «свои» шахматы, с другой расстановкой фигур. Вот и власть, похоже, тоже всегда играет в свои шахматы. И Алексей это тонко подметил.

Творчество поэта понятнее читателям, когда в стихах есть и новое, и хорошо знакомое. Привычное в текстах Остудина – квадратики силлабо-тоники. Новое – его образный строй и содержание стихотворений. Алексей часто использую слова по подобию звучания. Например, треснувшая губа – «губы треска»:

Обветренной губы болит треска,
«Аквариум», и джаз на грани фолка,
по лезвию бегущая строка,
висящая на ниточке двустволка,

и молодость, и боты в соцсетях,
больные, но живучие поэты,
зажавшие в загашнике пустяк –
по три-четыре сотки Интернета,

в надежде, что удастся, может быть,
дождавшись урожая терпеливо,
у Млечного пути перекурить,
насущный хлеб забулькивая пивом…

(«Второе дыхание»)

В другом стихотворении «насущный хлеб» преображается у Остудина в «полбуханки зрелищ». Я, наверное, не слышал столько пословиц и поговорок, сколько их обыграл в стихах казанский поэт. Возможно, вскоре устойчивые словосочетания в русском языке будут изучать по центонам Алексея.

«Нищенка на торте» – большая книга. В сущности, здесь четыре книги в одной – «Поезд на Чаттанунгу», «Привет Заболоцкому», «Бабочка на штанге» и «Дым из чемодана». Остудин хорошо умеет заменять в тексте обсценную и эротическую лексику речевыми оборотами, придуманными им самим. Эвфемизмы Алексея замечательны.

Что же, выпьем, милая подружка –
а иначе сразу не поймёшь,
где твоя подмышка, где наружка,
где твоя любовь, ядрёна вошь?

(«Девушка с планшетом»)

Поэт много рассказывает о себе, о «мальчишечьих проказах» разных лет. Но всё это тесно вплетено в жизнь страны и даже в международную обстановку. Однако везде у него мажор и моцартианство – доминируют. Порой пассажи Остудина чем-то напоминают мне стилистику Кабанова, но это не удивительно, поскольку Алексея и Александра связывают давние нити дружбы. Игровой стиль не мешает поэту быть подчёркнуто современным. То тут, то там в его лирике возникают, помимо имён героев древних мифов, классиков и персонажей их произведений, имена медийных личностей: Владимира Познера, Джен Псаки, Дениса Мацуева, Наоми Кэмпбелл, Памелы Андерсон, etc. Казалось бы, какое дело «поэту мирному» до этих «селебрити»? Но Алексею Остудину есть дело до всего в подлунном мире, и это как нельзя лучше характеризует его поэтическое творчество.