АНДРЕЙ ШУХАНКОВ
Новополоцк, Беларусь

СТИХОТВОРЕНИЯ

НЕ ЗАВТРА…

Я опять не сказал, что приеду не завтра с утра:
что поделать, я, видимо, падок на эти сюрпризы.
Вечер медленно гасит закатные блики костра –
небосводное зарево вновь пеленается в ризы,
потемневшие для недоверчивых слабых людей,
коим без году день до заветного белого света.
Закрываю глаза на пороге железных путей,
что фрахтуют мой сон неспокойный посредством билета.
Я привык к поездам, и они не враждуют со мной:
расстояние мерится временем мерного стука.
– О, колёсный шансон, я храню у себя за спиной
бессердечное слово, которому имя – разлука,
та, что ты сокращаешь в прокуренном тамбуре; та,
что грызёт моё сердце, как мышь очерствелые корки;
та, что невосполнима ничем, как в груди пустота,
как безумье Дали и отчаянье Гарсиа Лорки…

В ИЛЛЮЗИЯХ НЕБЕСНОГО КОСТРА…

Я образностью странной потревожен.
Она клинком калёным прочь из ножен
души летит, пронзая полумрак…
Так пишет друг, когда у дома враг,
и некому помочь, и обратиться
возможно в тело неспокойной птицы,
чтоб улететь за тридевять земель,
где пьёт природа потаённый эль
и произносит древние заклятья.
Там, малахитом загоревшись, платье
спадает с белизны красивых плеч,
чтобы, возвысив, непременно сжечь
мой взгляд, мерило сущности лукавой,
но он же первый камень переправы
на сторону, где выцвели луга,
где киселя не знали берега
и лишь цветёт, зашёптанный на воду,
Иванов чай, спасающий по броду
идущего, как будто не к тебе,
растрёпанного странника.
                                      В окне
твоих зрачков неотразимо время…
Мы слишком растворившееся племя
в иллюзиях небесного костра,
в агонии низложенного счастья,
в забвении грядущего ненастья,
непостижимо прошлое любя…
и я читаю наизусть себя,
как назиданье шедшему по следу,
по медленной галактике соседу:
– Мол, так и так, успеешь повернуть
ветрила смерти – переправишь путь
на сторону, где каждому дано,
своим делам определяя дно,
построить дом, в нём заселить чердак
собой и наслаждаться кое-как
судьбой…

ВИВАЛЬДИ…

Звала его – Осень,
пока за окном шёл дождь,
на хмурых деревьях с утра проступала дрожь,
и тихо кидала листвы обречённой медь.
Звала его – Осень,
а осень – немного смерть…
Безжизненно прожит,
прошёл невозможный день.
Что миг перемножит? –
лишь свет на свою же тень.
Но смутно, сквозь пальцы,
вчерашним осколком сна,
звала его – Лето,
меняя лишь имена…
И снилось – не снилось,
и верилось, не сбылось.
И рюмка разбилась,
сместилась земная ось.
Недозамечая
затянутых луж сама,
ребёнком играя,
его назвала – Зима…

А дальше не вспомнить –
сорвался, как с крыши снег.
Не смея исполнить
мечты, начинался бег
под радостным ливнем,
по ветреным небесам,
влюблённым, наивным
себя называя сам…

И лишь за спиною
следы обращались в прах…

Ты станешь Весною,
сквозило в её глазах.

Я стану не нужен,
стекал по щекам ответ…

И, словно простужен,
закутавшись в ветхий плед,
всё дальше и дальше
в себя уходя, как в сон
без примеси фальши,
собой становился он…