АЛЕКСАНДР СЕНКЕВИЧ

«МЫ СТОИМ, ГДЕ ПРИЧАЛЕНЫ ЛОДКИ…»

ДАВИД

1.

Там каждый род стоял особняком,
в чужие лица глядя исподлобья,
и каждый жил в сумятице, бегом,
всё, что вокруг, уродуя и гробя.

Когда же Голиаф, свиреп и рыж,
сиял пред ним, как солнце в медном тазе,
взметнулся из пращи речной голыш
и великану угодил в межглазье.

Он шёл к любви сквозь тысячи застав,
через трясины, хляби и потоки…
Свою гордыню властно обуздав,
обрёл себя, потерянного, в Боге.

2.

Поэзия возносит к облакам,
и, потерявши землю под ногами,
небесными продутый сквозняками,
к совсем другим пристану берегам.

И вот тогда с заоблачных высот
увидев мир с уродливой изнанки,
а в нём людей, что, злобясь от забот,
себя ведут, как скорпионы в банке,
я вспомню, как молоденький пастух
своей игрою на простецкой лютне
смягчил Саула очерствелый дух
и смуту внёс в размеренные будни,
и стал певцом, идущим напролом.
В азарте страстном веры и прорыва
он прозвучал раскатистей, чем гром.
Пропетый им восторженный псалом
по сердцу бил, как по лицу крапива.
И почивал Господен дух на нём,
что силы дал, прозренье и величье.

Для всех других сменялся день за днём,
не изменяя тусклого обличья.

ОДА КОТУ, КОТОРЫЙ ЖИВЁТ В ПАРИЖЕ В КВАРТИРЕ КИРЫ САПГИР

Твои зрачки струятся желтизной, –
горят леса в глухих верховьях Нила.
А, может, прежде в них похоронила
богиня Бастет¹ нестерпимый зной,
когда ты с ней у вечных пирамид
часами вёл пространные беседы
о кознях тех, кто вмиг накличет беды
на весь ваш род. Его судьба хранит.
Те существа пред вами мельтешат.
И застят свет, и не дают покоя…
У них одно желание благое:
плодить бесцельно сереньких мышат.

Всё это было много лет назад,
когда на трон взвели Тутанхамона.
Сейчас сказали б, что во время оно,
но до сих пор тебя мышата злят.

Ступаешь ты, как будто на балу,
медлительно, неслышно и вальяжно,
и, оглядев свои владенья важно,
приляжешь, растянувшись на полу.

Ты – воплощенье дикой красоты,
чего б ни сделал – ты всегда прощаем.
Опять прыжок – и бьётся чашка с чаем,
а ты сухим выходишь из воды.
___
¹ Бастет – в древнем Египте богиня любви, брака и плодородия. Изображалась в виде женщины с головой кошки.

НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ХУДОЖНИКА СЕРГЕЯ ЧЕПИКА

Беззвёздна ночь. Стоит жара.
Передвигаемся с опаской.
И донимает мошкара
с пруда, подёрнутого ряской.

И всё равно мы будем те,
кто, оказавшись в липком мраке,
не поддаётся темноте,
как белоснежный лист бумаги.
Кто, пересилив боль тоски,
преображает всё на свете:
тяжёлых красок многоцветье
в почти бесплотные мазки
и этот воздух, что волною
накатит и коснётся рук
и, превратившись в склизкий звук,
вдруг станет ниткою льняною.

И мы, доживши лет до ста,
не растеряем веру в чудо,
в ту жизнь, что, взявшись ниоткуда,
заполнит пустоту холста.

ПАМЯТИ КОНСТАНТИНА ПОЛОЗОВА

1. ЛЕТООСЕНЬ

Когда туманов белизна
разбавит темень фиолета,
когда опухшее от сна
на сквозняках продрогнет лето,
тогда, да, именно тогда,
предвосхищая волю Божью,
стоячевязкая вода
подёрнется предсмертной дрожью,
и запылает тёмный бор,
дремучий, девственный и тесный,
и, не найдя себе подпор,
прогнётся низко свод небесный.
Тогда, да, именно тогда
предвестьем тьмы и запустенья
сойдёт на души немота,
поблекнут листья и растенья.

Как размягчение ума,
как рыхлость прежде твёрдых дёсен,
наступят вскоре летоосень
и многоснежная зима.

2. СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЕ

По осени туманы окружат
мерцающей и зыбкою оградой,
и выльется на голову ушат
небесной влаги, светло-мутноватой.

И этот дождь под хриплый вскрик ворон,
разводы в лужах наобум рисуя,
омоет тех, кто смертью осквернён,
кто прожил жизнь нахраписто, но всуе.

Коснётся дождь артезианских вод,
что хлынут вверх, венчая Кали-югу¹,
а также тех, чьи души наперёд
причислены к Божественному кругу.

И запоёт осипшая свирель,
гладь водную вздымая и тревожа,
и всё живое в мрачную купель
погрузится, и мы с тобою тоже.

О, как Земля опасна и тесна!
Но я не верю в ночь и умиранье.
В сладчайший миг зачатия и сна
возникнет жизнь, неведомая ране.
___
¹ Кали-Юга – в ведийской и индуистской мифологии четвёртая эра в развитии человечества, «тёмный», «грешный» век.

***

Мы стоим, где причалены лодки
и где вклинилась в реку коса.
Этот миг мимолётно короткий
словно пыль, что туманит глаза.

Для меня приготовлены вёсла
и отвязана лодка уже.
Почему я, меняя ремёсла,
ничего не нашёл по душе?

И зачем мы с тобою застряли
в этой богом забытой дыре?
Чья-то тень промелькнула в астрале,
испарившись, как снег в октябре.

Всё, что будет, смиренно приемлю.
Но куда мне отсюда грести?
Высыпается струйкой на землю
моя жизнь, как песок из горсти.