ЛЕОНИД ЯКУБОВСКИЙ

БЕГ ЛЕСТНИЦ

***

                              М.У.

Королеве моей – корону
из морской голубой волны,
чтобы ей на любимом троне
только светлые видеть сны.

Чтобы в царство её девичье
не пробрался разбойник злой,
чтобы страхом её величье
не испытывал зверь лесной.

Королеве моей – корону
из морской голубой волны.
Стану сторожем возле трона
с самой северной стороны,

чтобы чёрный холодный ветер
не подул в её два крыла,
чтобы самой счастливой на свете
королева моя жила.

ИЮЛЬ В ОДЕССЕ

Миражи дивные на солнце,
как будто видится мне сон, –
беззвучно мумия смеётся
в кругу распаренных колонн.

Лаокоон бросает змея
и уплывает на волне,
змей извивается, чернея,
и засыхает в стороне.

Кариатиды и атланты
ушли из города на мол
и сферой неба элегантно
играют в пляжный волейбол.

В остановившемся мгновенье
бег лестниц, улиц переход,
и мимолётное виденье,
растаявшее у ворот.

Жара стекает по перилам,
течёт расплавленным свинцом,
и скрипкам лень, как и чернилам,
над воронцовским петь дворцом.

«ЧЁТ ИЛИ НЕЧЕТ»

И помнишь, как в детстве, тот «чёт или нечет»,
листочки акации сжав в кулаке,
подняв, словно крылышки, лёгкие плечи,
бежали мы быстро в траве, вдалеке…

Так долго бежали под облаком чистым,
под солнцем, под звёздами, как по волне…
В том свете янтарном, прозрачном, лучистом
бежим до сих пор мы, как будто во сне.

Акации листики, словно монетки
зелёные, будут звенеть и сверкать,
и где-то на самой верхушке – на ветке
тот «чёт или нечет», что не отгадать.

Но цвет его белый и вкус его сладкий
до смерти в глазах и у нас на губах.
О Время, разгладь на лице своём складки,
и выветри пыль эту – выветри страх.

***

Больные души ищут бога,
они скитаются, как голь.
Им грезится ещё дорога
иллюзий, пахнет алкоголь.

Они себе рисуют лодки
в пустом пространстве бытия,
им не хватает рюмки водки,
чтоб выплыть за свои края,

чтоб видеть ангела в бутылке,
как чистую любовь весной,
и чтобы различить затылком
смерть или вечность за спиной.

***

                              О.П.

Твоя печаль, как звёздный шолом,
горит над головой моей.
Моим мечтам, как сонным пчёлам,
не одолеть семи морей.

Твоя любовь, как тень Эсхила
и плач, плывущий по реке.
В твоих стихах земная сила,
и ласточка в моей руке…

***

Чей крест из тополя,
а чей осиновый,
идём и хлопают
кресты за спинами.

Чей крест из кактуса,
чей из бамбука,
неси – не жалуйся,
такая штука.

Ступай, не кашляя,
в обитель звёздную,
душа отважная,
дорогой слёзною.

ЗИМНИЕ КРОНЫ

Деревьев воздушные зимние кроны
одеты в холодный прозрачный хрусталь,
и в воздухе города их перезвоны
молитвенно льются, как чья-то печаль.

Искристыми ромбами или шарами,
раскидистой вязью в сиянии льда
горят лучезарно они перед нами,
в январские смело войдя холода.

Сверканье их звонко, горенье их нежно;
и в мех завернувшись, сквозь дрёму душа
так заворожённо и так безмятежно
всё смотрит и смотрит на них, не дыша.

***

                              К.С.

Дожди, дожди размыли шар земной,
грязь разлилась во все концы вселенной.
Чай закипел. Сядь, посиди со мной
за белой занавеской, как за пеной
всех океанов мировых, морей,
и помолчим о том, что скоро будет,
о том, как устаёшь среди людей
и как тоска подходит на безлюдье.
Наверно, всё бессмысленно вокруг.
Наверно, шорох мыши полон смысла.
Мы помолчим о том, как можно вдруг
поймать себя на откровенной мысли,
при этом не роняя ни слезы
и сдерживая в сердце восклицанье,
какое это счастье – вдруг в грязи
звезды увидеть чистое сиянье.

РАССВЕТ

Вот и утро на подлёте
в синем отблеске звезды.
Мягко в пасти подворотен
кувыркаются коты.

Слышишь, утро на подлёте,
мир становится светлей.
Море в лёгкой позолоте,
в силуэтах кораблей.

Как ракета из патрона
над землёй летит рассвет,
и выстреливает крона
рыжих воробьёв букет.