АЛЕКСАНДР СЕМЫКИН
Ильичёвск

СТИХОТВОРЕНИЯ

МЛАДШИЙ

Что ты, куда ты?! Одумайся, младший брат!
Мир за окошком оскалился, словно хищник.
В пыльной коробке, где нас уложили в ряд,
Свет абсолютно лишний.

Только представь, что тебе предстоит пройти,
Вдруг пропадёшь или заживо будешь съеден…
Братик наш маленький, из двадцати пяти
Ты был отлит последним.

Олово – мягкий металл, так откуда взял
Ты эту храбрость, отвагу, упорство, стойкость?
Дух безрассудства нас всех за собою звал,
Но не ушло нисколько.

На подоконнике, лишь обернись на миг,
Брат наш любимый, не терпящий лжи и фальши.
Был ты один одноногим из всей семьи,
Ну, а шагнул всех дальше…

УСТАЛЫЙ ДОЖДЬ

В какой карман ни упадёшь –
настигнет молния-застёжка,
затем пойдёт усталый дождь
на тонких моросящих ножках
по лужам циркулем круги
расчерчивать для каждой капли…
А мне б коснуться снов других,
а мне бы роль сыграть в спектакле,
в котором радуга бежит
цветасто в небо, словно в детстве…
Растёт сценарий пьесы Жизнь –
четвёртый в нём десяток действий,
и я (действительно ли тот,
кто бредил радугой вначале?)
бреду в застёгнутом пальто,
в дожде, в тумане, и в печали…

ЗИМНИЙ СОН

Зима, как зверь свирепый, мглу
грызёт, являя прикус волчий.
Мой крик сползает по стеклу,
но молча.

Слепая ночь горчащий яд
со льдом мешает в кружке стужи,
рождая сто миров, где я
не нужен.

Мой сон метелью снежных бритв
разбит на множество осколков,
и я не сплю, я лишь убит
и только.

ДЕДУШКА ЭМ

Вот, сидит-тоскует, вздыхает снежно:
никому не нужен, себе тем паче;
раз в году лишь вспомнят зимой, а между –
хоть бы кто… и плачет…

Мятая шубейка, изношен посох,
в бороде – капуста, солома, щепки…
Всё в избёнке старой неладно, косо;
на дверях – дощечка:

«Дед Мороз», и кто-то в корявых скобках
приписал «Алкаш», что, по сути, верно –
он чертей зелёных уж видит, год как…
Снег струится вверх, но

подползёт декабрь и дышать полегче
станет деду. В среду прибудет почта.
Есть в конвертах то, что его так лечит –
славный детский почерк…

ВОЙТИ В ВЕСНУ

Здесь даже воздух слыл покорным.
Но взбунтовались зеркала,
Из амальгамы вырвав с корнем
Тоску, которая лгала.

За ними встрепенулись окна,
Ворвался в комнату сквозняк,
И он опять вернуть помог нам
Тепло каминного огня.

Проснулись все часы внезапно:
В гостиной, в спальне на стене…
И был их бой подобен залпу
Старинных пушек в мир теней.

И замок наш вместил под своды
Седьмое небо в облаках,
Где ощущением свободы –
В моей руке твоя рука.

Мы до утра с тобой отпустим
Поводья, сны, печаль и слуг
И на закате цвета грусти
Войдём тихонечко в весну.

НЕ РАСПЛЕСКАТЬ…

В небеса, к мирам иным
расцвела дорожка-скатерть,
я несу в ладонях сны –
как бы мне не расплескать их?..
Каплей скатывать с горсти,
словно сказочник Лукойе,
я не дам тебе грустить –
ремесло моё такое.
Как прививка от зимы,
расчудесная пилюля –
взят у памяти взаймы
сон о будущем июле,
где от светлых брызг цветных
у тебя намокло платье.
Я влюблён в такие сны,
только бы не расплескать их…
Говорят, что смерти нет,
страх киношно-несерьёзен
в тех краях, где сон-птенец
в клюве нам приносит грёзы –
весь нахохленный, смешной,
вот бы кроху приласкать и
напоить мечтами, но
так, чтоб вдруг не расплескать их…

***

Летевший по параболе,
Тяжёлый серый камень
Раздумывал: пора бы мне
К весьма ударной карме

Добавить чуть духовности,
Вонзившись в небеса, и
Всем, кроме синяков, нести
Пророчества писаний,

Служить адептам истины
Подобием скрижалей –
Фанатикам неистовым,
И те – чтоб вслед визжали…

Но сила тяготения,
Шепнув с ухмылкой «хватит»,
Взрастила молча тень его
На сморщенном асфальте.

Окончен путь увесистый –
Сверкнувши сизым боком,
Мечтатель наш в кювете стих,
И, знаешь, слава богу…

Я – РОБОТ

Не помню, кем выпущен был этот джинн,
Но вот он, итог многолетней войны:
К утру на планете закончится жизнь.
Я – робот, убийца тепла и весны.

Не ем и не сплю, не дрожу на ветру,
Смертелен, бессмертен, сметлив вместе с тем,
Искуснейший плод человеческих рук,
Распявший создателей всех на кресте.

Земля, как большой галактический морг,
Усеяна грудой безжизненных тел,
Но где-то в развалинах бывших домов
Последняя плещется горстка детей.

Бреду на охоту, скрипят под ногой
Обломки иллюзий, осколки стекла…
Но что это? Чу! Не почудилось? Горн!
Навстречу мне строем идёт третий класс,

И громко скандирует: «Хватит чудить,
Актёр, губернатор, Шварцнеггер Арнольд!»

Мне глючит систему, летит жёсткий диск,
И датчики жизни фиксируют ноль…