АННА БОЖКО

«ОНИ БЫЛИ СЛИШКОМ СВОБОДНЫМИ…»

Поэт Николай Степанович Гумилёв имел к нашему городу самое непосредственное отношение: Одесса была отправным пунктом нескольких его экзотических путешествий в страны Африки.

Я назвала свою статью цитатой из воспоминаний В.С. Срезневской – подруги Н. Гумилева и А. Ахматовой. Вот как она звучала полностью: «Конечно, оба они (Гумилёв и Ахматова) были слишком свободными и большими людьми для пары воркующих “сизых” голубков. Их отношения скорее были тайным единоборством – с её стороны для самоутверждения, как свободной женщины, с его стороны – желанием не поддаться никаким колдовским чарам и остаться самим собой, независимым и властным…».

10 сентября 1908 г. поэт впервые отплыл из Одессы на пароходе «Россия» по маршруту «Одесса – Синоп» (Египет). «Там пробыл четыре дня в карантине. Дальше Константинополь – Пирей. В Афинах 27 сентября осматривал Акрополь и читал Гомера. 1 октября – в Александрии. 3 – в Каире. 6 – опять в Александрии. Посетил Эзбекие, купался в Ниле… Поголодав изрядно… и оставив мысль о путешествии в Рим, Палестину и Малую Азию, куда намеревался попасть, занял деньги у ростовщика и вернулся в Россию…» (из дневника П.Н. Лукницкого). Это был первый приезд в Одессу, город, где начинались его открытия и новые впечатления жизни. Спустя шесть недель, возвращаясь из Африки, он вновь оказался в Одессе.

Мало кто из одесситов до сих пор не знает, что Анна Ахматова (А. Горенко) была уроженкой нашего города, где она родилась 10 (23) июня 1889 г. на 11 ст. Большого фонтана.

А летом 1909 г. под Одессой, в Люстдорфе, на даче тётки Аспазии Антоновны Арнольд она гостила с матерью Инной Эразмовной. Молодые люди были знакомы ещё по Царскому селу, Гумилёв был страстно влюблён в Аню, неоднократно делал ей предложение и получал отказы. И, несмотря на это, он искал встречи с Аней Горенко. Прибыл Николай Степанович в Одессу рейсовым судном из Крыма, где провёл месяц в доме М. Волошина в Коктебеле. Память о встрече с Н. Гумилёвым в Люстдорфе летом 1909 г. сохранилась в дневниках его будущей жены А. Ахматовой (Горенко). А уже в 1910 году 25 апреля состоялось венчание Николая и Анны в Николаевской церкви села Никольская слобода, что находилось возле Киева, где в то время жила и училась Анна.

Свадебное путешествие молодые провели в Париже. «О десятом годе А.А. рассказывала долго и плавно. Сказала, что о двенадцатом годе – о путешествии в Италию – она не могла бы рассказать так плавно. Задумалась, помолчала, добавила: “Не знаю, почему… Должно быть, мы уже не были так близки друг другу… Я, вероятно, дальше от Николая Степановича была…”» (из дневника П.Н. Лукницкого). Очевидно, что две яркие, гениально одарённые, сильные личности не могут быть рядом длительное время – между ними невозможны гармоничные отношения. Этот брак неминуемо должен был распасться.

Но остановимся всё же на Николае Гумилёве. Тоскуя по «своей Африке», он в том же самом 1910 г. 1 сентября выехал из Петербурга в Одессу. «Затем – морем: Константинополь – 1 октября, Каир – 12 октября, Бейрут, Порт-Саид – 13 октября, Джедда, Джибути – 25 октября.

В ноябре прошёл пустыню Черчер. Достиг Аддис-Абебы… Там его обокрали… Но всё обошлось, т.к. русский посланник в Абиссинии Б.А. Черемзин выручил его… Черемзин жил на территории русской миссии, в нескольких верстах от Аддис-Абебы, и Гумилёв ездил к нему в гости на муле… У Черемзина встречали по-русски и новый, 1911 год…

Из Аддис-Абебы в Джибути опять шёл через пустыню и с местным поэтом ато-Иосифом собирал абиссинские песни и предметы быта.

В конце февраля из Джибути на пароходе через Александрию, Константинополь, Одессу отправился в Россию» (из дневника П.Н. Лукницкого).

До сих пор принято называть Гумилёва «Поэт – рыцарь», «Поэт – воин».

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.

Но исчерпывается ли этими определениями весь масштаб личности поэта? Известно, что в формировании его мировоззрения огромную роль сыграл в своё время Фридрих Ницше и особенно его труд «Так говорил Заратустра». Ученица Гумилева Ирина Одоевцева писала в своих воспоминаниях «На берегах Невы» – она поняла, что Ницше имел на него огромное влияние, что героический трагизм его мироощущения, презрение к слабым, напускная жестокость были им усвоены от Ницше. «И часто потом я подмечала, что он сам, не отдавая себе в этом отчёта, повторял мысли Ницше». Поэт довольно рано создаёт для себя определённый идейный запас, основанный, прежде всего, на книге «Так говорил Заратустра» и на представлениях самых различных (преимущественно французских) деятелей «оккультного возрождения».

И всё же, зачем Ницше нужен был Гумилёву? Для поэта схема Ницше – человек есть лишь ступень на пути к сверхчеловеку – очень хорошо накладывалась на картину движения от настоящего в будущее, к господству расы или касты поэтов-друидов. Это соответствовало ницшеанскому движению к сверхчеловеку, понятому, как принципиально новое существо, перед которым человек нынешний подобен доисторическому человеку рядом с современным.

Конквистадоры, рыцари, капитаны и прочие романтические персонажи обладают в стихах Гумилева почти сверхъестественной силой, волей, страстью. Именно вслед за ними, по их образцу формирует Гумилёв свою поэтическую личность. В его самом первом сборнике «Путь конквистадоров» есть стихотворение «Песнь Заратустры»:

Юные, светлые братья
Силы, восторга, мечты,
Вам раскрываю объятья,
Сын голубой высоты.
…
Жаркое сердце поэта
Блещет как звонкая сталь.
Горе не знающим света!
Горе обнявшим печаль!

Есть также вещи, позволяющие понять стремление поэта в Африку. Первая из них – судьба Артюра Рембо, с которым Гумилёв чувствовал внутреннюю близость. Не случайно в биографии Рембо африканского периода мелькают те же географические названия и названия племён, что и в описаниях путешествий Гумилёва. Вторая – масонская мифология, предполагавшая в качестве отмеченных для посвящённых высших степеней Смирну и Каир, к которым Гумилёв стремился в первую очередь. И третья – представление в оккультизме и спиритуализме, которым поэт тоже некоторое время увлекался, что Африка является непосредственной предшественницей нынешней цивилизации, и что в различных её культурах сохранились важнейшие остатки цивилизаций предыдущих.

Ранней весной 1913 года поэт готовился в давно задуманную экспедицию по Африке. Он планировал отправиться в порт Джибути, а оттуда по железной дороге в Харрару. 9 апреля он прибыл из Петербурга в Одессу, а 10 апреля он сел на пароход «Тамбов». Ему предстояло осуществление четырёхмесячного путешествия на далекий африканский континент.

14 дней Гумилёв и его племянник Николай Сверчков находились в море. В Джибути прибыли 24 апреля. В Джедде ловили акулу. Это действо изложено в рассказе под названием «Ловля акулы». После Джибути посетили Дире-Дауа и затем Харрар. В мае Гумилёв пишет из Харрара М. Кузмину: «…вчера сделал 12 часов (70 км.) на муле, сегодня мне предстоит ехать ещё 8 часов (50 км.), чтобы найти леопардов… Здесь есть и львы и слоны, но они редки, как у нас лоси, и надо надеяться на своё счастье, чтобы найти их. Я в ужасном виде: платье моё изорвано колючками мимоз, кожа обгорела и медно-красного цвета, левый глаз воспалён от солнца, нога болит, потому что упавший на горном перевале мул придавил её своим телом. Но я махнул рукой на всё. Мне кажется, что мне снятся одновременно два сна, один неприятный и тяжёлый для тела, другой восхитительный для глаз. Я стараюсь думать только о последнем и забываю о первом…»

Кроме охоты путешественники собирали коллекции, покупали различные предметы быта, фотографировали. Посещали города и деревни, переходили через пустыню. Вернулись в Россию только 20 сентября.

В первой главе знаменитого «Африканского дневника» Гумилёва нашли отражение одесские впечатления петербургского поэта. Впечатление об Одессе он сам определил как «странное»: «словно какой-нибудь заграничный город, русифицированный усердным администратором». Образ заграничного города усиливало и впечатление от гуляющей по Дерибасовской публики, напоминавшей ему «парижский бульвар Сен-Мишель». Психология Одессы для Гумилёва – это «её детски-наивная вера во всемогущество хитрости, её экстатическая жажда успеха».

Когда поэт впервые увидел Чёрное море, сердце его сжалось при виде «бледно-малахитовой полосы воды», дружных стай дельфинов «с лоснящимися спинами» и горящих в небе звёзд. «Неужели есть люди, которые не видели моря?», – торжественно вопрошает Гумилёв. Чёрное море, которое он увидел в Одессе, явилось как бы прообразом его дальнейших экзотических путешествий.

Поиски путей движения от прошлого к будущему, в котором поэтам, по представлению Гумилёва, должна быть отведена важнейшая роль, неминуемо должны были привести Гумилева в Африку. А вот как звучал завет Заратустры: «…Заратустра был другом всех тех, что совершают далёкие путешествия и не могут жить без опасностей». Поэт Николай Гумилёв в полной мере воплотил этот завет в жизнь, и приятно думать, что Одесса появлялась на его пути не один раз.

Гумилёв любил жизнь, любил людей. Он свято верил в то, что, несмотря на все неустройства и несправедливости мира, во главе человеческого общества когда-нибудь станут поэты:

Земля забудет обиды
Всех воинов, всех купцов.
И будут как встарь друиды
Учить с зелёных холмов.

И будут, как встарь, поэты
Вести сердца к высоте,
Как ангел водит кометы
К неведомой им мете.

Анна Божко,
Ведущий научный сотрудник Одесского Литературного музея