ЕЛИЗАВЕТА РАДВАНСКАЯ

СКОЛЬКО СИЛ У ТВОЕЙ ДУШИ

ХОЗЯИН

За большим столом сидели гости,
И друзьям перемывали кости,
Съели запеченную свинину,
Выпили изысканные вина.
Говорили о почти высоком,
Размышляли о совсем убогом,
А потом друг друга обижали
И уже – ножи в руках держали.

За большим столом убиты трое.
Остальные пьют: да не от горя.
Кто-то вышел, но не в дверь – с балкона.
Кто-то зарыдал с протяжным стоном.
И хозяин приносил десерты:
Всем живым, а четверым – посмертно.
Вкусный торт разрезали на части,
Обсуждая: в чем же ищут счастье.

За большим столом сидит хозяин.
Гости бы ушли, да вот – нельзя им:
Двери заколочены снаружи…
Голос у хозяина простужен:
Он хрипит о смысле жизни вечной,
Обещая: каждого излечит
От беды, от боли, от предательств,
И приводит сотни доказательств…

А в ответ не требует награды:
Мол, ему одно лишь будет надо.
И, смеясь, учтиво угощает
Всех гостей вином и чёрным чаем.
Раздаёт подарки, и жмёт руки,
Шепчет тайны всем им друг о друге,
А от тайн таких – опять обиды:
Снова трое за столом убиты.

До рассвета так всю ночь сидели,
Слушая тревожный вой метели.
Клокотала ненависть и зависть
В душах тех, кто за столом остались.
Лишь хозяин улыбался молча:
Будто праздник и не был испорчен.
Посмотрел: все гости не дышали.
И с утра – он новых приглашает.

***

Нет на земле мира –
Есть на земле пир.
Нет на душе пира –
Есть – в глубине – мир.
Балом суфлёр правит.
Видно, суфлёр прав:
Нет у вранья края,
Правда – увы – вплавь,
К берегу, где не примут.
К берегу, где не ждут.
Нет на земле мира.
Гибнет во лжи уют.
Каждый, конечно, может
Счастьем назвать свой быт.
Но холодок по коже:
Голоден, хоть и сыт…
Нет на земле правды,
Есть на земле пир…
Правда наступит завтра,
Если погибнет мир.

РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Разговор был очень продуктивным:
Плыли мысли в жанре детективном,
Виноватых быстро мы нашли –
В бедах мира, в грусти всех несчастных…
Мы хотели к правде быть причастны,
По пути нехоженому шли.

Мы решали сложные задачи,
Потому что – как ещё иначе
Дать отпор безумию и злу?..
И, открыв другие измеренья
Для других, для новых поколений,
Мы топтали глупости золу.

А потом пришли врачи в халатах,
Расспросили, отвезли куда-то…
Нас, двух гениальнейших людей, –
Посадили в комнату, как в клетку,
Прописали странные таблетки –
Мол, от лишних мыслей и идей.

Но они не рассчитали силы:
Наша хитрость всё же победила –
И один из нас сбежал – ура! –
Мир спасать от зла. Я сам остался,
Друга прикрывая, пил лекарства
За двоих…
Наивны доктора!..

***

Душа венчала тело с духом.
Душа дана была, как нить.
И если в ней одна разруха –
Нам результат не изменить.
Душа спасалась странным чувством
Любви, не знающей пути.
Но если в чувствах было пусто –
То не могла она идти,
И тело падало (погибель
При жизни отравляла дух);
В грехом надломленном изгибе
Теряло зрение и слух.
И вырывался жутким криком
Последний зов, моля помочь,
Но даже самым тусклым бликом
В душе не озарилась Ночь.
Разъединяя тело с духом,
Душа стремглав неслась во тьму…
Любовь протягивала руку,
Непостижимая уму.
…Канатоходцем шаг за шагом –
Идёт на свет любой из нас,
Но упадёт ведомый страхом.
Воскреснет тот, кто не предаст.

***

Я делю на любовь
откровенность безумного «эго»,
получается дробь:
числа целые нам ни к чему,
если хмурится бровь,
а на сердце – как детское лего –
нами выстроен дом,
на который наслали чуму.
Пересилить себя –
вот советы психологов важных.
Пережить и забыть –
говорят и друзья, и врачи.
Но могу ли, любя,
стать опять молодой и бесстрашной,
и не думать о том,
о чём боль в моём теле кричит?..
Я пытаюсь идти,
но мои спотыкаются ноги,
и я падаю вниз –
не на землю – на самое дно…
Мы в начале пути
выбирали на ощупь дороги,
пропустив поворот,
пропустив – пока было темно…
Я делю на любовь
свою жизнь – кто-то скажет, смешную, –
получается дробь:
в знаменателе гордость и грусть.
и я падаю вновь,
и я вновь этот мир именую
беспощадным и злым…
Не на жизнь, а на смерть с ним дерусь.
Мне поможет душа,
не забывшая детского «Верю!».
Мне поможет слеза,
растопившая холод ума.
И уйду, не спеша,
с поля боя, от встречи со зверем –
в теплый маленький дом…
Есть на свете такие дома!

***

У любви не бывает сторон: не медаль,
А, скорее, Земля – лишь ядро с оболочкой.
А всё кажется: бред, а всё кажется: даль,
А всё кажется: бег… за светящейся точкой…

Но любовь не бежит. И не снится в бреду.
Это просто Земля – под ногами твоими,
И на этой Земле, может, встретишь беду,
Или – счастье своё, как оазис в пустыне.

Ты, конечно, устанешь. Но знай, что пока
Держишь землю с Земли в побледневшей ладони,
Не подпустят к тебе никакого врага,
И тоску твою стылую ветер прогонит.

Нет, любовь – не медаль. У неё нет сторон.
Только жар изнутри, а снаружи – снегами
Засыпает полмира, и листьями с крон
Остальные полмира лежат под ногами.

ЗАВЕЩАНИЕ БАБУШКИ

«Красивым ракушкам привет
Передавай, когда там будешь,
И не забудь на перевале
Взглянуть на линию вдали:
Увидишь, может, корабли, –
Они ведь тоже, словно люди,
Свой путь, увы, не выбирали,
Плывя сквозь память долгих лет.

И вот ещё: когда луна
Отбросит свет на гладь морскую,
Ты молча стой, и не спугни
Её застенчивую зыбь.
А если будет шум грозы –
Промокнуть до костей рискуя,
Ты всё же хоть разок взгляни
На то, как плачет тишина

Над гладью тёмной, что в ночи
Блестит слезами дней прошедших.
А после – отправляйся в путь
По серпантинам горных троп.
Всемирный, видимо, Потоп
Виновен в том, что в скалах брешью
Чернеют гроты. Ну и пусть.
В ответ на рокот волн – молчи.

Запомни: запах моря я
Тебе навеки завещаю,
И не забудь его, прошу,
Ни наяву, ни в ярком сне…
Вот – время близится к весне.
Весна – быть теплой обещает…
Поверь, и здесь я ей дышу.
И здесь есть горы и моря.

Но ты, пока жива, спеши
На место встречи с тем, что мило
Уму и сердцу моему:
Приди на берег в час ночной.
И там под полною луной
Ты вспомни то, что я – забыла…
Мою любовь, мою вину,
И всю печаль моей души.

А после вновь вернись туда,
Где ты и плакала, и пела, –
Чтоб после смерти не пришлось
Ни петь, ни плакать, ни жалеть.
Прости, тебя мне не согреть.
Надеюсь, что тебя согрело
Тепло того, с кем ты – не врозь,
С кем – не страшна тебе беда…»

***

В самом страшном из снов
Я увидела город,
Он совсем опустел и впитал в себя грязь
Позабытых дорог, марта ветреный холод…
Город кашлял дождём, от простуд не лечась.
И я шла по нему, поднималась на горы
Над огромной рекой, что в мостах – как в жгутах.
Одиночеством небо поило мой город,
И спешила сюда, с ног сбиваясь, беда.
В самом страшном из снов
Я сбежать не сумела,
И осталась стоять на холме, на ветру,
И смотрела, как город становится белым –
Покрывается пылью опять поутру.

Я проснулась, шумели за окнами люди,
Как ни в чём не бывало, стояли дома…
Только город был мёртв.
И его не пробудят
От последнего сна
Ни рассвет, ни весна.

***

Если хочешь умереть – то попробуй выжить,
Если страшно умереть – то попробуй жить.
На земле стоят дома, а все замки – выше.
На земле – стоят дома, выше – миражи.

Если больно сделать шаг – подожди немного,
Если хочешь сделать шаг – тоже подожди.
С каждым днём – анастомоз: новая дорога,
С каждым днём – теплеет жизнь, воздух и дожди.

Если грустно и в груди сердце не на месте –
То не слушай никого, сядь и отдышись.
И неважно, как играть: нолик или крестик,
Ведь все игры на земле – тоже миражи.

Если страшно дальше жить – то попробуй выжить.
Научившись выживать, ты захочешь жить.
И, сквозь время пролетев, как с горы на лыжах,
Удивишься, сколько сил у твоей души.