АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

ВЕРОФИЛОСОФИЯ КОНСТАНТИНА КЕДРОВА
(Константин Кедров-Челищев,
Восьмигласие мироздания. Том 1.
Елена Кацюба. Восьмигласие мироздания. Том 2. –
М., Издательство Российского союза писателей, 2020.
312 с., ил.)

Мало кто может быть одновременно и лектором, и поэтом, и художником, и исследователем, и метафизиком, и даже энциклопедистом. Это создаёт большой объём бытия и широкую амплитуду. Все эти грани таланта Константина Кедрова представлены в его новой книге «Восьмигласие мироздания». Кедров – это человек, который пришёл к читателю с новым зрением. Путешественник из будущего, Константин Кедров соединил в своём творчестве науку, религию и искусство. Есть люди, которым дано больше, нежели остальным. Но не каждому удаётся реализовать свой потенциал. Издание книги – особый вид творчества. Нужно составить её таким образом, чтобы общая идея смогла показать хорошо знакомые произведения с неожиданной стороны. Константин Кедров – человек системного мышления. Это помогает ему производить не только анализ, но и синтез. Что и увидели мы в его новой книге.

«Восьмигласие мироздания» – попытка создать книгу, которая была бы «вещью в себе». Которая совмещала бы и лирику, и её толкование.

«Моя поэзия изначально религиозна и космологична», – говорит в новой книге Кедров. «Восьмигласие» – это квинтэссенция нового мировоззрения, где поэзия мыслится как знание. Порой кажется, что стихи, обильно присутствующие в «Восьмигласии», служат только комментариями к философии и космологии вселенского разума.

Зеркальный паровоз
шёл с четырёх сторон
из четырёх прозрачных перспектив
он преломлялся в пятой перспективе
шёл к неба к небу
от земли к земле
шёл из себя к себе
из света в свет
По рельсам света вдоль
По лунным шпалам вдаль
шёл раздвигая даль прохладного лекала
входя в туннель зрачка Ивана Ильича
увидевшего свет в конце начала
он вёз весь свет
и вместе с ним себя
вёз паровоз весь воздух весь вокзал
всё небо до последнего луча
он вёз
всю высь
из звёзд
он огибал край света
краями света
и мерцал как Гектор перед битвой
доспехами зеркальными сквозь небо…

Порой стихи Кедрова кажутся мне автопортретами автора, даже когда он пишет о неодушевлённых предметах. И «Зеркальный паровоз» – не исключение». «Шёл из себя к себе» – сквозной мотив лирики поэта. Развитие идёт, когда ты черпаешь новое не где-то, а в самом себе, подобно тому, как Зевс родил из своей головы Афину Палладу. Ведь космос – он и внутри нас! «Восьмигласие мироздания» – своего рода малое избранное поэта в одном томе. Само понятие «Восьмигласия» восходит с православной традиции. Православный авангардист – не правда ли, звучит, на первый взгляд, парадоксально. Ведь православие – это, в первую очередь, поклонение Традиции, в широком смысле слова. Но вспомним: «Слово о полку Игореве», с точки зрения современной поэзии, в сущности, произведение авангардное, поскольку написано мелодическим верлибром. Порой авангард – это хорошо забытая традиция. Вот и верлибры Кедрова, будучи авангардными, новы только по содержанию. По форме – это хорошо известная православная литургия. Подобно тому, как Скрябин в каждой ноте видел один из цветов спектра, у Кедрова в «Восьмигласии» каждый глас – это имя сущности. Мне кажется, поэт многое почерпнул у обэриутов. Абсурдна «Симфония для Бонапарта». Абсурдна «Анафема Льву Толстому». Абсурдизм бытия, мало понятный советским людям с их линейным мышлением, обретает сейчас новую жизнь. И мы видим это в «Восьмигласии мироздания».

Человек бессмертен, поскольку вселенная – продолжение его тела. В философской системе Кедрова внутреннее и внешнее, низ и верх постоянно меняются местами. И, как в математике, от перемены слагаемых сумма не меняется. Кедров назвал взаимозаменяемость большого и малого, внутреннего и внешнего инсайдаутом. Хлебников, Державин, Коперник, Флоренский, Андрей Белый, Эйнштейн, Аристотель – вот далеко не полный перечень предтеч инсайдаута. Инсайдаут – это не только поэзия. Это голографическая астрономия. Это реальность, построенная из «мнимостей в геометрии». Само по себе восьмигласие – структура достаточно сложная. Но внутри «большого» восьмигласия в книге Кедрова присутствует ещё и «малое» восьмигласие – поэма «Пламя Паламы». Они соотносятся примерно как МКАД и Садовое кольцо. Это такая смысловая матрёшка. Каждый глас проиллюстрирован в книге цветными картинами самого автора. «Восьмигласие» – это музыка. Взаимодействие поэзии, религии, философии, живописи, герменевтики образует невиданную музыку сфер. Музыка Кедрова – это синтез всего, что нас окружает. В то же время, «Восьмигласие» – поэтический театр внутри актёра, автора пьесы. Огромное, фундаментальное значение для мировоззрения Константина Александровича имеет теория относительности Эйнштейна. Ей уделено в новой книге особое внимание. Казалось бы, какое отношение может иметь физика к поэзии? Но, оказывается, новая физика говорит нам о бессмертии человека в поэтическом космосе. Книга и завершается восьмым гласом – «лексиконом бессмертия». В целом, «Восьмигласие» можно рассматривать как маленькую духовную энциклопедия XXI века. Поэт подвижнически несёт свою верофилософию, адресуя её как современникам, так и потомкам.

Андрей Вознесенский считал Кедрова «самым умным русским поэтом».

Как ни странно, книги нобелевского номинанта скудно рецензировались в нашей стране. Думается, по той простой причине, что людей, способных взять планку излагаемого, всегда было немного. Конгениально о человеке-оркестре может написать только другой человек-оркестр. Как быть? В «Восьмигласии» мастер сам комментирует свои стихи, и это тоже – шаг навстречу читателю.

ОБРУЧЁННЫЕ ВЕЧНОСТЬЮ

Книга была уже свёрстана, когда неожиданно покинула этот мир многолетняя спутница Константина Кедрова – Елена Кацюба. Тогда издательство Российского союза писателей предложило издать второй том «Восьмигласий». Естественно, составителем этого тома стал Константин Александрович Кедров. Книга показывает многогранность творческого наследия Елены Кацюбы. Помощник и соратник Кедрова (здесь это высокое слово вполне уместно), Елена состоялась как поэт-новатор анаграммно-палиндромного направления. «У каждого слова есть его тело и его душа. Смысл слова – его тело. А вот душа слова – его звучание, – говорит в книге сама Елена Кацюба. Елена начинала свою поэтическую деятельность в студии им. Владимира Луговского в Казани. Был такой известный советский поэт, похороненный на Новодевичьем кладбище. Вместе с Еленой эту студию посещал молодой Константин Кедров. После переезда в Москву Елена Кацюба работала в библиотеке им. Тютчева и библиотеке им. Чехова. Она внесла неоценимый вклад в техническое обеспечение поэтического товарищества ДООС и «Журнала Поэтов», снимала все мероприятия на видеокамеру, редактировала журнал, вела переписку с авторами. И при этом оставалась самобытным, ни на кого не похожим поэтом. Кацюба составила два больших словаря палиндромов. Во втором томе «Восьмигласия мироздания» есть стихи, целиком составленные из палиндромов.

ЗЕРКАЛО ЕВЫ

Аве, Ева!
Ума дай Адаму.
«Рад я, ем змея дар».
Но мед – ада гада демон.
«Я –аркан-звезд, ад, зев, знак рая,
я луна нуля,
ада к раю аркада!».
Узор ангела лег на розу,
нежен
летел,
лад Евы ведал.
В аду зло полз удав.

Если каждый палиндром – это горизонтальная бесконечность движения слева направо и справа налево, то серия палиндромов, объединённая общим замыслом – это почти маленькая вечность, выхваченная из космоса и превращённая в стихи. Палиндромы наглядно нам показывают, что, как бы далеко ты ни шёл, можно по тому же пути вернуться обратно в свой родной дом. В свою тонику. Палиндром является зеркалом, которое смотрится в себя. Я уже чисто машинально, по привычке, читаю стихи Елены и слева направо, и справа налево, в обратном порядке, даже если никакого палиндрома там нет. В стихах Кацюбы всегда присутствует великолепная звукопись: аллитерации, анаграммы и внутренние рифмы. Тексты и кроссвордно-аналитичны, и душевны. Есть во втором томе «Восьмигласия мироздания» и смысловые палиндромы.

СВЕЧА БОИТСЯ ТЕМНОТЫ

Чем больше страх свечи – тем ярче свет
Чем ярче свет – тем жизнь свечи короче
Чем жизнь короче – тем сильнее страх
Чем страх сильней – тем ярче свет свечи
Чем ярче свет – тем жизнь короче
Чем жизнь короче – тем сильнее страх…

«Свеча» – одно из последних стихотворений Елены. Всё переплавляется в тигле времени. «Вечно живой огонь, мерами вспыхивающий, мерами потухающий», – говорил Гераклит.

Мы – сыны ОГНЯ
дочери ОГНЯ
мы среди ОГНЯ не сгорим
Брошенные в ПЛАМЯ
наше слово – ПЛАМЯ
мы не предадим
Мы среди ОГНЯ
мы – душа ОГНЯ
каждый человек – ПЛАМЕНИ язык
Мы играем
мы сверкаем
мы горим и не сгораем
пляшет ПЛАМЯ
языками
в нас
Если нет в тебе ОГНЯ
не ходи вблизи ОГНЯ
берегись детей ОГНЯ
не глядись в глаза ОГНЯ
не коснись рукой ОГНЯ
Вмиг испепелит тебя
ПЛАМЕНЬ-человек.

Поэт – это «рукопись, которая не горит». Также в книге Елены Кацюбы представлены «голосами» её знаменитая анаграммная поэма «Свалка», поэмы «Сальери и Моцарт» и «Агада». Всё это требует тщательного изучения. Завершается книга «Словотворным памятником Елене Кацюбе «Елена – Вечность», написанным Константином Кедровым в первые дни расставания с Еленой. Супруги, прожившие вместе 55 лет, теперь обручены вечностью.