ЛЕОНИД ВОЛКОВ

ПРОТЕСТУЮ КРАСОТОЙ
Поездка в Турцию из весны

Постичь тайну!

…Крепко тесное объятье.
Время –
кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас –
его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.

Александр Кушнер «Времена не выбирают»

В день отъезда, 13 апреля, в воздухе стоял запах серы после бомбёжки американцев по Сирии… А 30-го на даче у меня был ураган, который едва не сломал сосну с гнездом дроздов, которое уцелело, хотя было страшно смотреть, как дерево гнётся под порывами ветра…

Тогда я понял – в мире есть ещё кое-какой запас прочности…

1

В начале мая я был ужасно занят: вживался в весну… Зато теперь, не отвлекаясь (на всё, что уводило), могу отдаться рассказу.

Май, время, когда всё – на глазах… И, если за неделю в середине апреле, пока мы были в Турции, контраст состоял в том, что до отъезда я имел удовольствие плавать в проруби, а вернулся – половодье, то 28 апреля, покидая на Первомай ради дачного раздолья Москву, не ожидал, что через неделю встречу Белокаменную сплошь в зелени.

Даром, что последние дни апреля томился в ожидании: накатывали то и дело запахи юности… душа пела… Как это было после майского моего похода на Московское море пятьдесят лет назад, в предвкушении счастья перед отъездом в экспедицию на Мангышлак…

А теперь по дороге на дачу – вновь впереди май.

Душа к чему-то готовится. Выходишь из автобуса – в лес, а вокруг – пробуждение… И – медуницы!.. Шаг за калитку, а встречь – побегами отовсюду, птичьими голосами – весна…

Спозаранку – на перезимовавшую лужу лесную. Плеск…

А едва – сумерки, у горизонта – огромная, наподобие солнца, луна…

И вот посередь ночи переваливает на май: первое!..

К полудню же – слёт гостей. Один за другим из-за калитки. Дюжина!.. Шутки, смех, лица родные, вино, песни (день-то какой!), тосты…

Повод? Была среди нас новорождённая… Её-то рождение (заодно и вступление мужа её в СП) мы отмечали.

И кто только не поздравлял! Ветр с утра пораньше – заглянул и улетел куда-то… Дождь следом: брызнул, а тут – солнышко из-за туч… Накануне – гроза с неуместными, раньше времени поздравлениями: громыхнув, пролилась, залила по края грядки…

Что на следующий день не помешало нам сесть под дубом.

Сели, и вот в разгар веселья: – Тр-р-р! – трель сверху. Дрозд. Возмущённо (то гроза с ветром, то шумные мы…) шмыгнул у нас «под носом» себе в гнездо, не замеченное до этого нами, к вершине сосны.

Но мы не придали значения.

В отместку за что (и за грозу в придачу) дрозды чуть погодя отыгрались. В полчетвёртого ночи мы с женой вскочили от невообразимого гвалта: что за переполох? А это – дрозды. Устроили на мансарде нам побудку в преддверье рассвета…

*

И это всё? Нет же! Главное из общего повествования выпадает. Что-то ещё в тот день, помимо гульбы со скворцами, было! Всплывает: «меж делом» я сгонял в магазин, благо он – в трёх шагах.

Вхожу, в очереди передо мной – двое. Смутно знакомые: мама и дочь-студентка. Вспомнил: летом встречал их с полными корзинками грибов…

Казалось бы, что мне они? А запали в душу. Взглядами: растворился в спокойных улыбках. И ощутил – обе, безотносительно к принадлежности реальной, – мои. Вне конкурса, в моём воображении, со мной умиротворённое небо их душ: моя природа!..

Встретились глазами. Они улыбнулись. Обрадовались, как если бы нашли свой гриб (радость в глазах: находка!), – и потянулись…

Не знаю, что со мной, – я от их улыбок расцвёл. И – осознал: больше, чем встреча…

Как всё-таки недостаёт нам неподдельной радости!

Дальше? Назавтра чуть свет – заспанный – иду сквозь лес… через дорогу в другой магазин: за подарком для «новорождённой».

Захожу, а среди цветов, роз пахучих – заспанная, как и я, девушка. Робкая. Сама – цветок.

Просвет-улыбка: у цветочницы я – первый за утро.

Покупаю три – белую, бордовую и розовую – свежайшие (так радующие глаз!) розы. Мне – скидка и… безотказный свет… Что за чудное начало дня!

Назад – лесом, под благоуханье роз… (Запахам, признаюсь, отвожу едва ли не ведущую роль: впору жужжать.)

Чепелёво, 28 апреля – 2 мая 2018

Однако не пора ли мне рассказать о предшествующем турне с друзьями по Турции? Для чего вернусь на две с половиной недели назад, к 14 апреля, когда самолётом из Москвы перенеслись мы, на ночь глядя, в Стамбул. Откуда уже автобусом нам предстояло пересечь с севера на юг Малую Азию…

ТУРЦИЯ С СЕВЕРА НА ЮГ
На свидание с вечностью

– Здравствуй, Константинополь, древний Царь-град!..

– Здравствуй и ты, Босфор, врата Чёрного моря… пролив на перекрестье Европы и Азии, омывающий берега турецкой столицы, которыми кто только не владел – и «волею истории» доставшиеся исламскому миру, о чём пять раз в сутки напоминают с минаретов муэдзины!..

Хотя, если оглядеться, и в этой, сильно отличающейся от нашей, жизни есть своя сказка. Благо – ныне не одна из религий не претендует (явно) на господство.

Наутро 15-го у нашей компании (а нас тут набралось двадцать человек) – экскурсия по Стамбулу, на азиатской части которого в VII веке до н.э. дорийцами был основан город Халкидон… напротив же, на мысе европейского берега, чуть позже возник Византий-град, предтеча Истанбула (ещё с Х века так трактуемого турками имени собственного – «города») – Константинополь, с 11 мая 330 года – столица Восточной Римской… а с 29 мая 1453 года (когда под натиском ислама христианство здесь сдало позиции) – Османской империи… После чего вплоть до ХХ века редкий европеец-христианин удостаивался чести ступить на землю, где располагался дворец султана…

А нам – за какие-то тридцать турецких лир – пожалуйста! Это – чтоб попасть и на святую (с тысячелетней историей) резиденцию императоров Византии, и в былые покои султанов, четыре века обживающих здесь Топкапы – ансамбль, возведённый на месте развалин Большого императорского дворца, или сераль…

Воображение тут же рисует гарем, охраняемый чернокожими евнухами, а в нём – вереницу предназначенных для одного красивейших женщин (такая уж прерогатива на Востоке у власть имущих)… Среди них – славянку Роксолану, сорок лет услаждавшую Сулеймана Великолепного и зачавшую ему, помимо шести законных детей, сына, впоследствии известного как Селим-пьяница… захороненного здесь же в одном из склепов, наряду с прочими султанами и высокородными принцами…

Минуя фонтаны и «пропускные пункты», включая врата Приветствия и ворота Счастья (за которым и расположен гарем), переходим из одного двора в другой… пока не оказываемся в церкви Святой Ирины… храме, посвящённом Святому миру (то есть Ангелу мира)… построенном ещё в VI века на месте главной при Константине Великом церкви Византии, в свою очередь, возведённой на месте руин капища Афродиты…

Радость в душе, тихо (счастье ведь любит тишину). Мы – в гулкой намоленной базилике, невзирая на всё (иконоборчество в VIII – IХ веках… господствующую власть иноверцев), сохранившей мозаику времён императора Юстиниана…

Но каким образом? Не благодаря ли стараниям таких, как Роксолана, обитательниц гарема славянского происхождения?..

Вспомнились слова из студенческой песни: «…хотел бы я султаном быть» – не только под впечатлением от сераля, но и при виде «панорамы султанов»: на севере – открывшейся перед нами бухты Золотой Рог… на востоке – пролива Босфор (с ракурсом на другую часть света) и Мраморного моря на юге…

Однако ныне, благодаря указу Ататюрка, первого президента Турции, привилегированная эта точка обзора общедоступна: хоромы Топкапы в 1923-м превращены в народный музей…

*

Лавируя меж двух частей света, совершаем трёхчасовой круиз на теплоходе – и радуемся кругозору (голова – кругом), ветру, дующему из Азии, и волнам, приглашающим – вплавь… А минуя Принцевы острова (известные располагающимися на них полтора века назад православными обителями) и плотно застроенные берега «коровьего брода» – Босфора, взираем на шпили минаретов, бессчётные мечети (которых, по моим скромным прикидкам, не меньше дюжины) и осколки старины – крепости… поражаемся «тесному» судоходству, ажурным мостам…

Помню, в конце 1960-х, занимаясь на каноэ, ходил я на своей лодчонке по блескучей воде Водоотводного канала – и, раз за разом «ныряя» там под очередной мост, мечтал дойти до Босфора…

2

Если у человека появляется возможность
вести необычную жизнь,
он не имеет права от неё отказываться.

Жак-Ив Кусто

Несмотря на пронизывающий задиристый ветр, с рассветом кунаюсь в море. Однако при облачении вихрь и игривые собаки вырывают из рук рубаху. Приходится отнимать.

После обильного завтрака – в кресло автобуса – постигать: столько всего!

И вот, чтоб впитать всё-всё, ничего не пропустив, «распахиваю глаза» (весь обращаюсь в зрение)… в попытке представить себе минувшее, взглянуть на окружающее глазами предков («вспомнить» приметы Прошлого – будь то силуэты гор, запечатлевших на себе взоры живших до… или очертания «знакомых» морских побережий) – переношусь в прежние времена…

Признаюсь, турне это изначально привлекло меня возможностью обозреть Босфор, Дарданеллы… увидеть Илион, Трою гомеровскую… но, прежде всего, – Святую Софию – Собор Премудрости Божией…

И вот она – после стольких ожиданий – сокровищница христиан – Айя-София, при входе поражающая величавой лёгкостью: гигантский купол отстоит на полсотни метров от пола, опираясь лишь на четыре столба, если не считать подпирающих по бокам нефы колонн – порфировых малахитовых, яшмовых… на заре христианства вывезенных из святых мест Малой Азии и Египта…

По значимости для православных храм сей сравним разве что с Иерусалимским (разрушенным в 70 году н.э.) – для иудеев или Святого Петра в Риме (построенным в 1506-м) – для католиков… Однако, ни тот, ни другой, вместе взятые, так долго не служили верующим: воздвигнутый в 537 году на месте сгоревшего (второго из предшествующих деревянных храмов, первый из которых был построен в 360 году), Собор был средоточением христианской веры почти девять веков!

Именно здесь в 1054-м легат папы римского вручил грамоту «на отлучение» константинопольскому патриарху, после чего произошёл раздел Церкви на православную и католическую…

Головы задираем: в апсиде и на сводах, на галерее храма иконопись как у нас! Изначально творимая в одном стиле!.. Чудом сохранившиеся (благо, были замазаны штукатуркой) золотые мозаичные фрески IХ-ХII веков (большей частью выполненные иконописцем Лазарем, пережившим гонение иконоборцев)! На них – одухотворённые лики – Богородицы, на коленях держащей рослого младенца Иисуса… Его же, с трона взирающего из Вечности (Деисуса)… женственный – архангела Гавриила…

…Собор издавна славился роскошью (даже большей, чем Собор Святого Марка в Венеции), но его в 1204 году разграбили… крестоносцы: одни христиане не пощадили других!

Не довольствуясь грабежом при захвате Константинополя, католики ещё 57 лет хозяйничали на Босфоре, пытаясь насадить власть Папы! До сих пор имя вдохновителя на разорение византийской столицы – венецианского дожа Энрико Дандоло, в преклонном возрасте захороненного здесь, под сводами храма, – «красуется» на могильной плите…

А четверть тысячелетия спустя после того крестового похода – весной 1453-го турки-османы овладели столицей Византии (увы, ромеям не удалось отстоять Царь-град) – и Собор превратили в мечеть. После чего на правах победителей султаны стали присваивать себе титул «Цезарей Рима» и… одну за другой – воздвигать грандиозные, наподобие царственной Айя-Софии, свои святыни – мечети…

Историческая веха: тогда на смену Средним векам пришло Возрождение…

Не все знают, что у Софии есть аналог, мало чем отличающийся (ну разве – чуть меньшими размерами) от оригинала. Это – возведённый в начале ХХ века у нас на родине, в Кронштадте, Морской Никольский собор, с приходом большевиков, увы, пришедший в запустение… в советское время именуемый в народе «Максимкой»… и лишь в 2010-е годы восстановленный…

А Мать-церковь в Царьграде? В ХV веке она переродилась: дополненная четырьмя минаретами, Айя-София ещё почти полтысячелетия славила Аллаха… пока в 1934-м Ататюрк (за четыре года до кончины) не велел превратить храм двух религий в музей…

…Теперь всё там дышит историей: дубовые (ещё те!) ворота… посередь храма – омфал («пуп земли»), где короновались императоры. Вход на второй этаж вымощен глыбами, отполированными миллионами ног паломников… Помимо султанов, возможно, покоятся здесь и византийские василевсы. В том числе – коронованные основатели Собора Премудрости Божией: Юстиниан Великий (482-566) и его жена Феодора (500-548), о которой скажу особо.

Хотя вместе с мужем отнесена она к лику благоверных, не обошлось без небылиц о крайне развратном её образе жизни… Что сомнительно, ибо едва ли будущий император стал брать в жёны законченную блудницу, при встрече с которой, якобы, все «удалялись поспешно, дабы не замарать себя, коснувшись её одежд»…

Но следовало бы признать: даже если не блистала Феодора благочестием до замужества, была она женщиной незаурядной. Как вспоминали её современники, в юности, работая цирковой актрисой, «не теряла она чувство юмора – даже когда её били по голове»… отличалась изяществом, смелыми речами и… обладала исключительно страстным темпераментом… что не помешало ей на протяжении двух десятилетий мудро и деятельно править совместно с Юстинианом империей.

И пусть такие, как Феодора, особы с неуемным либидо, обычно осуждаемы обществом, иные из них именно благодаря ненасытной страсти, случается, творят историю.

Как это было и в Новое время. Так, на заре ХХ века на фоне революционных событий в России блеснули две яркие звёздочки – две обаятельные женщины, дамы, бурная деятельность которых не может не вызывать восторга: поборница за подлинность чувств – «посол номер один» Александра Коллонтай и успевшая дожить лишь до тридцати муза многих своих современников – комиссар Лариса Рейснер, известная ещё как «Валькирия революции»…

Но не только возведением царь-Собора прославились Юстиниан и его спутница. Не без участия Феодоры вдвое расширившаяся империя при их правлении достигла расцвета и цивилизованного могущества, а Константинополь поистине стал золотым мостом между Европой и Азией… Так, благодаря их трудам, в столице (как раз напротив Айя-Софии) было завершено строительство Базилики-водохранилища… а далеко на юге, под горой Синай – там, где растёт упомянутая в Библии неопалимая купина, – возведёно мощное здание православной обители – монастырь Святой Екатерины…

3

– Видишь ли… это очень далеко.
Моё тело слишком тяжёлое. Мне его не унести.

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Однако нам – дальше, меряя (согревая) по ходу взглядом то священную колонну Константина, то древнеегипетский обелиск… – кружить вкруг Голубой мечети по «городу контрастов»…

Увы, наш «штурм» исторического центра Стамбула был омрачён падением у нас на глазах китаянки в платье-ципао, когда та ступала с тротуара на мостовую по направлению к Вратам Правосудия. В экзотическом своём наряде бедняжка рухнула плашмя – и к огорчению группы соотечественниц, с воробьиным гомоном окруживших её, осталась с лицом, скрытым под капюшоном, лежать неподвижно…

Взволнованные случившимся, отправились мы, как в преисподнюю, в упомянутую уже Цистерну Базилику – бродить там по мосткам вдоль 336 мраморных колонн (в незапамятные времена изъятых из античных храмов), по сумеречному подземному дворцу (полтора тысячелетья затопленному)… в сырых закутках которого ворожили – не в силах отмстить за разорённые капища – запечатлённые в камне опрокинутые головы Горгоны-медузы…

После чего, выйдя на свет божий, окунулись, как в омут, в людской поток. А вскоре и вовсе растворились в столпотворении базара, где Восток доверчиво приоткрыл нам, туристам, своё лицо…

Впрочем, иные из нас, равнодушные к «тряпкам», наскоро пробежавшись по торговым рядам, встали в ожидании у ворот, пустив время на самотёк.

Лично я, поскольку спешить было некуда, «ушёл в себя»…

А когда «вышел», оцепенел, обжёгшись о глаза – единственное, что не было скрыто у закутанного с ног до головы существа в нескольких шагах от меня – некоей… дамы, томящейся под никабом (чёрным одеянием с «амбразурой» для глаз)…

Мало того, что было любопытно: каково ей, «как в танке»… – нечто необъяснимое привлекло меня в облике мусульманки…

Рассуждая с приятелем о причудах шопинга, взирал я время от времени на ту, что была из другого мира, – кидал быстрые взгляды… полагая, что – незаметно… Пока исподволь (но так явно!) незнакомка и сама не помахала ладонью… один, другой раз…

И я ликовал, поскольку тайная эта связь длилась, как мне казалось, вечность… на всю жизнь, ибо в угольях-глазах (горящих из прорези никаба) было столько!

Свет, душа – из-под чёрного… И в какой-то момент её глаза спросили:

– Ты узнал меня?..

Случайности подстерегают нас: я был очарован. Возможно, так обвораживает, «намертво» увековечивая, взор медузы Горгоны…

Во всяком случае, время на сей раз застыло, как если бы я был обращён в камень…

Как много могут сказать глаза!.. Напоследок, когда наши дамы, довольные покупками, пришли с базара, сокрытая девушка-арабка открыто уж помахала мне:

– Помни!…

Как ни странно, удивительным образом это напомнило мне врезавшуюся в память картину из юности: вернувшись в Москву из экспедиции на Мангышлак, августовским вечером 1967-го явился я под окна той, по которой тосковал с весны.

И что же предстало мне? В прогале меж гардин театр… Та, с которой я переписывался всё лето, одета на восточный лад и кружится в танце. А перед ней, скрестив ноги на диване, – незнакомец: юноша изображает султана…

Тогда, ошалев, кинулся я к двери.

Открыла мне смущённая, в том странном наряде, Вера («Морковью» я называл её в походе на Московское море) – и, не говоря ни слова, показала кольцо на правой руке…

Назавтра, 17 апреля, нас ждала переправа. На пароме мы пересекли Дарданеллы – пролив, за которым уже маячила Троя, царь городов… берег, куда женолюбивый Парис прямо с пира увёз Елену Прекрасную, «виновницу» эпопеи, описанной златоустым Гомером…

4

…И море, и Гомер – всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

Осип Мандельштам

О, время! Да мог ли я думать, что увижу Трою… вдохну её воздух!

…Но всё, всё быстротечно: нас, как и героев Илиады, там уже нет! И не кружат уж на переправе чайки (само аэродинамическое совершенство) наперегонки с ветром… Без нас и город Чанаккале (что – на подступах к Илиону), где все, кому не лень, «щёлкаются» на фоне наскоро сколоченного коня…

Стало быть, без нас и страна, раскопанная Шлиманом, и троянцы, и все те «народы моря», которых я пытался представить, допытываясь у ветра…

…И вот – след ли в воздухе или тайный знак, – помню миг: пока по откосу скатывался камешек, дождавшийся своего часа, у меня открылись глаза.

И – из-под земли (одного из девяти исторических слоёв), забрызганной маками, предстала ожившая панорама трёхтысячелетней давности: конь злокозненный и… бой за Елену…

И ожили «декорации» – обнажённые дотошными археологами крепостные стены… И – оставалось вжиться, переместившись во времени…

– Но чудес не бывает, – возразит какой-нибудь умник (из тех, у кого «рационально всё», без всяких там «шестых», без интуитивной интерполяции)… И будет неправ.

Как нет чудес?! А как же залетевший в комнату шмель… солнцем зацелованный одуванчик… соловей, поющий над головой?.. кроха у материнской груди?..

А что, если силою воображенья переместившись во времени, попробовать-таки увидеть эпизоды Прошлого?..

И вот я, пусть мне и потребовалось включить больное воображение, «оживил» Одиссея, не придумавшего ничего лучше, чем, выйдя с плугом в поле, делать вид, что он… «сеет соль», когда за ним на Итаку пришли звать на войну (дабы отвоевать Елену, в которую он был влюблён)…

Позже, по пути в отель, уже когда, сидя в автобусе, я мирно грыз яблоко, мне удалось «вспомнить» себя Парисом, которому (ещё до всего) требовалось решить, какой из богинь вручить «яблоко раздора»… (растягивая миг выбора, не только сулящий благоволенье одной из… но и – благодаря искусу – блаженный сам по себе!.. Как и в ситуации, когда не менее роковое яблоко принимала из рук Искусителя ничего не подозревающая на тот момент Ева…)

– На Красоту иногда лучше не смотреть, – уверял мой приятель. И пояснял:

– Случается, завораживает… Вплоть до «окаменения» в вечности, как это, по-видимому, удавалось Горгоне…

– А может обернуться и затяжной войной, – подхватил я.

Казалось бы. Но для коснувшегося Красоты беды оправданы…

И откуда она взялась? Там, на раскопках Илиона, объявилась невзначай красота в длинной юбке…

Столь привлекательная, что некоторые из нас были обольщены.

А мой приятель, обворожённый походкой дивы, догнал её на одной из аллей…

– Вы, наверное, занимались танцами? – спросил.

На что та лишь молча кивнула… Когда же гид водил нас по следам былого, друг, похоже, не знал, чем ему больше восхищаться – красою ли вечной, скрытой… или – украдкою – этой, живой, – современницы, не обращающей, увы, на него внимания…

И вот я всё живо себе представил: не укрылся и от меня шарм попутчицы, чьё имя, как оказалось, – Елена… Открылось: красота её, усугубившая  впечатление от увиденного, – не от мира сего…

И всегда бы так!.. Не зря Осип Эмильевич, в своё время вникнувший в тайны Вселенной, обобщил: «всё движется любовью»…

Тут, правда, ещё дело в том, какими глазами смотреть. Не растлёнными – чистыми…

…«Глазами души смотрите», – учил я ребят из группы эстетического развития, которую вёл в далёких 1980-х. И – порой, выходя на природу, видел восторженные их глаза…

5

Всё тлен: победы, пораженья,
туманных истин кружева…
И лишь игра воображенья
всегда жива.

Игорь Касьяненко «Счастливый случай»

Впрочем, я отвлёкся… В тот день по приезду в отель в курортном городке Айвалык, что против греческого острова Лесбос (славного тем, что 26 веков назад, ещё во время эллинизации Таврии, здесь жила «фиалкокудрая» поэтесса Сапфо), успели мы до заката поплавать в ласковом Эгейском море…

Назавтра же за Денизли нас уже встречали похожие на снежные склоны травертиновые террасы Памуккале и «нестареющие», сплошь в ярких маках, развалины процветающего во II-III столетиях священного города Иерополиса, ходить по которым – всё равно, что по сцене: на покатой «хлопковой» возвышенности ощущаешь себя «действующем лицом» не только своего времени…

Тем более, здесь же – и термы Клеопатры… объединившие нас, снявших на время купания юбки, брюки… что иным добавило привлекательности…

Вода так раскрывает людей! Но это – уж сокровенное… Как и «походы» мои по ходу автобуса: вдоль трассы я успевал «пройти» (блуждая взглядом по склонам и – благодаря одному из преимуществ нашего века – тому, что «был на колёсах», – в каждом из мест оставляя, как овца – клок шерсти, частицу себя) по древним ликийским тропам…

И что удивительно: каждое из мест, согретое – пусть и мимоходом – брошенным на него взглядом (а не только обжитый отель, изо дня в день новый), становилось в некотором роде моим домом…

Вглядываясь в пространство, которое прорывал наш автобус, мысленно я переносился на каменистые склоны, взбирался по ним – и переживал: ещё миг – и уедем… покинем навек Турцию, оставив себя разве что на… притягивающих взор камнях…

Сказать? Порой на окружающее я смотрел «глазами предков», и тогда казалось – меня тут уже сто (а то и тысячу) лет не было…

Не было – и вот… Иначе откуда бы на пути – не те «каменные джунгли»? Откуда – нагромождения солнечных батарей, антенн на крышах?.. Удивляла пришедшая в самые укромные уголки броская цивилизация… все эти – смотреть, не пересмотреть – мечети, караван-сараи…

Взирал я и глазами человека с Севера: у нас – только почки на деревах, а тут – цветущие бугенвиллии, тюльпаны, гиацинты, жёлтые рапсовые поля…

Зато почти нет настоящих лесов, рек… И не видно крестов…

Мы словно задались целью объехать все дороги… И яркий опрокинутый ковш-месяц под вечер гнался за нами, не в силах догнать.

Ехать порой приходилось по полдня, к отелю прикатывая уже ближе к ночи. Автобус наш лез, кажется, вон из кожи, чтобы всё успеть…

И мы успевали. В тот день, 18 апреля, успели на «представление». Но о том – особо, потому что – здорово.

6

На танцующих дервишей привезли нас уже поздним вечером. Зрителей набралось десятка три, когда на арену, как в цирке-шапито, вышло четверо…

Кроткие юноши были в белых широких юбках – теннури, с чёрными, как ночь, шалями и в высоких войлочных шляпах. А с ними – не менее скромный шейх-наставник в тёмном одеянии.

Мы были полны ожидания. Но вращение началось не сразу. Сев «в лотос», вполголоса они воздали молитву, после чего, скинув символизирующие мрак накидки (и этим движением, как понимаю, поправ смерть), неспешно, в то же время отдавая смиренные поклоны, пошли под флейту по кругу.

Но вот юноши-дервиши («бродяги» – с персидского) медленно закружились (посолонь, то есть по ходу движения солнца), подражая, по-видимому, вращающейся вселенной, вокруг шейха, с правою рукой, обращённой к небу, левой – к земле. И каждый, синхронно с другими всё быстрее стал набирать обороты вокруг своей оси (так вращаются сами по себе планеты), простирая по сторонам обе руки и обратив лицо чуть вбок и вверх (а много ли мы смотрим в небо?) – тем самым, очевидно, абстрагируясь и освобождаясь от бремени плоти… в медитации за какие-нибудь двадцать минут достигая единенья с Всевышним…

И в молитвенном их «сближении через вращение с богом» ощущались отрешённость, ликование… Юбки их живописно, почти горизонтально развевались, а сами они, похоже, находились в трансе… и не собирались терять равновесие (в то время как у многих из нас к концу «представления» слегка кружилась голова).

Накружившись, дервиши раскланялись, всем видом являя светящуюся доброту.

«Танец» (а на самом деле своеобразная молитва – сама) был их подарком Богу… ритуалом, к которому не обременённых собственностью, кружащихся уже более семи веков «бродяг» готовят с раннего детства.

Цель – далёкий от всех печалей взгляд в себя…

Ради чего? Интуиция и любовь – вот движущая сила эзотерического течения, в основе которого – круговорот в природе…

Мне эти «странствующие монахи» – подражанием Вселенной и протестующей (против обыденности) красотой – взбередили душу…

Закружили? И это. Нас, случается, заводит и круженье в вальсе… Даже, признаюсь, прибыв в отель, ненароком подсмотрел я, как одна из нас, что – в длинной юбке, – под впечатлением увиденного – тоже кружилась… как – пируэт за пируэтом – выполнила фуэте…

…Такой вот «балет»! Однако поздно. А нам рано вставать…

Назавтра мы – «как огурчики»… если б посреди ночи не мешали спать то петухи с собаками, то на всю округу стон муэдзинов, а то хохочущие где-то за стеной китайцы…

7

Поутру, прежде чем «оседлать» автобус, любуемся фонтаном с кипящей, пенящейся, как в гейзере, природной водой. Посреди – в клубах пара – скульптура «парящегося» петуха… Тут же, неподалёку, – куст мушмулы, диковинных плодов которой мы с удовольствием отведали… Турция – сказочная страна!

От Денизли до Демре, древней столицы Ликии, – добрых две сотни километров. Туда, вернее – в Нижние Миры, катим, чтобы посетить церковь, где с середины IV века на протяжении семи столетий пребывали в мраморном саркофаге останки Святого Николая.

И были они здесь предметом поклонения… Пока в 1087 году не были выкрадены итальянскими купцами (предположительно католиками), которые – дабы «спасти мощи от поругания» – тайно перевезли их к себе, на юг Апеннинского полуострова, в город Бари…

Начиналось же всё в более глубокой древности, когда и боги были другие. В Малой Азии на полуострове Теке (в процветающем уже в ХIV веке до н.э. государстве Ликии) был город Миры, куда на заре нашей эры пришёл и обратился к его жителям с вестью о Мессии идущий в Рим апостол Павел… своей проповедью положив начало христианской общине.

Прошло ещё четверть тысячелетия – и в конце III века в церковь, построенную в Мирах на месте храма Артемиды, пришёл проповедовать 55-летний священник.

Звали его Николай. Был он из знатного рода, сыном состоятельного судовладельца, но богатство не стяжал, а прославился благотворительностью, свершением чудес исцеления и усмирения морской стихии.

…При жизни уже став известным далеко за пределами Ликии, Чудотворец скончался в 343 году в возрасте 98 лет.

Известно, что похоронили его с почестями в храме, где он был епископом.

Однако чуть более полутора столетия спустя церковь с останками святого Николая рухнула от землетрясения. В 529-м её восстановили, но в VIII веке она вновь пала… И лишь в IХ-Х столетиях базилику (обитель царей – с греческого) возвели заново.

Только вот напасть (не богини ли Артемиды проделки?): в ХIII веке церковь вместе с фресками Х-ХI веков заилило селевым потоком, который её окончательно «законсервировал» – «спрятал» на семь метров под землю, тем самым сохранив (частично) до наших дней…

…Невероятно! Спускаемся в её атриум – и видим православные фрески (ещё те – тысячелетней давности… точь-в-точь как у нас в церквях!)… Под куполом – изображения апостолов, а ниже по периметру – в три этажа сводчатые окна, через которые врываются солнечные лучи. Впереди – трансепт с колоннами, престол и горнее место, откуда через окна тоже льёт свет… Под ногами – мозаичный (возможно, оставшийся от капища Артемиды) пол, которого касаюсь ладонью: ступала нога Угодника!..

Во внутреннем дворе – фрагменты декора, колонн… К расколотому, спрятанному под стекло саркофагу, где почти тысячу лет назад покоились мощи Чудотворца, с трепетом подходят один за другим паломники. В музее (а по сути – в святая святых для русского человека: Храм – наиболее почитаемого у нас святого) – благоговейная тишина…

На Западе, правда, Николай-святитель более известен как Санта-Клаус, волшебник с мешком подарков для ребят… Каковым он и предстал перед нами – изваянным на центральной площади в Демре, «столице помидоров» на сегодняшний день…

Кстати, это место паломничества у турок зовётся «Ноэль Баба».

8

Однако, всё, что тут изложено, почерпнуто, увы, не от гида…

Нури, разговорчивый наш сопровождающий по Турции, вещал из рук плохо. Из всего, о чём рассказывал колоритный турок, было понятно… на считанные проценты. И, хотя было ясно, что Нури – эрудит, лучше бы он мочал, чем нёс невразумительную тарабарщину.

Иногда он, наш гид, замолкал и спрашивал: «Вопросы есть?». После чего можно было услышать: «А где здесь туалет?».

Подвохи начались в начале турне, когда «в нагрузку» к экскурсиям Нури стал навязывать нам непредусмотренные дорогостоящие ужины, что стало «сюрпризом» для тех, кого заведомо завлекла дешевизна тура. В результате многие от «услуг» вынуждены были отказаться, и тогда Нури «в отместку» показал себя несговорчивым в плане экскурсионных предпочтений…

Известно, к примеру, – Демре интересен не только «Ноэль Баба», но и находящимися вблизи «турецким Колизеем» – амфитеатром, с чистыми акустическими звуками, и ликийскими гробницами… Однако мы всё это не посетили: вместо древностей – «шопинг»…

Но я-то там был (три года назад). Посему и поделился вкратце.

Посетить «место ристалищ» стоило – хотя бы ради того, чтоб ощутить дыханье истории и восторг (от воображаемых представлений) – не меньший, чем выражают тут лица-маски, высеченные на плитах. Ибо переживший за два тысячелетия не одно землетрясение амфитеатр на десять тысяч зрителей – едва ль не единственное, что сохранилось от Мир, достаточно демократичного города, если судить по тому, что на трибунах не было прохода, разделяющего зрительские места по сословиям…

Стоило увидеть и город Мёртвых – высеченные в скале захоронения, которым – более двух тысяч лет… иначе говоря, – «соты», состоящие из сотен «ячеек» с порталами в виде мини-фасадов древнегреческих храмов, за которыми и помещались гробницы.

А почему не на земле – в скалах? Так было принято – хоронить выше, дабы крылатые сущности, души усопших, быстрее попали на небо…

О достопримечательностях, мимо которых нас везли (прокатили!), поведал я своим друзьям заочно.

Как мог… А если б ещё можно было рассказать об алтаре Зевса в Пергаме (Бергаме) и о помнящем царя Крёза Эфесе – городе, где находилось одно из чудес света – храм Артемиды… ещё о Смирне – ныне именуемом Измиром, взметнувшемся небоскрёбами мегаполисе, известном не только древними делами (примерно в 800 году до н.э. там предположительно родился автор «Илиады» Гомер), но и новейшей историей: в 1922-м часть жителей его – турки – отличились… резнёй христиан (такой, что если представить, напрашивается вывод: Вселенная не удалась)!

Однако мимо всего этого мы проехали… даже без упоминаний названных городов.

И что нам оставалось? Смириться…

На всех парах неслись мы в комфортных креслах – и отдельные панорамы на пути, казалось, врезаются в память…

Всплывали тени – теней Прошлого, лики Ликии… А мы радовались: здорово это – ехать!.. всё – не идти!..

Нас везли! А иначе как можно было – за неделю – столько увидеть, осилить дорогу?!

И повезло же нам, живущим на грани ХХ и ХIХ веков!

Турция, 14-19 апреля

9

Есть такое твёрдое правило…
Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок –
И сразу же приведи в порядок свою планету.

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Но как стремительна в этом году весна! На даче уже всё зелено, цветут одуванчики, тюльпаны!.. Хотя ещё неделю назад я бегал к пруду сквозь голый лес.

Распутица на тропе… у пруда – мусор. Раз от разу бегу назад с полными пакетами сора…

А что, прибираюсь. Хоть и не царское это дело…

Сегодня, правда, не захватил ключ от контейнерной площадки – и получил.

На моё «Здравствуйте!» – тётя с тележкой отходов, «застав» меня убегающим, – мне вдогонку:

– А нече тут мусор кидать!

– Простите, у меня – плокинг… – начал было объяснять я…

Не ёрничал – именно так, между прочим, зовётся самодеятельная уборка… А она:

– Что-о-о?! – готовая содержимое пакета – мне на голову… будто я покусился на её девственность… (В памяти – времена моего детства, пятидесятые, когда хватало таких вот «хозяек» на общей кухне, с пол-оборота «входивших в роль»!)…

Вот и убирайся, наводи чистоту! Хотя, на мой взгляд, ещё хуже «мусор» в душах, словах…

Хватает и этого «добра»… Вчера мой сосед, щедро «удобрял» свою речь нехитрыми словцами, понося собственную жену, подальше от которой отправился на рыбалку…

Однако на следующий день его мучили сомнения: «У меня, бя, глюки что ль! Я, бя, вчера рыбачил, пил… А сегодня там, слышь, ни х… И куда всё, е-ть твою, испарилось?..».

Чудак! Я его оставил в уверенности, что природа сама себя чистит. Обновляется же человек после сна…

Ещё по пути с пруда встретил направляющуюся в лес барышню. По виду – из сошедших с Олимпа богинь, в эпосах являющихся путникам с предсказаниями… этакую мадам в туфлях-лодочках.

Миновала было, но обернулась (видно, звёзды сошлись).

– Пройду? – взглядом указала на туфли.

– Едва ли, – я её разуверил, имея в виду, что после дождя – грязь несусветная. – Туфельки в пруду отмывать придётся…

Мы улыбнулись друг другу… После чего «небожительница» развернулась, царственно наградив взглядом, и пошла в обход… Или – к себе на Олимп?..

Но сколько в один день совпадений! За изгородью контейнерной площадки (где скрепя сердце люди избавляются от ненужных вещей) кто-то за ненадобностью оставил груду книг. Что немудрено в наше время.

Среди них обратили на себя моё внимание оказавшиеся там (по нелепой случайности, надо думать, – в компании с «временщиками») литературные классики…

Только мог ли я позволить пропадать тут своим кумирам?!

Набралась целая стопка, которую я подхватил домой…

А следом – дождь. Ливень! И слышу на террасе – спасённые мной Джек Лондон, Рэй Брэдбери, Владимир Набоков… радуются: благодарны за крышу…

И я рад: в этакой компании!.. В то время как «неузнанные» авторы, увы, необратимо мокнут, горько сожалея о своей участи…

Ура! Только что смотрели салют: победа!

А в воздухе всё ещё висит первомайское многообещающее пьянство природы…

Чепелёво, Москва, 9 мая 2018

10

Если бы один человек смотрел
на другого как на святыню,
жизнь была бы другою…

Николай Гоголь

Однако продолжу о Турции… в частности – о территории Малой Азии, куда на заре нашей эры распространилось господство гордых римлян… и куда теперь занесло нас…

Оставалось ещё два дня недельного тура: после Демре наш путь лежал к знакомой по прошлому году Кимере, затем в город Анталью… и – на крыло…

Если не считать «обзорки» в Анталье, где с высокого откоса – вместе с порхающими свадебными парами – любовались мы водопадом Македонского, с сорокаметровой кручи падающим в море… и приютом для кошек, каждая из которых могла похвастать собственным «бунгало»… оставшиеся два дня прошли, можно сказать, бездарно – на шопинг (с элементами маркетингового развода).

Перед нами угодливо раскатывали ковры, завлекали сказочными украшениями, самим предлагали дефилировать на подиуме, в пух и прах наряжали… Наконец, дабы «подкупить», на дегустациях сыпали цитатами из Омара Хайяма…

В общем, трясли… ну, как буратин… В результате чего и самые стойкие из нас (у кого оставались хоть какие-то резервы) не могли удержаться…

Зато останавливались мы в отелях, один краше другого… И первое, что я делал (по приезду ввечеру и продрав утром глаза), – это бежал к морю, помня, как оно манило, когда до головокруженья виражировали мы над ним по серпантинам.

И – день ото дня разное, море принимало… Ненадолго: время…

Разве что незадолго до отъезда нам с женой удалось «непозволительно» далеко уйти в сторону солнца по пляжу…

Была ещё самочинная прогулка по исторической части Антальи.

Но мы с женой, как назло, «разошлись во взглядах»: смазала всё, как обычно, ревность. Близкий мне человек, открывающийся раз от разу по-новому, повёл себя как дитя, у которого отбирают игрушку.

А мне – под силу разве уследить за всеми своими взглядами на сполохи Красоты, на все запахи её и круженья?!

Невозможно: мы так многогранны в чувствах!.. В то же время недооценивая то, что имеем…

С возрастом к тому ж у нас меняется взгляд по формуле: «вчера ещё в глаза глядел…». И бесполезно спрашивать, где раньше были глаза…

Неужели так уж хочется быть самим по себе? (А сколько таких – пропащих!..)

Вот если б следовать завету: любовь и согласье! Ибо начинается-то (разлад) как раз с несогласия. Дух противоречия раздирают людей, мешая им найти общий язык… Вместо того, чтобы радоваться слиянию…

…И вот праздник в душе и вокруг… а она, по-царски привлекательная, деревенеет… всем видом своим его (пламя праздника) гасит… отчуждая, толкает – идти куда глаза глядят, с риском (для него) заблудиться в чужом городе…

И – уж чуть было… Но гортанный голос – вдогон: догнала у обрыва набережной, дальше – некуда…

Как сейчас: идёт наперерез через площадь. И у обоих – шанс улыбнуться…

Примирила на этот раз площадь (с клумбой нас-турций): не разминуться…

Турецкие лица. Среди них столько красивых! Хоть следом иди…

Хотя зря, наверное, мы разделяем людей на… Зря эмоционально отдаляем, припоминая всё: и геноцид армян, и Арарат, и резню в Смирне, и Кипр, и притеснения христиан, и отуречивание, и противостояние в войнах… Будто все повинны…

Между тем, турки мало чем отличаются от нас. Уверяю! Ну разве что порой – восточным лукавством… Хотя большей частью с нами, русскими, приветливы… Так что – чем умничать – не лучше ли открыть глаза и включить либидо?..

Но вот и всё. На какую-то недельку выпорхнули мы из своего гнезда, где, конечно, уютней…

Но столько ещё мест, которые ждут!..

На этот раз укатали нас. Загнанные, завершаем мы путешествие в две тысячи кэмэ. И хотя для некоторых это оказалось не таким уж лёгким испытанием, в целом мы выдержали его достойно…

…Самолёт вот только на обратном пути трясло: из-за урагана попали в «болтанку»…

Но пронесло, и даже не оторвало крылья… И, слава Богу, сорвалась война, которая вроде бы намечалась (а то, улетая из Москвы, был в трансе)… А на даче, невзирая на грозы, живы мои дрозды…

В общем, испытания так или иначе пройдены. И уж не стоит вопрос, «нужен ли нам берег турецкий»… Куда важнее – что ждёт…

Лично меня ожидала измайловская полынья, за неделю успевшая освободиться от льда.

Турция, 19-21 апреля 2018

11

На даче вживаюсь в природу и «не вылезаю» из пруда… Однако дух бродяжий вновь зовёт… Куда? На Кавказ…

Хотя это ещё когда! Пока же природа Подмосковья торопит надышаться маем…

Лето! Не только вот-вот – в разгаре! Птичий гомон, особый дух… Едва ступишь в лес, Храм вселенский, – оказываешься посреди чуда: запахи, звуки, светотени, лучи заката на стволах в просветах, обнимающая листва… И твоё присутствие в Сказке – не на автопилоте… пожалуйста, – по любой из троп!..

Можешь – и по полотну реки: с веслом в руках постичь тайну…

(Помнится, в 1967-м, прикатив с Мангышлака, первым делом приобрёл байдарку – и уж не засиживался: чуть что, убегал от всех – вниз по одной из рек…)

Иду… Как дороги мне манящие эти дороги лета, которые так и просят запечатлеть!.. А уж если – на пару (хотя бы – в душе) с любимым!..

Повезло же нам – родиться на российских просторах: ставь, где хочешь, палатку, пали (но аккуратно) костёр! Не то, что в чванливой Европе: едва ли – без риска быть оштрафованным – «расположишься» где-нибудь с костерком на берегу!

Да европейцам, наверное, это уж и не особенно надо: дым им, видишь ли, «портит воздух», глаза – «не приспособлены» для костра… Чинно всё, переболели романтикой…

Зато и они, и мы – повально заболели экранной болезнью: не оторвать от гаджетов… Приходят ли внуки ко мне, я – к внукам, вниманье – экрану…

И, конечно, можно махнуть рукой. Но ведь жизнь – мимо!..

А меж тем весной – столько соблазнов!

Всеобщее обнажение! Женщины, которые и без того – раскрытые книги, – с таким подтекстом! Вон, постукивая по тротуару каблучками, кажется, спешат в библиотеку: читай – не хочу…

Вчера с внуками (тремя) ходил в зоопарк (мой!). И – как всегда по весне, глаза (у деда) разбегались при виде оголённых плеч, ног…

Хотя для того, чтобы с кем-либо возникла тайная связь (во, дедуля!), вовсе не обязательна ведь обнажённость…

На сей раз достаточно было и мимолётного взгляда обладательницы длинной юбки (у вольеры с журавлями)… И – подспудно – на одной волне…

Кстати, внуки мои легко осилили тот поход. Я же – минуя столько соблазнов!.. Тем более – столько солнц, глаз сияющих, всех этих ярко выраженных «претенденток на костёр»!..

Тепло! И даже если вдруг – дождь, – на радость… Беззонтным – и тем – не страшен. Пройдёт – и, как в парной, пар от асфальта. И – с ароматом сирени – странное, как в юности, ожидание Встречи… которая меня, конечно, минует: ощущение – на днях – в экспедицию…

Разве что в зрачке дыхнувшего на меня моря (Каспийского) узнаю глаза… И – обуяет тоска…

Тогда, в 1967-м, в Мангышлакской степи, помимо возвышающей стихийной тоски, видел я тоску иного рода – в глазных впадинах зэков, затылок в затылок (рядами) сидящих в пылящих мимо грузовиках.

Один за другим. Тысячами… Подневольные, строили они у меня на глазах Будущее – город-сказку Шевченко – и поневоле вызывали смешанные чувства…

– Люди как люди, – охарактеризовал их как-то мой шеф. – Я видел патриотическое выражение устремлённых на меня глаз…

Накануне его попросили выступить перед ними – и он, начальник геологического отряда, в котором я значился лаборантом, рассказывая заключённым о перспективах нефтеразведки, растолковывал работягам, как цилиндрики керна, описываемые нами на скважинах, позволяют обнаружить и оконтурить залежи нефти…

Трудяги, с его слов, внимали, как зачарованные, – и проникались: не зря…

Отряд же наш состоял из трёх человек: шеф-геолог, ещё водитель нашего ГАЗика, на котором добирались мы от самой Москвы, и я, ежедневно путешествующий под тентом в кузове, а посему глотающий пыль наряду с зэка…

Сегодня воспоминания о бесконечно пылящих, набитых невольниками грузовиках – выглядят, думаю, более чем несуразно: в кузовах на лавках сидящие непристёгнутые «пассажиры»… А тогда такие перевозки были в порядке вещей…

Однако, в подтверждение моих слов, на днях девяностолетний сосед мой по даче рассказал: в мае 1956-го их, трудящихся авиазавода (от которого – наши дачные участки), везли в точно таком же грузовике из Москвы – осваивать под дачи «целину» – подмосковные грибные леса…

Как и те зэка, дачники-новосёлы тоже не могли надышаться свободой – при одном-то выходном дне…

Однако пора мне на пруд… туда, где зимой – в прорубь… плавать!

И так – не пропуская ни дня – круглый год!

А здорово это – несмотря ни на что – в водоёме (а не в каком-нибудь там бассейне)!.. гоняя по два раза в день… заодно и прибираться в округе!..

Жаль – народ у нас несознательный (избалован просторами?): мусорит где попало…

Хотя, если кому-то и приятно «любоваться» загаженными берегами… мне – остаётся протестовать красотой…

Кому что. Весна, я знаю, скажет «спасибо»…

Не случайно же только что промелькнула та… из юности… Опахнула, облила глазами… крутанулась передо мной в длинной своей юбке – и, в весне же оставшись, скрылась, оставив те – вдохновенные – ощущения…

И это – как поцелуй солнца, выглянувшего из-за тучки… за заплывы наградой…

Москва, Чепелёво, 30-31 мая 2018