АЛЕКСАНДР МЕЛЬНИК
Брюссель

СВЕТЛЫЙ ИСТОЧНИК ЛЮБВИ

МЕТАМОРФОЗА

Снег оживил природу за полчаса,
вызвав у губернатора нервный кризис,
у стариков – надежды на чудеса,
а у детей – безудержные капризы.

Бельгия, брат, не Лазарь, она – мертвей,
если считать по душам, а не по лицам.
Здесь обыватель в большем живёт родстве
со стариком Морфеем, чем с Синей птицей.

Это тебе не шумный степной улус,
где что ни день – хурал или потасовка.
Царство теней… Но с облака, как Иисус,
тихо спустился снег и в мгновенье ока

морфий утратил силу, а скука – власть.
Город воспрял от быстрой метаморфозы,
словно в густую кровь, что едва текла,
кто-то вкатил смертельную овердозу.

***

От сонаты вмиг перейти к сонету,
невзначай сорваться с высоких круч.
Повстречав Харона у сонной Леты,
обнажить перо и скрипичный ключ.

По второму кругу летать и падать,
разбиваться насмерть и оживать.
Губы смерти – в чёрной губной помаде,
а глаза – аидова тишь и гладь.

Пусть по-детски Муза сопит в кровати –
чтобы Парка прясть не устала нить,
от сонета вновь перейти к сонате,
умереть от счастья и снова жить…

ПОЗДНЯЯ ЛЮБОВЬ

Соседний парк опять постригся наголо,
как призывник в поволжском городке,
где жизнь одной рукой ласкает ангела,
другой – чертёнка треплет по щеке,
где полуправдой мягкой всё укутано,
а глас народа – робкое нытьё,
и всё вокруг настолько перепутано,
что лучше впасть с природой в забытьё.

Исчезли птичий гомон и жужжание
неугомонных пчёл. В моём окне
дожди с картины смыли содержание,
лишь парк остался в мутной желтизне.
Опять октябрь – привычная история…
Ритмичный дождь навеял полусон,
полудремоту – женщину, в которую
я с неких пор отчаянно влюблён.

***

Рано утром разбудит не кочет,
не извозчик подъедет, как встарь.
Заскрежещет вокруг, загрохочет,
в нос ударит машинная гарь.

По ушам пробегут децибелы,
лишь с опаской шагнёшь за порог.
Белый свет – лишь в преданиях белый,
потому что над городом – смог.

Взятый в круг уравнений и функций,
прежний мир усложнился в разы.
…Усмехается грустно Конфуций.
Подавляет зевок Лао-цзы.

***

В синеве идеального купола
над покрывшимся ряской прудом –
там, где облачко брови насупило
перед тем, как пролиться дождём,

в плотной массе дымящего воздуха –
там, где правит природой весна,
где пернатые братья без отдыха
голосят над землёй дотемна,

в глубине бесконечного космоса,
где-то там, где живёт херувим –
будто кролик в классическом фокусе,
спрятан светлый источник любви.