АЛЕКСАНДР ТАРАСУЛЬ
ЕВГЕНИЙ ХАИТ
ВИКТОР ЯВНИК

УРАГАН ПО ИМЕНИ ОДЕССА
трагикодедия

1-я картина

На закрытом занавесе после второго звонка звучит объявление на английском языке без перевода. После третьего звонка это же объявление звучит уже на русском языке, но с очень сильным американским акцентом. Видимо, говорит американец, который не знает русского языка и читает по бумажке транскрипцию кем-то написанного русского текста:

…внимание! внимание! ураган «Сэнди» движется с небывалой скоростью 50 миль в час. через 30 минут он достигнет Нью-Йорка. волна высотой 5 метров накроет побережье Бруклина, Лонг-Айленда, нижнего Манхеттена и Нью-Джерси. ожидается сильное наводнение. мы обращаемся к русскоязычному населению Брайтон Бич. убедительная просьба немедленно эвакуироваться. повторяем! немедленно эвакуироваться!!! напоминаем! метро не работает. тоннели и мосты перекрыты. мобильная связь отключена. стационарная связь крайне ненадежна. все дома переведены на резервное энергоснабжение. работающими остаются только радиоприемники фм диапазона. ближайший эвакопункт находится на 7-м Брайтоне. просьба брать с собой только документы и тёплые вещи.

Объявление повторяется два-три раза, по мере заполнения зала зрителями. Когда зал заполнен и начинает гаснуть свет, объявление звучит уже с некоторым паническим надрывом.

Голос из радиоприемника: повторяем! специально для еврейских граждан русской национальности!!! немедленно эвакуируйтесь! чтоб вас чёрт побрал! вы же все утонете вместе со своими бебехами! через 30 секунд к вам обратится лично мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг!

Занавес поднимается. Мы слышим ураганный вой ветра и шум ливня. На сцене выстроена малогабаритная Нью-Йоркская студия, хаотично загроможденная старой мебелью. На заднике – большое окно, выходящее на бушующий океан. В центре комнаты на тумбочке стоит телефон, а рядом с ним старый радиоприёмник со светящейся шкалой. Из радиоприёмника раздаётся взволнованный голос Блумберга на ломанном русском языке.

Голос из радиоприемника: господа – бывшие товарищи! я Майкл Блумберг лично обращаюсь к мистеру гольденбергу с 5-го брайтона, миссис коган с 3-го брайтона, к мистеру и миссис шапиро со 2-го брайтона… немедленно спасайтесь!!! вас уже заливает!!!

На этих словах на сцену выезжает Мария Соломоновна Шапиро в инвалидной коляске и кричит куда-то за сцену.

МАНЯ: Миша! Ты где? Тут тебя мэр Нью-Йорка разыскивает!!!

МИША: Я слышу. Иду! (голос из-за кулис)

Миша выходит на сцену с громадной сумкой и чучелом экзотического животного. Нагружает всё это на руки жене и начинает толкать её коляску к выходу из квартиры.

МАНЯ: Миша, что ты мне это суёшь?

МИША: Маня, это любимая скульптура моей покойной мамочки – «суслик на охоте». Я без неё шага не сделаю.

МАНЯ: Куда ты меня толкаешь?

МИША: В эвакуацию!

МАНЯ: Я не поеду.

МИША: Что значит – не поеду? Мэр сказал, что ехать надо!

Маня нажимает на тормоз коляски и Миша резко останавливается.

МИША: Немедленно сними коляску с тормоза или через пять минут мы будем жить, как на яхте Абрамовича!

МАНЯ:  То есть…

МИША: Ну практически посреди океана! А ещё через десять минут наша квартира превратится в каюту Титаника!

МАНЯ: Во-первых, у нас четвёртый этаж, а во-вторых, ты не похож на Ди Каприо.

МИША: Так! Во-первых, по поводу Ди Каприо – это спорно. А во-вторых – сними коляску с тормоза!

МАНЯ: Я никуда не поеду!!!

МИША: Но почему?

МАНЯ: Потому что сейчас весь интернет говорит о нашем урагане. А значит, наш сын обязательно нам позвонит! И если мы не возьмём трубку, он будет волноваться!!!

МИША: А если мы утонем, он не будет волноваться?

МАНЯ: Мы можем утонуть! Но наш сын не должен волноваться!

МИША: Маня, и в чём здесь логика?

МАНЯ: А в том, что даже если мы утонем, мы должны быть дома и взять трубку!

Раздаётся телефонный звонок. Все телефонные переговоры мы слышим на полную громкость, так как в телефоне установлена громкая связь, как это часто бывает у пожилых людей.

МАНЯ: О! Я же говорила. Это звонит наш мальчик!

Миша хватает трубку.

ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ (как бы продолжая прерванный разговор): …простите, нас разъединили, связь очень плохая. …так я продолжаю – ваши фьючерсы на опцион по акциям боинга на 93 миллиона долларов упали на 38 процентов. кроме того, маржа по вашему инкому составила 33 миллиона по курсу иены на время открытие азиатской биржи. … что вы мне по этому поводу можете сказать?

МИША (прижимая трубку к животу, смотрит на жену): Маня! Что ты им по этому поводу можешь сказать?

МАНЯ: Пусть идут в задницу!

МИША (снова в трубку): Вам тут передают, чтоб вы шли в жопу вместе со своей маржой!

Миша вешает трубку. А этот момент оживает радиоприёмник. Мы слышим бодрый мужской голос с сильным американским акцентом.

Голос из радиоприемника: внимание! эвакуация полностью прекращена!!!

МАНЯ: О!

Голос из радиоприемника: …с этого момента госдепартамент снимает с себя ответственность за жизнь и здоровье неэвакуировавшихся еврейских граждан русской национальности в количестве двух человек!

МИША: Ну всё! Нам всем «.……», Маня!

После этого представитель госдепартамента, видимо, передаёт микрофон обычному диктору американского русского радио «Брайтон-Бич ФМ». Звучит знакомый до боли голос Игоря Кириллова.

Голос Кириллова: С вами «Брайтон-Бич фм» и я, ваш старый ди-джей, Игорь Кириллов. Для вас, оставшихся на переднем крае борьбы с ураганом – поёт Иосиф Кобзон. Исполняется «Я люблю тебя, жизнь». Слова Ваншенкина, музыка Колмановского.

МИША: оцем поцем!

Звучит песня. Гремит гром, молнии. Миша и Маня, обнявшись, смотрят на наступающий океан, с подчёркнутым драматизмом.

МИША: Какие всё-таки молодцы эти американцы!

МАНЯ: Ты что, с ума сошёл? При чём здесь американцы!

МИША: Ну как же… им всё-таки можно доверять! Сказали, что через пять минут вода будет здесь и вот, пожалуйста. Вода уже здесь, поднялась до второго этажа!

МАНЯ: С чего ты взял?

МИША: Я же не слепой! По улице плывёт рояль Гольденфарбов с первого этажа.

МАНЯ: Да!

МИША: Да, Маня! Рояль-то плывёт, а вот мы уже приплыли! Спасибо тебе и нашему нервному сыночку.

МАНЯ: Что ты имеешь против нашего сына?

МИША: Я ничего не имею – просто мне совершенно не улыбается умереть в водоёме. Причём не в нашей родной «Аркадии» а в этом ихнем задрипанном атлантическом океане!

МАНЯ: А что тебе не нравится? По-моему, это не самый плохой вариант.

МИША: Маня, что ты имеешь в виду?

МАНЯ: Утонуть – это гораздо лучше, чем умереть от инфаркта или, не дай Б-г, от инсульта!

МИША: Ты имеешь в виду «дешевле»?

МАНЯ: И это тоже. Но я смотрю дальше. Если мы – дай Б-г – утонем…

МИША: …типун тебе на язык!

МАНЯ: …не мешай мне рассуждать! Итак, если мы утонем, то это уже несчастный случай. А, как написано у нас в страховке, это обстоятельство непреодолимой силы!

МИША: Ну?!

МАНЯ: Что «ну»?! Значит, и за тебя, и за меня наш сын получит хорошие деньги… ну, за меня больше!

МИША: Что ?!!!

МАНЯ: Ничего, просто тогда наш сынуля сможет наконец-то купить себе машину, о которой он так долго мечтал!

МИША: Маня, посиди минутку, никуда не уходи.

Маня удивлённо смотрит на свои парализованные ноги.

МИША (обращаясь за кулисы): Люди!!! Посмотрите! Моя жена окончательно свихнулась!!

МАНЯ: Ты к кому обращаешься? Все уже давно эвакуировались.

МИША: Правильно! Все давно эвакуировались! А мы остались! Причём из-за тебя и твоего нервного сына! И так всегда. Мы и эмигрировали-то для того, чтобы ему стало лучше. А теперь мы здесь, а он где?

МАНЯ: Где?

МИША (ищет): Как будто ты не знаешь? В Одессе! У него там бизнес!

МАНЯ:  Но почему он не звонит?

МИША: Так позвони ему сама!

МАНЯ: Ты же слышал – они отключили международную линию на набор!

МИША: Правильно! Они отключили международную линию на набор! Я счастлив! Теперь мы должны сидеть по второй этаж в воде, и в прямом смысле ждать у моря погоды!!!

МАНЯ: Миша, я так волнуюсь, накапай мне корвалолу.

МИША(взволнованно): А где он?

МАНЯ: На месте.

МИША: А где место?

МАНЯ: В спальне на тумбочке.

Миша уходит за корвалолом в другую комнату. В этот момент снова раздаётся телефонный звонок. Маня подъезжает на коляске к телефону и берёт трубку.

МАНЯ: Алё.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Я давно люблю вашего мужа.

МАНЯ: Кто это?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Это неважно! Уйдите с нашей дороги!

МАНЯ: Я готова. Но что вы в нём такого нашли?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Он очень хороший. нежный, ласковый, красивый. Тонкий. Интеллигентный. Он дарит такие дорогие подарки! А как он хорош в постели!!!

МАНЯ: И как?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Вы знаете, что такое тантрический секс? Когда испытываешь оргазм уже только от прикосновения к его стальным бицепсам!

На этих словах заходит Миша.

МИША: О ком это вы говорите ?!!!

МАНЯ (отставляя трубку от уха): О тебе!

Миша резко подбегает, выхватывает у жены трубку и бросает её на рычаг.

МИША: Маня, только не подумай, что это правда!

МАНЯ: Даже если бы она позвонила тридцать лет назад, я бы тоже не подумала, что это правда! Ты принёс корвалол?

Миша убегает за кулисы. Снова раздаётся телефонный звонок.

МАНЯ: Возьми трубку!

Не дождавшись, Маня сама снимает трубку. Она даже ничего не успевает сказать – вдруг из трубки раздаётся механический голос.

ГОЛОС: С вами говорит автодиспетчер телефонного узла связи. Просим извинить за доставленные неудобства при соединении с  вашими абонентами. …с вами говорит автодиспетчер узла…

Маня вешает трубку. За окном слышен раскат грома. Блещет разряд молнии. Порывом ветра окно распахивается.

МИША (появляясь на сцене, с радостным криком): Какое счастье!

МАНЯ: Что – вода ушла?

МИША: Нет. Затопило ресторан этой сволочи Дианы! С этими её танцульками в три часа ночи под Стаса Михайлова! Как я их обоих ненавижу!

Неожиданно вновь включается радиоприемник.

ИГОРЬ КИРИЛЛОВ: В эфире «Брайтон-Бич фм»! Для вас, жертвы урагана! Похоронное бюро «…в светлый путь» сообщает о беспрецедентных скидках! Для выживших – 20 процентов на каждый гроб! А для утонувших – 80 процентов на душу утопленника!!!

Затемнение.

2-я картина

На сцену Миша вывозит коляску со спящей Маней под перезвон Одесских курантов.

ИГОРЬ КИРИЛОВ: Нью-Йоркское время – 3 часа пи эм.

На пустой сцене стоит Миша и набирает в шприц лекарство из  небольшой ампулы.

МИША: Господи, что я делаю в этой стране? пи эм ? а эм ? – это темно или светло? 78 градусов по Фаренгейту – это жарко или холодно? В Одессе я имел 160 сантиметров – и я знал, что я не очень высокий. А здесь – я имею 5 футов и 2 дюйма – и я не знаю, может быть, я уже вырос и пора вынимать стельки из моих румынских сандалет? (поворачивается к залу) А что такое? Премьер-министр Медведев может носить стельки, а я нет?.. Единственное, что остается неизменным – это давление. 180 на 120!!! Там не могли это вылечить, потому что не было лекарств – а здесь не могут это вылечить, потому что не могут вылечить! Маня! Пора делать укол!

Маня не реагирует, делает вид, что спит.

МИША: Маня, кому я говорю?! Что до стенки? Давай делать укол!

МАНЯ (как бы просыпаясь): Куда?

МИША: Я бы тебе сделал в язык, но доктор говорит, что надо в другое место! Давай поворачивайся!

МАНЯ: А экипировка?

МИША: Точно! Можно же какую-то заразу подцепить!

Миша надевает медицинскую маску, становится за коляску и, немного наклонившись над Маней, со шприцем производит там какие-то манипуляции. Коляска немного откатывается вперёд.

МИША: Маня, ты не помнишь, куда я делал в прошлый раз?

МАНЯ: Тебе там виднее, если не помнишь, отмечай крестиком!

Миша начинает прицеливаться.

МАНЯ (вскрикивает): Ай!!!

МИША: Что «ай»? Я ещё ничего не делал! Моя покойная мамочка говорила, что так, как делает уколы Миша Шапиро, даже сам Склифосовский не делал!

МАНЯ: Ты что, делал Маме уколы?

МИША: Нет, но она слышала, как ты кричишь.

Делает укол.

МАНЯ: Почему ты всегда делаешь так больно?

МИША (вылезая из-под кресла): Ну что ты хочешь? Я же тоже должен получать от процесса хоть какое-то удовольствие!

МАНЯ: Знаешь, кто ты? Ты старый, маленький извращенец!

МИША: Маня, если меня никогда не интересовали другие женщины кроме тебя, то теперь это уже считается извращением?

МАНЯ: Считай, что я тебе поверила!

МИША: Маня, а ты мне когда-нибудь изменяла?

МАНЯ: Да! С Цискаридзе!!! По телевизору!

МИША: Когда ты танцевала в кордебалете нашего оперного театра – не родился ещё не только твой Цискаридзе, но и Цискаридзына-Мама и Цискаридзына-папа! По поводу их бабушки и дедушки не знаю.

МАНЯ: Ты! Ты смеешь напоминать мне о возрасте! Да ты гораздо старше меня! На целых три месяца!

МИША: Да я не спорю. Ты всегда была моложе чем я, красивее чем я – да и балерина ты была – лучше, чем я …певец.

МАНЯ: Да!!!

МИША: Да. Ещё немного, и ты из пятнадцатого лебедя в третьем ряду кордебалета превратилась бы в умирающего лебедя!!!

МАНЯ: Как тебе не стыдно? Мне не давали партию умирающего лебедя из-за моей национальности!

МИША: Ага! А у Майи Мойшевны Плисецкой значит была другая национальность?

МАНЯ: Нет! Просто у меня муж – великий солист хора из предпоследнего ряда! А у Плисецкой муж – великий композитор Салтыков-Щедрин!!!

МИША: Не Салтыков-Щедрин – а Родион Щедрин. Салтыков-Щедрин это певец!

МАНЯ: Это не важно! Посмотри на мои руки. Разве они хуже, чем у Плисецкой?

Маня, сидя в инвалидном кресле, начинает делать руками движения, чем-то напоминающие движения Майи Плисецкой в партии «умирающего лебедя» Сен-Санса.

МИША: Для меня – твои руки – лучше!!! Это ж не Плисецкая 30 лет назад согласилась пойти со мной на свидание. Хотя уже тогда я был маленький, щупленький и старше тебя на целых три месяца!

Не обращая внимания на извинения мужа, Маня продолжает, сидя в инвалидном кресле, без музыкального сопровождения, «танцевать руками» «умирающего лебедя» Сен-Санса. Видя это, Миша вдруг начинает насвистывать мелодию Сен-Санса, и у него довольно неплохо получается. Почувствовав поддержку мужа, руки Маня начинают летать над коляской. И вдруг, как будто желая им помочь, из ожившего радиоприёмника начинает звучать финал знаменитого балетного номера. Маня – «умирает» у себя в инвалидной коляске, уронив руки на парализованные ноги, практически так же, как Плисецкая на сцене Ла Скала. Миша тихо отходит к окну и закуривает. Радио снова продолжает говорить голосом Игоря Кирилова.

ИГОРЬ КИРИЛЛОВ: Вы прослушали «умирающего лебедя» Сен-Санса! А вам, господа эмигранты, крепкого здоровья!

Стоящий у окна Миша, что-то заметив, поворачивается к Мане.

МИША: Маня!!!

МАНЯ (оживая): Что ты орёшь? Я же в образе!!!

МИША: Здесь чемодан Вайнштейнов к окну прибило!!!

МАНЯ: Ну так достань его.

МИША: Зачем?

МАНЯ: Вернём Вайнштейнам. Наводнение наводнением, но это не мешает нам оставаться порядочными людьми!

Миша берёт стоящий у окна допотопный огромный зонтик и его изогнутой ручкой достаёт из-за окна, видимо, прямо из воды, старенький, ещё советский чемоданчик.

МИША: Может быть, здесь что-то ценное?

МАНЯ: Конечно. Эти Вайнштейны на всём экономят. Самое ценное, что здесь может быть – это старый лифчик мадам Вайнштейн!

Миша открывает чемодан и достает огромный сиреневый лифчик.

МАНЯ: Ну, я же говорила.

МИША: …Маня! Тут полный чемодан денег!!!

Маня осторожно подъезжает и так же осторожно заглядывает через плечо Миши в чемодан.

МАНЯ: Что мы с этим будем делать?

МИША: Ну, лифчик мы, конечно, вернём. …а деньги..? Маня, ты же что-то там говорила о порядочности!

МАНЯ: Миша, я говорила, что надо быть порядочным человеком, но я же не говорила, что надо быть идиотом!

Миша достает из чемодана несколько пачек денег. Разрывает банковскую упаковку.

МИША: Маня! Деньги мы тоже вернём! …потому что это советские деньги! Здесь полный чемодан червонцев с Лениным!!!

Миша показывает червонцы Мане.

МАНЯ: Но зачем это надо было Вайнштейну??? Господи! Это ж каким надо быть гением – чтобы заработать в СССР миллион рублей! И в то же время – это ж каким надо быть идиотом, чтобы потом вывезти этот миллион рублей в Америку!!!

МИША (берёт в руки пачку денег): Маня, а ты знаешь, когда я был маленький, моя мама работала кассиршей в Оперном театре. Она брала меня с собой на работу, чтобы я мог посмотреть на деньги. И я каждый день видел целые кучи чужих денег и думал, когда я, даст Б-г, вырасту, и эти деньги станут моими, что с ними можно будет сделать.

МАНЯ: Ну и что теперь?

МИША: А теперь я знаю!

Размахнувшись, Миша кидает пачку червонцев в зал. Красненькие бумажки, подхваченные порывом ветра, разлетаются по партеру. В этот момент раздаётся телефонный звонок.

МАНЯ: Это сын!!!

МИША: Это точно он! Когда у нас появляются деньги – он сразу звонит! (берёт трубку) АЛЁ…

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Алё! Это театр «Миллениум» на Брайтоне?

МИША: Это уже не театр! Это  уже цирк!!!

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Почему вы нам заранее не сообщили, что гастроли в Нью-Йорке переносятся из театра в цирк?

МИША: А почему я вам вообще что-то должен сообщать?

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Потому что в цирке совершенно другой райдер!

МИША: А что такое райдер?

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Вы какой-то неопытный организатор гастролей! Записывайте. Во-первых не 8 полотенец, а 14, во-вторых – всех цирковых животных, и самое главное – слона, надежно запереть. И, кстати, от животных запах, поэтому в гримёрке нашей звезды должны быть 4 флакона с освежителем. А конкретно – (начинает перечислять) один с запахом ванили …вы записываете?

МИША: Да, да. Я запоминаю!

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Хорошо! И три с запахом хвои.

МИША: Это всё?

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: И ещё, самое важное. У вас всегда должен быть запас памперсов!!!

МИША: Что, у нашей звезды недержание?

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Не шутите над святым! Максим Галкин берёт с собой на гастроли двух своих близнецов Елизавету Максимовну и Гарри Максимовича. А иногда и бабушку… Аллу Борисовну. Поэтому памперсы должны быть разных размеров!

МИША: Это что, сам Максим Галкин говорит???

СОЛИДНЫЙ ГОЛОС: Это директор Максима Галкина!

МИША: Передайте, пожалуйста, трубку Максиму.

ГОЛОС МАКСИМА ГАЛКИНА: Алё! Что вам надо?

МИША (в этот момент ему беззвучно подсказывает, что он должен сказать звезде): Я хотел вам сказать, что моя Маня считает, что Филипп Киркоров – вам в подмётки не годится!!!

ГОЛОС МАКСИМА: И это всё?

МИША: Нет! Ещё ей очень нравится ваша песня в моём исполнении – (поют) – единственная моя!..

ГОЛОС МАКСИМА: Что там у вас творится???

МИША: У нас ураган «Сэнди»! (продолжает петь)

Рёв урагана заглушает Мишу.

3-я картина

Выход из затемнения. На сцене сидит Маня в инвалидной коляске и чистит у стола рыбу. Слышен голос из радиоприёмника.

ГОЛОС ИГОРЯ КИРИЛЛОВА: Нью-Йоркское время 6 часов пи эм. Температура воздуха – 78 градусов по Фаренгейту, температура воды за окном – 65 градусов по Фаренгейту…

На сцену выходит Миша в рыбацких сапогах с удочкой в руках.

МИША: О! Тёпленькая пошла!

МАНЯ: Что ты собираешься делать?

МИША: Как «что»? Как все евреи во все века! Использовать народную беду в своих личных целях! Должно же быть в урагане что-то хорошее! Если вода за окном – надо ловить рыбу!!! Пока вода не закипела. 65 градусов! Это надо же! (забрасывает удочку за окно)

МАНЯ: Да, видимо, до нашей квартиры добрался Гольфстрим!

МИША (нанизывает на крючок наживку и приговаривает): …так, берём крючок «единичку»… я на него брал бычка в Одессе…

МАНЯ: Он брал бычка! Тореадор с Пересыпи!

МИША: Не надо иронизировать! В рыбалке – я действительно тореадор!

МАНЯ: Он хорошо устроился! В Одессе он ходил ловить рыбу далеко на лиман, здесь ходил уже близко – на бодворк*, а теперь ему уже вообще даже ходить не надо!

МИША: Да, потому что я настоящий рыбак!

МАНЯ: Ты? Ты такой же рыбак – как я балери…, ой, тьфу ты!

МИША: Правильно!

МАНЯ: Что – «правильно»? Я действительно – балерина, а у тебя действительно никогда не клевало! Даже эту норвежскую селёдку, которую мы будем сегодня кушать на ужин, поймал не ты!!! А купила я у китайцев в чёрном районе, сидя в очереди за двумя пуэрториканцами!

МИША: Да, теперь уже даже норвежскую селёдку делают китайцы.

МАНЯ (мечтательно): Эх, если бы я вышла замуж за китайца…

МИША: Тогда б ты была не Маня Шапиро – а Маня Цзэдун!!! (смотрит за окно) О, смотри! Феррари плывёт по Кони-Айлэнд авеню!!!

МАНЯ: Вот я и говорю: у кого-то плывёт Феррари, а кто-то даже на Жигули никогда заработать не мог!

МИША: Ну заработал бы я, так сейчас вместо Феррари плыли бы мои Жигули. И в чем разница?

МАНЯ: Разница в том, что Жигули бы сразу утонули – а Феррари плывёт!!! Кстати, наш сын очень хорошо смотрелся бы рядом с Феррари.

МИША: Рядом с Феррари хорошо смотрелся бы даже горбатый Шпигельмахер с четвёртого Брайтона!

МАНЯ (неожиданно хватается за сердце): Ну почему не звонит наш мальчик?

МИША: Потому, что в Одессе сейчас ночь! Ночью люди спят. Днём люди звонят, а ночью спят. Ферштейн?

МАНЯ: Сколько тебя можно просить? Дай мне уже корвалолу. У меня щемит сердце. Наш сын всегда передавал мне из Одессы корвалол. Он же всё время передаёт мне корвалол! Наш мальчик. Он такой хороший сын!!!

МИША: Ну кончился корвалол. Что я могу сделать?

МАНЯ: Мне же плохо! Одолжи у соседей.

МИША: Какие соседи? Все в эвакуации!

МАНЯ: Они оставили нам ключ. Пойди и возьми корвалол. Господи, как щемит сердце… он там у них лежит справа от двери, на тумбочке.

МИША: Хорошо. Я сейчас. (Выходит)

МАНЯ (кричит вслед): И быстрее! Мне плохо!

Включается радиоприемник.

ГОЛОС ИГОРЯ КИРИЛЛОВА: – …если вам плохо. Если вам одиноко! Если вы не можете больше терпеть – … танцы!!! т а н ц ы!!! от гопака до нижнего брейка! от 5 до 95 лет! школа танцев! всего за двадцать девять девяносто девять! Вы умрёте прямо на танцполе!!!

Звучит музыкальная отбивка и радио замолкает. Входит Миша с виноватым видом. В руках у него характерный целлофановый пакет с подозрительным белым порошком.

МИША: Маня, корвалолу нет! Есть кокаин!!!

МАНЯ (как будто не осознав слова мужа):  Где корвалол? Мне плохо!

МАНЯ: А причём здесь кокаин?

МИША: Вот это вот лежало возле дверей наших колумбийских соседей.

МАНЯ: Так что, у тебя снова в руках миллион! Но на этот раз – уже долларов!

МИША (рассуждая): Да нет. Здесь копейки… грамм кокаина стоит 100 долларов, но это же розничная цена – у драгдиллеров. А оптовая в два-три раза меньше. Здесь (показывает пакет) где-то тысяч на сто пятьдесят. Тем более, многое зависит от качества товара. Маня, ты не знаешь, как они делают… эту… ну как её… кокаиновую дорожку?

МАНЯ: Конечно, знаю. Открой пакет, только аккуратно. Не рассыпай, это деньги!

МИША: Открыл.

МАНЯ: У тебя есть карточка?

МИША: Конечно. (Достает из кармана фотографию) вот. Мы с Мамой на экскурсии в Дубоссарах. Я справа.

МАНЯ: Да нет, кредитная карточка.

МИША: «Сити-банк» подойдёт?

МАНЯ: «Чейз Манхеттен» было бы лучше! Раздели карточкой порошок и сделай две дорожки. Так! У тебя деньги есть?

МИША: На карточке?

МАНЯ: Да нет, наличные!

МИША: Вот, мелочь осталась.

МАНЯ: Бумажные!

МИША (отворачиваясь): ну есть. Хотел тебе на восьмое марта подарок купить.

МАНЯ: Сворачивай!

Миша пытается свернуть из купюры кулёчек.

МАНЯ: Да не для семечек! В трубочку сворачивай!

МИША: Дальше я знаю! Надо дуть!

МАНЯ: Да нет, надо нюхать.

МИША: Маня, откуда ты всё это знаешь?

МАНЯ: Я же смотрю первый российский канал. Там это каждый день показывают!

Миша вкладывает купюру в нос и пытается понюхать порошок.

МАНЯ: Стой! Сперва надо попробовать.

МИША: А как?

МАНЯ: Плюнь на палец.

Миша пытается плюнуть на её палец.

МАНЯ: Да нет, на свой! Теперь пробуй!

МИША: Маня! Может, ты попробуешь?

МАНЯ: Ты принёс, ты и пробуй!

Миша начинает тереть мизинцем зубы и отплёвываться. У него изо рта идут мыльные пузыри.

МИША: Маня! Это стиральный порошок!

МАНЯ: А что ты хотел чтоб там было, если наши колумбийцы всей семьёй из 23 человек работают в прачечной, в подвале!

Раздаётся телефонный звонок.

МАНЯ (прерывает себя на полуслове): Это наш мальчик. Выплюнь эту гадость и возьми трубку!

МИША (берёт трубку, всё ещё отплевываясь): Алё!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ГОЛОС (практически без акцента): С вами говорят из государственного департамента Соединенных Штатов Америки!

МИША: Вы по поводу кокаина?

МАНЯ (кричит, так чтоб её услышали в трубке): Не слушайте его – это не кокаин! Это стиральный порошок!

ГОЛОС: С вами будет говорить президент Соединенных Штатов Америки Барак Обама!!!

Из динамика на полную громкость звучит гимн США. Миша прикладывает руку к виску, «отдавая честь». Затем то же самое делает с рукой Мани.

ОБАМА (говорит по-английски, но кто-то синхронно переводит его на русский язык): Хеллоу! У меня к вам один вопрос! У вас вода уже есть?

МИША (вскакивая): Спасибо, мистер президент! Есть! И горячая, и холодная!!! Не то что в Одессе, когда мы после двенадцати пи эм не могли даже помыться!

ОБАМА: В каком районе вы проживаете?

МИША (докладывает, снова приложив руку к голове): Канатная угол Успенской… ой, нет это в Одессе. …а здесь вы же будете ехать из Манхеттена, тогда берёте трейн «q» или «в». Кдете до Кони-Айленд. Там выходите и мимо «берты» и «нового одесского привоза» до второго Брайтона. А там зелёный дом. Спросите Маню и Мишу, вам даже любой чёрный покажет. Кстати, мистер президент! Все сбежали, а мы с Марией Соломоновной остались выполнять свой супружеский долг. …ой, тьфу! гражданский долг!

ОБАМА: Сенкью!!!

МИША: Мистер президент, у меня к вам тоже один вопрос?

ОБАМА: Плиз!

МИША: Не надо переводить, я понял. Мистер президент, скажите, почему чёрный афроамериканец может стать президентом США, а белый советский еврей – нет?

Раздаются короткие гудки.

МИША: О, бросил трубку! Я загнал его в тупик.

МАНЯ: А что ты хотел, чтоб он тебе ответил?

МИША: Ну, что-нибудь приличное, типа, «фак’ю»!

МАНЯ: Ты жлоб! И никак не можешь привыкнуть, что мы живём в самой демократической стране в мире! Мог ли ты, Миша, представить себе, что в Советском Союзе тебе позвонит Брежнев!

МИША (пародирует): Ага! Здравствуйте Мойша… «уезжайте в свой» израилевич… с вами говорит дорогой Леонид Ильич…

МАНЯ: А я всё равно считаю, что мы правильно уехали!

МИША: Что правильно? Там нас уважали, а здесь унижают!

МАНЯ: Конечно… я помню: как только в Нью-Йорке меня спустили с самолёта на специальном лифте для инвалидов – так сразу унизили! А потом втоптали наше человеческое достоинство в грязь, дав пособие и бесплатную медицину!

МИША: Ага! А ещё талоны на еду! Как будто мы с первого взгляда похожи на нищих!!!

МАНЯ: А в Союзе нас все принимали за серьёзных обеспеченных людей! Ты помнишь, как этот толсторожий таможенник, майор с прекрасной европейской фамилией Квазиморда… как он три часа разбирал мою инвалидную коляску по винтику, в поисках бриллиантов! Я никогда – ни до, ни после – не испытывала за нас такой гордости!!!

МИША: Какой гордости?

МАНЯ: Ну как же? Представить себе, что у нас могут быть бриллианты – мог только майор Иван Петрович Квазиморда, да и то – не от глупости, а от жадности!

МИША: При чём здесь это? Просто когда вокруг тебя 250 миллионов нищих, то ты даже в трёхчасовой очереди за сыром чувствуешь себя полноценным человеком!

МАНЯ: Миша, ты клевещешь на эту страну только потому, что тебя не взяли в хор местной синагоги.

МИША: Зачем ты по больному? Ты же прекрасно знаешь, что это не из-за голоса, а из-за того, что у меня не было справки об обрезании! А посмотреть живьём местный раввин отказался!

МАНЯ: Ага! Через микроскоп!

МИША: Зачем ты так?

МАНЯ: Ты что, не понимаешь, что произошла трагедия! Исход!!! Исход миллионов людей с насиженных мест. С родины! Исход, как во времена Моисея!

МИША: Ну да – исход за сырокопчёной колбасой!

МАНЯ: Прекрати! Я уехала не поэтому!!!

МИША: А почему?

МАНЯ: А ты почему уехал?

МИША: А я уехал, потому, что ты хотела уехать!

МАНЯ: А я уехала потому, что ты хотел!

МИША: Я уехал потому, что знал, что ты без меня не сможешь!

МАНЯ (снова хватаясь за сердце): Это ты! Ты без меня не сможешь!

МИША (видя состояния жены, сразу утрачивает веселость): Хорошо. Это я без тебя не могу!!!

МАНЯ (тоже примирительно): И тебе здесь нравится!

МИША: Мне здесь шикарно! Особенно сейчас!

В этот момент за кулисами неожиданно раздаётся плач ребенка. Маня резко оборачивается, как гончая, почуявшая зайца.

МАНЯ: Ты тоже слышишь, или мне кажется?

МИША: Там ребёнок плачет.

МАНЯ: Пойди, посмотри. Только осторожно!

Миша уходит за кулисы.

МИША (кричит из-за кулис): Здесь внизу люлька плавает.

МАНЯ: Там ребёнок???

Миша выходит из-за кулис с люлькой в руках. С люльки капает вода. Из неё раздается плач ребенка.

МАНЯ (нежно и настойчиво протягивает руки к люльке): Дай сюда!

Миша безропотно передаёт люльку Мане. Она роется в пелёнках и вдруг вскрикивает.

МАНЯ: Ой! Он же чёрный!!!

МИША (смотрит в люльку): Ну да. Как в кино – у белой женщины чёрный ребенок! (склоняется над люлькой и поёт) Спят медведи и слоны… Дяди спят и тё-о-ти…

Ребёнок перестает плакать. Вдруг Маня хватается за сердце и откидывается на спинку коляски. Люлька остается лежать у неё на коленях.

МИША (резко обрывая колыбельную, отчего ребенок снова начинает плакать): Маня, тебе плохо? Маня, очнись !!! …тебе плохо? очнись!.. Маня …Маня, не умирай!

Миша подбегает к телефону. Дрожащими руками, всё время ошибаясь в цифрах, набирает номер.

МИША: Алё! Это 9-1-1? Алё 9-1-1!

ЖЕСКИЙ ГОЛОС (очень эротичный и сексуальный): Вас приветствует «русский секс по телефону в Америке»! С кем бы вы хотели иметь секс во время урагана!

МИША: Чёртов телефон! Я звоню в скорую!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (игриво): А-а-а! Понятно! Я медсестра в коротком халатике… Я уже без трусиков…

МИША (таким голосом, что девица сразу понимает, что это уже не шутки): Слушай, ты!.. проститутка (акцентирует это слово)! У меня жена умирает. Соедини меня с 9-1-1!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (из бляди, как по мановению волшебной палочки, превращаясь в сердечную русскую женщину): Не кричите! Я попробую!

МИША: Как?!!!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Я позвоню с другого телефона и соединю трубки!

МИША: Молодец девочка! Давай!!! Только быстрее!

Слышен тоновый набор номера. Затем стук прикладываемых друг к другу трубок.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Говорите! Я соединила! Это 9-1-1!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: это 9-1-1!!! Напоминаем! По федеральному закону наш разговор записывается.

МИША (кричит): У меня жена умирает!!! Пришлите машину!!!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Адрес.

МИША: 2-й Брайтон, зелёный дом на углу Брайтон-Бич авеню, 4-й этаж, 18-я квартира!!!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Мы не можем прислать машину – у вас там вода!

МИША (отчаянно): Так пришлите лодку!!!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Какую лодку? У вас там океан!!!

МИША (с яростью последнего шанса): Пришлите подводную лодку!!! Мне всё равно! Она же умирает!!!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (равнодушно): Мы ничего не можем для вас сделать!

МИША (хватаясь за соломинку): Значит так! Здесь у меня чёрный новорожденный подкидыш! Мы с женой его спасли! Если вы сию минуту не приедете, вас посадят за расовую дискриминацию!!!

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (испуганно): Хорошо! Мы приплывём!

МИША (кричит сквозь слезы): Маня, подожди… Не умирай! Они приедут!!!

(Плачет ребёнок)

МИША (берёт жену за руку и нащупывает пульс): 130… это очень много!!

(Ребёнок плачет сильнее)

…прекрати плакать! Если не можешь помочь, то хотя бы не мешай! – (рёв усиливается) – слушай, пацан, помолчи, мы же с тобой одной крови! Евреи это те же чёрные …только белые! – (ребёнок ревёт) – ну, хорошо, извини! Не чёрные, а афроамериканцы! – (плач прекращается) – (снова щупает пульс) – 115!!! Уменьшился!! Спасибо, Господи!!! – (ребёнок начинает плакать) – и тебе спасибо!!! – (ребёнок успокаивается) – но тебе, Господи, больше!! Что же делать? Может, помолиться? Но я не знаю ни одной молитвы. Прости, Господи, меня папа не научил. А его – его папа не научил. Может, если бы дедушка хоть одну молитву знал, с фронта бы живой вернулся. Помоги, Господи!!!

(Считает пульс)

МИША: Сто… он нас услышал!

ГОЛОС: Внимание! Внимание!

Миша поднимает голову вверх.

МИША: …и ответил!!!

ГОЛОС: Откройте окно! Откройте окно!!! С вами говорит служба 9-1-1!!!

Снизу окно и часть квартиры освещаются сильным прожектором.

ГОЛОС: Объявляем порядок эвакуации! Сначала эвакуируется ребёнок! Потом женщина! Потом все остальные!!!

МИША (кричит вниз): Сначала эвакуируется моя жена!

ГОЛОС: Кто это говорит?

МИША: Это «все остальные» говорит!!! Сначала эвакуируется моя жена!!!

В этот момент из инвалидной коляски, где всё ещё с закрытыми глазами сидит Маня, раздаётся загробный голос.

МАНЯ (не открывая глаз): Миша, я никуда не поплыву! Меня укачивает!

МИША (резко поворачивает голову от окна к коляске): Маня это ты? Как ты себя чувствуешь? Ты жива?

МАНЯ (открыв глаза): Не с твоим счастьем! Я же сказала – я никуда не поплыву!

МИША: Маня! Ты столько была без сознания! Давай поедем в больницу!

МАНЯ (уже нормальным голосом): Миша, ты что, хочешь, чтобы меня стошнило прямо на службу спасения?! Чтобы потом всё ФБР говорило о том, что Маня Шапиро не умеет себя вести и плохо выглядит?!

МИША: Маня, не дури!!!

ГОЛОС (в сильном нетерпении): Немедленно передайте ребенка!!!

МИША (в окно): А я сказал, что сначала пойдёт женщина!!!

МАНЯ: Я лучше умру, чем сяду в лодку!

ГОЛОС: Отдайте ребёнка! Или пойдете под суд!

Миша пытается взять у Мани с колен люльку с почему-то затихшим младенцем.

МИША: Маня, давай отдадим уже им этого байстрюка! А то ж не успокоятся!

МАНЯ (с обожанием смотрит на младенца): Миша, посмотри, какой красавчик! Может быть, мы его усыновим?

МИША: Ты с ума сошла!

МАНЯ: Ты прав, наш родной мальчик может обидеться!

МИША (кричит вниз): Забирайте вашего Манделу!

Миша берёт люльку и, перегнувшись через подоконник, передаёт её кому-то внизу.

ГОЛОС: Теперь давайте женщину!

МИША: Женщина решила остаться со «всеми остальными».

ГОЛОС: Значит, вы отказываетесь от эвакуации?

МАНЯ И МИША (кричат хором): Да!!!

ГОЛОС: Предупреждаю, наш разговор записывался! С этого момента ответственность за вашу жизнь вы берете на себя!

МИША: Можно подумать, что раньше ответственность за нашу жизнь была на Брежневе, Путине, Януковиче или Обаме!

Прожектор за окном гаснет. Вой полицейской сирены удаляется и вскоре затихает. В этот момент раздаётся телефонный звонок.

МИША: О! Интересно, кто звонит после Обамы?

МАНЯ (снова впадая в беспокойство): Возьми трубку, это точно он!

МИША: Алё! Это Меркель? Анджелочка?

ГОЛОС: Поц! Это твой сосед напротив – Лёня ! Дозвонился до тебя только с 30-го раза! Слушай,  Миша, ты видел, что творится на улице???

МИША: Слушай, Леня, я всегда знал, что ты придурок! Но чтобы до такой степени! Ураган тут уже 10 часов, а ты только заметил?

ЛЕНЯ: Так я вообще не тут! Я уже неделю у своих родственников под Бельцами!

МИША: Так чего ты звонишь? У вас же сейчас три часа ночи!

ЛЕНЯ: Как чего?! Чтоб ещё раз порадоваться, что вы там – а я тут!

МИША: Ну, теперь ты счастлив?

ЛЕНЯ: Да! Теперь смогу заснуть спокойно.

Миша кладёт трубку.

МИША: Какой всё-таки этот Лёня мудак! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Чтоб его не сглазить!

МАНЯ: Миша, ты видишь, этот придурок Лёня дозвонился, а наш мальчик всё не звонит и не звонит!

Порыв ветра захлопывает окно. Свет медленно гаснет.
___

* Деревянный настил для прогулок, вытянутый вдоль пляжа в Брайтоне на несколько километров.

4-я картина

Из затемнения мы выходим под звук радио.

ГОЛОС ИГОРЯ КИРИЛОВА: Нью-Йоркское время – 10 часов пи эм. Молодежь уже собралась на дискотеку, а вы, дорогие пенсионеры, готовитесь ко сну. Всё у вас будет хорошо! Приятных вам сновидений! Как говорится, спите спокойно, дорогие товарищи!

На этих словах Миша выдвигает стол вперёд.

МИША: Маня, что ты его слушаешь? Какой «спите спокойно»? Мы сегодня ещё не кушали. Я голодный. Ты будешь кушать?

МАНЯ: Я не буду!

МИША: А я буду!

МАНЯ: Хорошо, только немножко.

Миша начинает накрывать на стол.

МИША: Форшмак и икра из синих. Будешь, Маня?

МАНЯ: Там чеснок. На ночь не буду.

МИША: Аа я буду!

Появляется с фаршированной рыбой.

МИША: Фаршированная рыба гефилте фиш. Будешь?

МАНЯ: Я не буду. Я приняла лекарство.

МИША: А я буду!

Появляется с графинчиком водки и минеральной водой.

МИША: Ну, это (показывает на графин) Ты точно не будешь. Я тебе водички принёс. Боржом чикагского разлива. Фима с Лёвой льют прямо из озера Мичиган.

Относит поднос. И появляется со статуэткой Венеры Милосской. Статуэтка вся в тине, с неё капает вода.

МАНЯ (отрываясь от таблеток): Миша, кто это?

МИША: Маня! Я только что спас мировое искусство!!! Это Венера Милосская из Парижа!

МАНЯ: Миша! Где Брайтон, а где Париж?!! Это уже какой-то всемирный потоп получается!

МИША: Подожди! Тут у неё на ноге какая-то бирка с ценой!

МАНЯ: Какая цена, Миша?! Это же не проститутка.

МИША: Откуда я знаю, кто она по специальности? Точно, цена есть! Девять долларов девяносто девять центов!!! Sale 70%.

МАНЯ: А-а-а! Тогда она точно из Парижа! Миша, зачем ты её притащил?! Она уже третий год стоит в витрине бутика «Париж». С этой их рекламой «весь Париж за десять долларов».

МИША: Слушай, я всё время думаю, откуда я её знаю? А я её по отбитым рукам узнал.

МАНЯ: Успокойся! У той в Париже они тоже отбиты!

МИША: Вот за это надо выпить!

Миша ставит скульптуру на стол. Достаёт бутылку водки.

МАНЯ: За что выпить???

МИША: Ну… чтоб у неё руки не болели! (выпивает)

МАНЯ: Миша, тебе же нельзя пить! У тебя давление.

МИША (разливает водку по рюмкам): Ой! Какое давление? Кто его здесь умеет мерять? Ну, по такому поводу… (обращается к статуе) Давай, Венера, попробуй икорку из синеньких. У вас в Париже такой нет! (Кладет ей в тарелку баклажанной икорки) …А вообще у вас в Париже синие есть?

МАНЯ: У них в Париже только голубые есть!

МИША (обращаясь к Венере): …и ещё у них там есть  арабы. У них там скоро вместо «Собора» будет «Мечеть Парижской Богоматери»!!!

Миша снова наливает себе полную рюмку водки.

МИША: …и вообще, если арабская весна до зимы не закончится, то скоро настоящего живого француза можно будет встретить только на кладбище… Пер-лашез! Ну, за французов! (Маня перебивает его)

МАНЯ: Миша, не пей! Когда ты выпьешь, ты храпишь! А когда ты храпишь на Брайтоне, весь Манхеттен не спит!

МИША: Манхеттен никогда не спит. Давай, за французов, чтоб земля им была пухом (поднимает рюмку). Не чокаясь!!! (Выпивает залпом)

МАНЯ: Миша, кстати, ты сказал нашему мальчику, чтоб он заплатил женщине, которая ухаживает за могилами наших родителей? У моего папы давно надо было ограду подкрасить.

МИША (наливает себе ещё одну рюмку): Да наш сынуля забыл бы об этом на второй день. Что, я его не знаю! Я ещё месяц назад передал деньги для Валентины, через Игоря. Он ещё рассказывал, что главный менеджер еврейского кладбища сильно ему жаловался на жизнь. Мало, говорит, что все евреи разъехались, так ещё и не мрут!!! Ну, Сеня его начал утешать, мол, ничего, они исправятся!!! Так этот ему отвечает: «Да, от вас дождешься!!!». … Ну что, давай, Маня, ещё по одной… за «не дождетёсь!».

МАНЯ: Так ты ж мне не налил!

МИША: Я тебе накапал! Как говорится кому – холагол, а кому – водочка! (Выпивает) Маня, положи мне твоей фаршированной рыбы!

Маня кладёт мужу на тарелку голову. Миша закусывает.

МИША: А! Тот же вкус, что и в Одессе!

МАНЯ: Да, только там я её делала из щуки и коропа – а здесь – из дорады и сибаса!

МИША: Потрясающе!

МАНЯ: Но у меня есть один секрет! Здесь я настругиваю в фарш ещё немного авокадо!

МИША: О! Точно, как моя Мама в Одессе!

МАНЯ: Что? Твоя мама даже не знала, как включается примус!

МИША: Не трогай мою Мамочку!

Миша берёт ещё один кусок.

МАНЯ: Тебе же доктор запретил много есть! Ты знаешь, сколько калорий в фаршированной рыбе?

МИША: Конечно, знаю.

МАНЯ: И сколько конкретно?

МИША: В ней все калории еврейского народа!!!

МАНЯ: Ну, ты философ. Аристотель с Молдаванки!

МИША: Ты знаешь, Маня, за что я на тебе женился? За твою фаршированную рыбу! Давай ещё по граммульке за тебя!

Миша выпивает третью рюмку. Маня укоризненно на него смотрит.

МИША: Что ты смотришь на меня, как солдат на Министра обороны! Лучше положи мне своего знаменитого форшмачка! Вот этого с аризонской семеринкой!

Смачно закусывает и снова наливает.

МИША: Нет, Маня. Я на тебе женился не из-за фаршированной рыбы!

МАНЯ: Ну наконец-то, дождалась!

МИША: Я на тебе женился из-за твоего форшмачка!

МАНЯ: Ага! А ты знаешь, за что я за тебя вышла замуж?

МИША: За что?

МАНЯ: Честно сказать???

МИША: Конечно, честно!

МАНЯ: Сама не знаю! Чёрт попутал! За мной вообще ухаживал солист из филармонии. Такой солидный, положительный человек. Я его недавно видела по телевизору. Он теперь депутат Верховной Рады.

МИША: Да, я его тоже видел. Теперь он в вышиванке ходит!

МАНЯ: Ну и что? У человека появилось национальное самосознание. Что в этом плохого?

МИША: Нет, ничего! Просто я этого патриота перед нашим отъездом из Одессы встретил в бане на Комитетской. Мы с ним в парилке на одной полке сидели!

МАНЯ: Не вижу связи между патриотизмом и баней!

МИША: А связь, Маня, самая прямая. Я ему тогда сказал, практически, как у Жванецкого «вы товарищ Семёнов, бывший Гиммельфарб, либо крест с груди снимите, либо трусы наденьте!».

МАНЯ: Миша! Не юродствуй!

МИША: Так, ладно, не строй из себя не знаю кого. Давай лучше выпьем «за тех, кто в море», то есть за нас!

МАНЯ: Нет, за нас не надо! Давай лучше за нашего сына!

МИША: Давай! Будем здоровы! Ле хаим!

Миша залпом выпивает рюмку. Вместо закуски раздаётся звонок телефона. Миша встаёт, чтобы взять трубку.

МАНЯ: Стой! (Возглас Мани останавливает мужа на полушаге): Я сама возьму трубку! Ты пьяный, испугаешь ребёнка.

Маня подъезжает к тумбочке и нервно хватает телефонную трубку.

МАНЯ: Алё!

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Здравствуйте! Это Бруклин?

МАНЯ: Да, кто это?

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Извините, я всё время звоню в Бруклин и не туда попадаю. Вас беспокоит Лариса Долина!

МАНЯ: Ой! Ларочка, боже мой! Может быть, вам что-то нужно?

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Простите ещё раз, я не могу дозвониться до своих друзей. У нас тут всё время передают по новостям всякие ужасы! Про ураган, про наводнение! Что там у вас на самом деле слышно?

МАНЯ: Ой, у нас все хорошо! Такие мелочи! Вода поднялась только до второго этажа!

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Но жертвы есть?

МАНЯ: Да нет, что вы, я вам гарантирую, что с вашими всё хорошо!

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Но откуда вы знаете?

МАНЯ: А что, вы хотите, чтобы я сказала, что с ними все плохо?

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Спасибо, не надо!

МАНЯ: Вот видите!.. Ларочка, подождите, не бросайте трубку.

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Да.

МАНЯ: Давайте споём.

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ: Что, по телефону?

МАНЯ: Ну, по телевизору я уже с вами не раз пела!

ГОЛОС ЛАРИСЫ ДОЛИНОЙ (принимая игру): Ну, хорошо. А что мы с вами будем петь?

Миша шёпотом подсказывает жене.

МАНЯ: Муж подсказывает, «погода в доме»!

Совершенно неожиданно для Миши и Мани из трубки раздаётся «Погода в доме», исполняемая а капелла Ларисой Долиной. Они начинают трогательно подпевать, как это было в фильме «Мимино». В какой-то момент связь обрывается.

МИША: Ну вот! Только начали получать от этого урагана хоть какое-то удовольствие…

Вдруг включается радио и Лариса Долина заканчивает песню уже по радио, но на этот раз в профессиональной оркестровой аранжировке.

Шум урагана заглушает аплодисменты, звучащие после песни.

Затемнение.

5-я картина

На сцену выезжает Маня, на лице у неё маска из огурцов.

МАНЯ: Миша, закрой дверь на цепочку, это Америка!

На сцене появляется Миша в смешной пижаме. Рассматривает Маню.

МИША: Слушай, Маня! А в клубничке ты выглядишь сексуальнее. Можно, я у тебя огурчик со щеки съем?

Не дожидаясь разрешения, берёт ломтик огурца с её лица и начинает хрумкать.

МАНЯ (оценивающе глядя на него): Миша, что ты делаешь?

МИША (продолжая жевать): Жалко, что не малосольный!

МАНЯ: Оболтус! Ты нарушил целостность моего лица!

МИША: Я вообще не понимаю, для кого ты делаешь эти маски? Здесь же в радиусе десяти километров кроме меня и дельфинов нет ни одного мужчины!

МАНЯ: Дорогой Миша! Ты хоть и птица-говорун, но никогда не отличался умом и сообразительностью! Запомни! Женщина хочет быть красивой в первую очередь… для зеркала, во вторую очередь для себя и только в третью для таких дельфинов, как ты!

МИША: Тоже мне русалка с огурцами! Только не надо вот это вот про зеркало! Я помню, как ты из кордебалета строила глазки этому балеруну из «Жизели», у которого всё время лопались лосины на причинном месте.

МАНЯ: Ты просто ему завидуешь!

МИША: Я завидую? Я же сам видел, как он закладывал себе в рейтузы кроличью лапку, чтобы выглядеть половым гигантом!

МАНЯ: Сколько можно меня к нему ревновать? Давно выяснилось, что он был голубой!

МИША: Что ты говоришь? Тогда он был ещё не голубой! У него была жена и двое детей. Это потом ему открыли глаза на его ориентацию!

МАНЯ: А ты продолжаешь к нему ревновать!

МИША: Чего вдруг? Я же знаю, что из «голубых» назад в нормальные ещё никто не возвращался!

МАНЯ: Всё! Хватит! Пошли спать.

Неожиданно врывается бодрый голос Игоря Кириллова из радиоприёмника.

ГОЛОС ИГОРЯ КИРИЛЛОВА: Дорогие друзья! Нью-Йоркское время – полночь. И нам сообщили, что в самом центре урагана находится мужественная пара наших соотечественников…

МАНЯ: Миша! Это о нас!

ГОЛОС ИГОРЯ КИРИЛЛОВА: Михаил и Мария Шапиро! Наших радиослушателей интересует, как они там? И вот мы решили им позвонить…

Раздаётся телефонный звонок.

МИША: Маня! Это с радио! Возьми трубку!

МАНЯ: Сам возьми! Я им не верю!

МИША: А вот я этому Игорю Кириллову очень доверяю!

МАНЯ: Чего это вдруг?

МИША: Ну как же? Он столько лет читал по телевизору некрологи и ни разу не обманул!

ИГОРЬ КИРИЛЛОВ (очень обеспокоенно, с душой): Никто не берёт трубку! Может быть, с ними что-то случилось?

МАНЯ: Миша, возьми трубку! Люди волнуются!!!

Миша берёт трубку.

МИША: Алё, это «Брайтон-Бич ФМ»?

ИГОРЬ КИРИЛЛОВ: А как вы догадались?

МИША: А мы вас  вместе с Маней слушаем.

ГОЛОС КИРИЛЛОВА: Это приятно!

МИША (кричит, как в «Поле Чудес»): Пользуясь случаем, я хотел бы передать привет всем, кто меня знает (начинает перечислять смешные еврейские фамилии, пока его не перебивает Маня)

МАНЯ: …И от меня передай!

МИША: …И от Мани тоже привет!

ГОЛОС КИРИЛЛОВА (в стилистике Малахова из программы «Пусть говорят»): Но мы знаем, что ваша жена была солисткой балета!

МАНЯ (смущенно поправляет диктора): Кордебалета.

МИША (отмахивается от скромной супруги): Да, да! Балета!!! Она ещё плясала лебедя, который себя плохо чувствовал, заболел и впоследствии умер… умирающего лебедя.

ГОЛОС КИРИЛЛОВА: Потрясающе! Как Майя Плисецкая и Анна Павлова! И в этой связи у меня неожиданный вопрос. Давно ли вы, Миша, приглашали свою жену на танец?

МИША (смущённо, глядя на инвалидную коляску): Ну-у-у… в силу некоторых обстоятельств – довольно давно!

ГОЛОС КИРИЛЛОВА (возвышенно, с наигранным пафосом): Ну, тогда прямо сейчас! Несмотря ни на какие обстоятельства! Несмотря на вой урагана! Несмотря на наводнение! …Пригласите свою Маню… прямо сейчас на танец!!! «Наше радио» дарит вам танго!

Из радиоприёмника звучит знаменитое танго «Кiss of the fire» в исполнении Луи Армстронга.

МИША (смущённо): Красивая музыка.

МАНЯ: Да. Очень!

МИША: Ну что, Маня, давай!

МАНЯ (не очень уверенно): Ты что, обалдел?!

МИША: Давай ! Это же для нас!!!

МАНЯ (уже практически соглашаясь): Но я не могу…

МИША: Да всё ты можешь!

Миша становится перед женой на одно колено, очень трогательный в своей смешной пижаме.

МИША: Девушка! Разрешите вас пригласить на танго!!!

МАНЯ (прямо с инвалидной коляски протягивает ему руку): Разрешаю!

Супруги танцуют танго. Учитывая, что дама находится в инвалидной коляске – зрелище это довольно странное, но очень трогательное. Миша крутит коляску с женой. Держит её за руку, ведёт, как и положено страстному мачо, в таком танце, как танго.

Идёт набор танцевальных па, специально поставленных для этой необычной пары. Вдруг танец прерывает телефонный звонок.

МАНЯ (возвращаясь в своё обычное нервное состояние): Миша! Возьми трубку! Это точно он!

МИША (хватая трубку): Алё! Алё!!! (Обращаясь к жене) Маня, это наверное не он.

МАНЯ: Это он! Я чувствую, что это он.

МИША: Говорите! Вас не слышно. Говорите громче! (Мане) Там никого нет.

МАНЯ (выхватывает у мужа трубку): Это он! Алё! Это Мама!!! Ты меня слышишь, сынок… Почему он молчит? Алё! Это он! Я чувствую – это он!!! (Кричит в трубку) Алё! Сыночек, у нас всё хорошо. Мы не утонули! Не волнуйся!! Алё! Почему ты молчишь???

МИША (очень резко): Прекрати истерику! Это не он!

МАНЯ: Это он! Просто плохая связь!

МИША: Маня, прекрати! У тебя снова будет приступ!!!

Миша отключает телефон.

МАНЯ: Зачем ты это сделал!?

МИША: Это был не он! Успокойся!

МАНЯ: Я не успокоюсь! Это был он! Ты никогда не любил его! Никогда!!! Я тебя ненавижу!!!

Маня резко разворачивается на коляске и уезжает за сцену. Миша закуривает и медленно выходит на авансцену.

МИША: Они переживают по поводу урагана! Несчастные люди… у меня каждый божий день ураган! тайфун! смерч!

А я счастлив!.. Да… Как-то в молодости я прочитал одно определение счастья – «…и юной девушки услышать пенье вне моего пути, но вслед за тем, как у меня дорогу расспросила…»…

…Вы будете смеяться, но у меня так и было. 35 лет назад, когда я проходил мимо нашего Оперного театра, ко мне подошла юная девушка и спросила, как пройти на Дерибасовскую? Вы себе представляете: как в анекдоте! И я подробно объяснил. Только такой идиот, как я, мог начать объяснять потомственной одесситке, как пройти на Дерибасовскую от Оперного театра!

Но с тех пор я счастлив! А что вы хотите – худой, нищий, робкий и беспартийный певец в хоре оперетты…  у меня даже мысли не было, что со мной хочет познакомиться будущая Анна Павлова.

…с тех пор я счастлив.

…а она меня ненавидит!

…глупости… просто она любит сына больше, чем меня! Это так естественно… Мать всегда больше всех любит своёго ребенка. Это так естественно…

… но у нас нёт ребенка… и никогда не было.

…никогда не было!

…вот уже тридцать лет мы живём втроём – я, она и никогда не существовавший сын!!!

…вы не думайте – она не сумасшедшая. Она самая лучшая. Это я виноват! Я боюсь её разочаровать. Я всю жизнь боюсь её разочаровать, потому что мне жалко себя! Не её – а себя!!!

…Я эгоист! Я без неё пропаду. А она пропадет без нашего сына!

…Я сам уже иногда думаю, что он существует. И тогда, чтоб окончательно не сойти с ума, я смотрю эту справку. (Достаёт из бокового кармана истлевшую от времени бумажку. Читает) …операция прошла успешно! Диагноз – «паралич нижних конечностей, а также невосстановимое бесплодие»… Чтоб они провалились! Почему, если операция прошла успешно – диагноз: паралич и бесплодие?!

Пауза. Полная тишина. В полной тишине раздается длинный резкий телефонный звонок. Так раньше звонила междугородняя, без пауз между звонками. Из-за кулис медленно выезжает Маня на коляске и подъезжает к телефону.

МАНЯ: Алё! Кто это?

ГОЛОС: Мама, это я!

Маня медленно встаёт с коляски, резко отталкивает коляску назад и делает два шага вперёд, как будто снова научилась ходить. Останавливается.

МАНЯ: Здравствуй, мой мальчик!

Звучит нарастающий рёв урагана. Свет начинает медленно меркнуть.

ЗАНАВЕС