АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

ФЛЕЙТА БРОНИСЛАВЫ ВОЛКОВОЙ
(Бронислава Волкова, Лучше чем тишина звучать. Стихотворения. – М., «Стеклограф», 2020)

Когда я говорю о творчестве Брониславы Волковой, я как-то по-особенному волнуюсь. Это новая страничка в русской поэзии. Несколько лет тому назад Бронислава выпустила первую книгу на русском языке. Сейчас в издательстве «Стеклограф» вышла её вторая книга – «Лучше, чем тишина звучать». Волкова – профессор Блумингтонского университета, автор огромного количества книг на чешском и английском языках. Её русский не вызывает вопросов, во многом благодаря изучению в школе и годам учёбы в СССР. «Русским Бронислава владеет на уровне родного языка», – так охарактеризовали её лингвистические способности знатоки. Волкова видит мир очень своеобразно.Она – перфекционист. Название книги глубоко символично – пани Бронислава знает, что лучше, чем тишина, звучать невозможно. Но она ставит перед собой высокую цель – приблизиться к звучанию тишины. Новая книга представляет собой авторское избранное из разных поэтических сборников.

Мы здесь не одни –
с нами птицы.
Они щебечут в тишине утра,
пока люди не начнут свой вечный крик,
чтобы лучше слышать друг друга.
Потом птицы утихнут –
будто бы совсем исчезнут.
Они разбудят нас новым утром,
после ночи отдыха, когда ненадолго
останутся одни,
чтобы затем снова быть с нами.

Эта женщина, пишущая на трёх языках, вызывает у меня восхищение своей красотой, жизненной стойкостью и глубиной поэтического дара. Она смогла сгладить в своей душе трагедию Пражской весны 1968 года, сберечь в себе самое светлое и остаться с любовью к России. Стихи Б. Волковой – это космос души. Они пластичны, в них соседствуют временное и вечное, метафизика и самая реальная, настоящая, прожитая и пережитая жизнь. Чтобы так писать, нужен особый дар. Поэт должен сделать самого себя произведением искусства. Если мы откроем, например, томик Уолта Уитмена, а потом сразу же обратимся к стихам Брониславы Волковой, мы поймём, что такое современная поэзия. Предельный лаконизм и сгущение жизни. И, в то же время, недосказанность. Плотность речи и воздух между строками. Парадокс? Б. Волкова – поэт необыкновенной образной мощи. Название её первой русской книги, «Шёпот Вселенной» – это не поэтическая метафора. Это вселенская отзывчивость и необычная судьба, вместившая в себя остракизм, изгнание и долгожданное возвращение. Б. Волкова – человек мира. Её философия, отражённая в стихах – чувственна. Всеми рецепторами, всеми фибрами души она тонко чувствует красоту. Она сама – утончённая роза. В ней – сочетание мощи и нежности, красоты и достоинства. Стихи Брониславы – это сгусток действительности, в котором есть всё: жизнь, поэзия, философия, музыка.

Я – Сестра Вода,
я – свет без границ.
Моя сила овладевает
законами души – законами любви.
Я плыву в лебедином мире,
радуясь, между звуками света
в пространстве…
Я тихая красота Вселенной.
Как наверху, так и внизу.
Я приношу свою любовь на землю, чтобы она пылала.

Бронислава пишет стихи в своеобычной манере. Это верлибры, где метафизика, восточные духовные практики и живая жизнь гармонично дополняют друг друга. Вместе с тем, я не могу стопроцентно соотнести её творчество с известными мне литературными направлениями. Такого рода герметический сюрреализм встречается, например, в произведениях французского нобелиата Сен-Жон Перса. Повествование сгущено у Брониславы до предельной степени. Вместе с тем, поэтичность для неё – не самоцель. Главное – предельно точно выразить свои эмоции. Есть у Волковой и стихи прозаического характера. И в этом – огромная свобода выбора для поэта.

Волкова писала стихи и в юности. Затем стихи в её жизни стали постепенно вытесняться научными работами. Но изгнание из коммунистической Чехословакии произвело «перезагрузку» её поэтического таланта. Эмиграция сгущала смыслы, закаляя сталь и формируя личность. Стихи Брониславы – это концентрат знаний и эмоций, интуиций и прозрений. Их хорошо читать вместе с эссе «Психологические, культурные, исторические и духовные аспекты изгнанничества» («Psychological, Cultural, Historical and Spiritual Aspects of Exile»). Это дополняет впечатления от поэзии суровой правдой о её жизни в эмиграции. «Балансирую / на тоненькой верёвке проказы / своей непринадлежности, / натянутой от берега дыхания / – к берегу без дыхания», – так пишет она об этих годах. Однако молодая женщина обнаружила в себе невиданную стойкость духа. «Падение в колючий кустарник может вдруг стать полётом в небо», – признаётся она.

Бронислава пишет не только стихи. Она – лингвист. Она – художник, создающий коллажи, которые являются продолжением её поэзии. А ещё – она пишет прозу, из которой можно узнать о многом. В том числе – о её поэтических пристрастиях. Так, например, в работе «Психологические, культурные, исторические и духовные аспекты эмиграции» Волкова рассказывает о том, что в начале творческого пути большое влияние оказали на неё Осип Мандельштам и его жена Надежда.

Найдя свой неповторимый стиль, Б. Волкова использует его повсеместно. Особенностью этого стиля является нерасщепляемость текста на темы, сюжетные линии и т.п. Порой интонация нагнетается простым перечислением предметов. Периоды, анафоры – всё это есть в творческом арсенале поэта. Стихи Брониславы не наскучивают, когда их перечитываешь, каждый раз открываясь новыми смыслами. Она по минимуму использует искусственные методы построения текста: абзацы, столбики, названия стихотворений. Стихи начинаются у неё без раскачки и сразу же приковывают к себе внимание. Заголовок представляется Волковой искусственным элементом, чуждым естественной речи. К тому же он сужает смысл стихотворения. Бронислава – поэт с чёткой эстетической позицией. Значительную часть её наследия составляют сюрреалистические тексты. Два сокровища – нежность и сила обретаются в сердце поэта, которое не имеет границ. Стиль письма Волковой обладает особой духовной целомудренностью. В стихах можно скрыть тайное, сугубо частное, и в то же время сказать всё, что хочешь. Это особый род свободы.

Я ангел-пою-сопровождаю…
Являюсь тем, кто снова и снова моет свою душу
в боли и в жажде
гореть и зажигать. Я прихожу им
в нужде руку подать.
Я влажная, плавная, как божья мгла,
я вездесущая и зрелая
к поступкам. Однако мало кто
протянет мне руку.
Отчаянье и тень
милее им, чем
жизнь.

Поэт в этом стихотворении воплощается в ангела и подаёт руку помощи страждущим. Он не ставит себе задачу обратить в свою веру как можно большее количество людей, сделав их своими поклонниками и адептами. Героиня Волковой – выше мира условностей, выше мира, где царят «толстокожесть, теории и пустой пыл». Она это не приемлет, она заранее это отвергает. Она вдыхает «воздух без каблуков». Иногда это одновременно лёгкость и герметичность. «Эфирность» Брониславы метафизична и метафорична. В её стихах присутствуют контраст и противопоставление «своего» и «чужого», жизни настоящей и мнимой, метафизики и диалектики. Б. Волкова – поэт воплощения и утверждения. Не случайно многие её стихи начинаются с местоимения «я». Поэт «присваивает» себе целую вселенную, но – вот парадокс! – в этом нет ни капли личностного эгоизма. Это – переживание мира всей полнотой души. Это – объём бытия.

Бронислава Волкова ещё и лидер, нравственный ориентир. Она – сама жизнь, которая удивляется, что люди сторонятся настоящего, предпочитая «отчаянье и тень». Волкова тонко чувствует невидимое и неслышимое. Она сравнивает подземное и герметичное в человеке с движением скал. Кристаллизация чистой радости, одухотворение жизни – таково поэтическое кредо Б. Волковой. «Из праха в душу переливаю сон», – говорит она. Она – душа стихий мира. «Приведи меня к скале, которая выше, чем я», – говорит она в одном из своих стихотворений. Бронислава всё время ищет совершенства. Она хочет стать лучше, встретить того, кто сильнее, увидеть новые вершины. Я бы назвал её поэтический стиль эстетикой цельной фрагментарности. Стихи начинаются внезапно и неожиданно заканчиваются. Словно статуя, извлечённая из глыбы мрамора. Безусловно, мир Б. Волковой – это и отражение того, как люди относятся к ней самой. Бронислава – красивая женщина. Увы, красота – возможно, первое, что постепенно нас покидает. Когда Волкова говорит о красоте, подают свой голос и красота тела, и красота души, и красота мироздания, и красота человеческих взаимоотношений. Поэзия Брониславы всеобъемлюща. В ней есть место и для широких метафорических обобщений, и для вкраплений, взятых прямо из жизни:

Когда идёт дождь, я щёлкаю орешки
и варю суп с привкусом человеческих слов.

Бронислава сумела найти особую стилистику, которая делает её стихотворения узнаваемыми. Этот стиль требует от поэта предельного и выверенного знания языка. Пульсирующие стихии, сюрреализм, метафизика в ткани живой жизни, остановленное мгновение… Я охарактеризовал бы его как сюрромантизм. Сложность – естественное состояние души Волковой. Это феномен её образного мышления. Так она чувствует глубинные процессы, которые происходят с людьми и природой. Сложность у Брониславы – вовлечение тайного в явное. Трансцендентная метафора, которая охватывает всё. Это заметно уже в названиях её книг: «Шифровки в уши пены», «Воздух без каблуков», «Глухонемая ладонь», «Из тьмы рождённая».

Я – башня в небо, прикованная к земле.
Я – страсть тепла увядшего дерева.
Я – горько потерянная собака, я – разменная монета,
которой заплачено тому, кто не вышел,
подобно солнцу, вовремя из дома.
Я бью в набат и в закрытые двери.
Я не знаю, как переступить порог – и предаться мечтам в поле.
Не знаю, как переступить сон – и стать действительностью.

Это синтетический стиль, где есть и реалистические элементы, и сюрреализм, и экспрессионизм. Уровень владения словом позволяет поэту сочетать эти стилистические нюансы. Бронислава много экспериментирует и как художник. Она создаёт полотна в технике коллажа. Творчество Волковой, на мой взгляд, способно стать важным уроком для русской поэзии. В России почему-то принято пренебрежительно, уничижительно относиться к верлибру. Страна самозабвенно графоманит в рифму. Но качество верлибров Брониславы Волковой таково, что сразу понимаешь: это настоящий поэт. Это – путь, это – стиль. Её тексты – «шифровки в уши пены». Западная поэзия давно уже пребывает в свободном плавании, отказавшись от рифм. И Волкова, несмотря на свою «русскую» фамилию и годы учёбы в Ленинграде и в Москве, конечно же, с первых творческих шагов мыслит в этом мировом тренде.

Я вхожу в свет,
как роза, сверкаю,
белая и без слёз,
белая и звеню,
и свечу себе, как маяк во мгле.
Слова и тишина просыпаются от глубокого сна
и едины.
Я твоя,
как душа кувшинки, как орхидея, как снег.
Я принадлежу тебе и себе,
я позолочена своей любовью,
я немного дрожу
от страха перед неизвестностью
и всё-таки иду,
вхожу в радость.
Туда, туда идём мы все,
большие и маленькие,
грустные и набухшие,
благословлённые невинностью.

Наряду с неожиданными метафорами, в поэзии Волковой встречаются тонкие подробности: например, «моя рука в твоей тёплой руке окоченела». У нас много двуязычных поэтов. Но поэт с тремя языками – это нестандартно. Это уже феномен. А ведь она, помимо этих трёх языков, ещё свободно владеет словацким, испанским и немецким! Бронислава – поэт уитменовского размаха. Она перевоплощается в существующее и несуществующее, одушевлённое и неодушевлённое, отдаёт внимание сердца людям, животным, растениям и рыбам. Даже самые простые вещи, как, например, дружба с кошкой или собакой, Бронислава наполняет трансцендентными смыслами. Вместе с тем, эпос у неё сюрреалистически сжат, проговариваясь, как правило, в минимальном объёме строк. Душа лирической героини Б. Волковой – сосуд, постоянно наполняемый радостями и горестями. Она не разделяет своё и чужое: чужое – это тоже своё. Она – соединяет.

Когда мы наконец-то станем
той любовью, которой воистину являемся, –
тогда мы будем бесконечностью:
постоянно создавая – постоянно создаваемыми,
постоянно превышая возможное,
постоянно нащупывая иное
в том же самом,
мы – Вселенная без границ.
Как вода,
как лёгкий сыпучий танец,
мы – капелька неба
для тех из нас, кто готов пить.

Лирика Брониславы Волковой носит вненациональный характер. Я бы даже сказал, наднациональный. Стихотворения, привязанные к определённому месту или культуре, появляются у неё крайне редко. Она излучает радость бытия, у которой нет национальности. Лирическая героиня Волковой – больше, чем просто человек, больше, чем женщина. Это сплав космического и человеческого. Бронислава – посол Востока на Западе. Её река протекает где-то между даосизмом и дзен-буддизмом. Всё это можно прочесть в её стихах. «Человек, который пишет стихи – наиболее настоящий», – так говорит Бронислава. «Я звучу в Боге, как маленькая флейта…», – говорит она. Сыграйте же мне на Вашей флейте, Бронислава Волкова!