АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

БИТКОИН ЗА БЕССМЕРТИЕ

БРА

А в парикмахерской (дела, бро!)
Горели бра и канделябры.
«Я становлюсь от бра – добрее, –
Узнал я голос брадобрея, –
То, что растёт, не всё ты брей.
Увидишь – станет мир добрей».

Прошли года, над веком рея,
И стал я чуточку мудрее.
Теперь я – страж и любомудр,
И в створке спит мой перламутр.
Но как, скажи, достать до бра –
И стать посланником добра?

***

В день грядущий заслав гонца,
Дух на шаг впереди лица.
Дух – он личности вождь. А лица –
Это то, что ещё творится.

Ты проснулся, смешон и заспан,
Из грядущего в сон свой заслан.
А лицо пока не готово
Воспринять и признать такого.

Проявилась в лице усталость:
Ведь ему не к лицу отсталость!
Ты присел послушать прибой,
А лицо – следит за тобой.

Вот, со страху рванув рубаху,
Ахиллес настиг черепаху.
Но, покуда сияет Вега,
Дух всегда впереди человека.

БИТКОИН ЗА БЕССМЕРТИЕ

За бессмертие – верите, люди? –
Расплатился я в криптовалюте.

Это круто, и дерзко, и молодо –
На биткоины выменять золото!

На просторах Сейшелов и Крита
Помыкает и долларом крипта!

Наши битники-воины
Полегли за биткоины!

Только Бах и Бетховен
Не идут за биткоин.

Расплатился в криптовалюте:
Воздухом за воздух
Жизнью за жизнь
Смертью за смерть

И ещё остался должен,
Чтобы путь мой был продолжен.

ЗАХА ХАДИД

Здесь нет Пиранези и нет Гауди –
Лишь слово Пророка летит впереди.
Ах, Заха Хадид, ах, Заха Хадид,
За чудом, за жизнью – нам надо ходить!
А дом твой стоит, и замес его прян:
Точь-в-точь на ребро положили баян.
И там, где звучат твои тонкие «ха»,
Бетонный баян раздувает меха.

Я много чудес повидал на веку.
Вот Заха Хадид удивляет Баку.
Я зреньем – рыбак, и богат мой улов:
Волнистое здание, всё – без углов.
Зачем же меня тормозит светофор
У гибких и плавных, немыслимых форм?
Не здесь ли вчера уронил я весло –
И небо на землю бесстрашно сошло?
И зрению улиц открылся вдали
Безумный офорт Сальвадора Дали.

Ах, Заха Хадид, ах, Заха Хадид,
Всё ищет себя на земле индивид.
Казалось бы, вот он, финальный мазок;
Но держит художника ревностный рок.

ПЕРЕТЯГИВАНИЕ КАНАТНОЙ ДОРОГИ

жизнь – это перетягивание
канатной дороги
из одной вечности в другую
из слепой – в зрячую
из синей – в сиреневую
твой фуникулёр
завис над пропастью
тянешь дорогу за один конец –
попадаешь в детство
тянешь за другой –
попадаешь в космос
канатная дорога бесконечна
окольцованная творцом

***

С сочувствием подумаешь о теле:
В нём жизнь и смерть дерутся на дуэли.
И бросишься их слёзно разнимать.
Но как разъединишь отца и мать?

***

Что случилось той осенью, помните?
Прокатилась по небу звезда.
Я оставил войну в своей комнате –
И ушёл от неё навсегда.

Убедился, что окна зашторены
И что дверь на надёжном замке –
И дорогой, никем не проторенной,
Я ушёл – как всегда, налегке…

А вослед мне грозили лечебницей,
Разводили вокруг клевету,
Что связался я с чёрной волшебницей –
И забыл навсегда красоту.

Что вы, нищие, знаете, помните,
Вам не выхлебать чашу до дна!
Да, я запер войну в своей комнате –
Чтобы к людям не вышла она!

***

Ты храни меня, Бог, от поспешности
Скороспелых порывов души;
Ты храни меня, Бог, от безгрешности,
От цветов нераскаянной лжи;
От кристаллов замшелого инея,
Притупившего пламя сердец,
От шпионящей свиты уныния,
Окружившей мой снежный дворец;

От угарного запаха тления,
От лица, перевравшего роль,
От упавшего в вечность мгновения,
Растерявшего трепет и боль;
Ты храни меня, Бог, от обочины,
И, серебряным ветром гоня,
Если зреет в душе червоточина,
Ты храни меня, Бог, от меня!

Ты храни меня, Бог, от безумия;
От грызущего душу стыда;
Чтоб расплавленной лавой Везувия
Память сердца не сжёг без следа;
И тогда – в передрягах непрошеных,
В лабиринтах гудящих дорог,
Я душой обниму тебя, Боже мой, –
Что хранил ты меня – и сберёг!

ДУША-БОСОНОЖКА

Она пробудилась из тени и света –
И в дремлющий мир ворвалась, как комета.

Мгновения таинства тают тщедушно,
И тонкой душе одиноко и душно.

Но странница светлая любит нас кротко;
Припрятана в теле, она – не сиротка.

Давно опустела последняя фляжка…
Так что же дрожишь ты, пичужка, бедняжка?

Всё грезишь, всё ищешь сквозь времени дымку
Своё отраженье, судьбу-невидимку.

Врачуя свой свет, потерпи ты немножко, –
Мурашка, морошка, душа-босоножка.

Проснулась травинка, растаяла льдинка,
И радугой в небе – душа-невидимка.

***

Когда забот невыносимо бремя,
Я словом останавливаю время.

И это слово огненное слышат
Все те, кто любят, чувствуют и дышат.

Но пристаёт ко мне чужое племя:
«Зачем ты останавливаешь время?

Оставь его. Позволь ему идти!
Ну что с того, что вам не по пути?

Позволь же ты ему не возвращаться,
И без прощенья – вовсе не прощаться!

Ведь что такое в нашей жизни время?
Где вечность – конь, там время – только стремя…

И что за сила властвует над нами?
Не время ль, высекающее пламя?!»

МЫШЛЕНИЕ

Подкрадётся унынье – гони взашей!
Лечим действием ожидание.
Мышление – это сотни тысяч мышей,
Напряжённо всматривающихся в мироздание.

И от их напряженья порой среди дня
Голова идёт кругом и мышцы сводит,
И всем надоела мышиная эта возня,
Но страстность мысли у них не проходит.

Маршируют мыши по сонной Москве,
По Красной площади и Красной Пресне,
И красный кавардак у них в голове:
Плачи, стенания – и, нежданно-негаданно, песни.

Но не слышат люди их тонких шагов,
И не может в гору идти калека.
И скачу я, светлей гималайских снегов,
Белой мышью по клавишам века.