"ГАВАНЬ"
стихи
(часть 2)

***

Утечка летней благости, и дождь,
Срывает небо в приступе истерик,
А ты идёшь, идёшь, идёшь, идёшь -
Как одинокий движущийся берег,
Минуя погрустневшие дома,
Стоящие всю жизнь свою на рейде.
Мечта уплыть - навек погребена
В фундаменте как мавзолее смерти.
Всё мимо, мимо - чьих-то окон, глаз,
Планет, сосущих млечности созвездий...
Ты движешься, и сохранён баланс
Между чредой стремлений и бездействий.
Ты порождаешь цели бытия -
Его извечный вектор, центр и фокус.
И предназначен постигать тебя
Вокруг располагающийся космос.

***

Осени осипшее меццо
Терзается на подворье.
Листья не в силах спеться,
И каждый похож на сердце,
Чтоб оборваться вскоре.
Бежишь поперек непогоды
И выглядишь посторонним,
Будто бы из породы
Деревьев с подрубленным корнем.

***

Опять тревожит образ ливней,
И память запахов земли
Витает в отстранённо-зимней
Морозом стиснутой дали.
Исподтишка туманя воздух,
Жизнь подплавляет лёд нуля.
И рваней сон, и меньше в звёздах
От высоты и февраля.
Прорвав зимовья оболочку,
Едва очнувшись от глубин,
Ум облюбовывает точку,
Где обнажён и уязвим.
И то невнятнее, то резче
Приливы неба вдалеке,
Как первые попытки речи
На неизвестном языке.

***

Памяти отца

К морским глубинам тянется душа.
Там всё знакомо - кривизна пространства,
И копошенье - эхо вечных странствий,
И тьма, откуда жизнь произошла.
К морским глубинам тянется душа.
Туда же осень тянется за летом,
Туда уходит день за новым светом
И мысль за отрицаньем рубежа.
К морским глубинам тянется душа,
Чтоб в голос крови вслушаться взатяжку,
Следить, как жизни бродят нараспашку
По кромке неизвестного числа,
И ощущать привязанность нутра
К рассеянному тлению заветов
И расщепленью памятных моментов
На бесконечность краткого вчера.


***

КОРАБЛИ

На море множество гостей -
Озябших белых лебедей.
Их кормят сердобольно хлебом.
Напуганные вьюг напевом,
Они и не бегут людей.

Но всё не так. Но всё - тревожней.
Я знаю это. Я была
У кромки льда, что злой таможней
Меня от крыльев берегла.
Я кралась в сумерках по следу.
И лунный свет кружил во льдах.
Грустил причал, корабль-легенду
Сияньям призрачным отдав.
Меня встречал дозор державный.
И превращались в корабли
Те лебеди, что стыли плавно
В снегах вдоль лунной колеи.
Так стойко охраняли птицы
Чужую тайну, чуждый век!
И накликали на ресницы
Иллюзий запредельных снег.
А на другом конце вселенной,
Где город вырос невпопад,
Грозил уснувшим вдохновенный,
Слепой, до-вечный снегопад.
Тревожно спали горожане.
Им снился лебединый стон,
И на морской сверкавшей длани
Судеб подлунных перезвон.
Им снились призрачные лица,
И снежных вихрей круговерть,
И гордые и злые птицы,
Отвергшие земную твердь.
Им снились в море обелиски,
И ледяные корабли,
И голоса далёких близких,
Что в вечном поиске земли.


***

О Море кто б осмелился писать
Обыденным, невосхищённым слогом?
Уж за полночь. Штормит моя тетрадь.
Ей снова в малом хочется о многом.
Ну, как же быть? Свечи неровный свет,
Как маяка далёкого сигналы,
Весло пера и паузы в письме,
Где скрытых смыслов поджидают скалы.
Не пишется… Девятый вал из слёз
Готовится - по ним прорвётся Море.
И не спастись, когда сигналишь S.O.S.
На языке высоких аллегорий.

***

Вот и ветер задул в свой осенний гобой,
И заплакала птица над стылой водой.
И заплакала птица,
И дрогнул листок,
Оборвался,
Поплыв с тишиной на восток.
И светила ему на прощанье звезда,
Пока он исчезал
Навсегда, навсегда.

***

СОН

Мой дом стоял на обрыве,
Свет моросил как дождь.
Кто-то задул моё имя:
"Ты больше здесь не живёшь".
Захлопала крыльями птица.
Ударил о ствол дровосек.
Вздрогнула дверь на петлицах.
Растаял полдень как снег.
Упало время в колодец.
Встал день на распутье дорог.
Солнца калёный оттиск
До сумерек небо прожёг.
Ты протянул мне руку,
Увидев сон наяву.
Но ветер шепнул на ухо:
"Я больше здесь не живу".

***

Друзья ушли.
Ноябрь и сырость
Достанутся друзьям сполна.
А в рамах узкого окна
Как прежде, вечность прояснилась.
И отчуждённость ветхих книг.
Их неприязнь к изящной полке,
И наши домыслы и толки -
Кто подавлял, а кто подвиг -
Всё улеглось само собой
И потекло по руслу ночи.
Соединяясь среди прочих
С моею ночью и судьбой.
Горюю о стезе друзей
И о постигшем их ненастье,
О невозможности вестей
В ноябрьском мире безучастья.
Как их собрать, как их свести
В единство тёплого застолья,
Чтоб каждый поделился болью
И беспредметной, и - в связи?
Так сокрушаюсь о друзьях,
О кратковременности связей,
О том, что вечности размах -
Суть всех разлук и разногласий.
Но забываю, что отсчёт
Ведётся с разных точек зренья,
И для друзей - наоборот,
Я воплощаю отдаленье.


***

Анатолию Глущаку

Мой старинный друг, Анатолий Степанович!
Всё опять, как прежде - на столе поэма,
По странице солнечный зайчик скачет…
Не пространство тот день сохранило, но время.
Значит время сильней, значит время могучей.
Если с прошлым в согласии мы - не в разладе,
Если стало оно настоящим и будущим,
Значит, мы не о том грустим на закате.
Что для солнца закат? Только путь к восхождению.
Да и то, с точки зренья лишь этой планеты.
Ну а тело с душой - как пространство со временем.
Если ночь при свече - значит, будут рассветы.

***

Евгению Голубовскому

Ничто не даётся так трудно душе, как стихи.
Особенно те, что растут из неё, а не сора.
Я снова иду, приглушая немного шаги,
И ждёт меня свет за дверями в конце коридора.
Войду, расскажу, что с утра небеса развезло,
И было по ним продвигаться задачей нелёгкой.
Что рельсы двустиший упёрлись в туман как назло,
И выйти пришлось на какой-то другой остановке.
А там - бездорожье, и всё незнакомо опять.
Бродила, и слякоть одну развезла по тетради.
А он мне в ответ: "ничего", - мол, "стихи написать -
Не жизнь бередить. И столетья, бывало, не хватит".
И выудит вечер из облака рыбку-звезду.
И спустимся в жизнь мы на лифте, и буду я праздно
Пирожное с чаем вкушать в той столовой внизу,
Садится в трамвай и вздыхать,
Что в стихах - всё сложнее. Гораздо.

***

КОМНАТА

Галине Безикович

1

Что-то к прошлому мы давно
Не наведывались в дворик ветхий.
Мяч луны угодил в окно.
Там сквозит на лестничной клетке.
Там как чёрный, парадный ход -
Кто-то пил и семечки лузгал.
И облезлый шкодливый кот
Втихаря выуживал мусор.
Как кощеев ларец на цепях,
Лифт скрипел и качался очень.
А взамен золотого яйца
Он соседа выталкивал к ночи.
Ворковало за стенкой кино.
И рассветов ещё было вдоволь.
Что-то прошлое мы давно
Не наведывали. Здорово ль?

2

Лунный свет бродил по берегу,
Гребни тёплых волн очерчивал.
Карту сказочной Америки
Рисовал прибой подсвеченный.
Спали дети в дальних странствиях.
Покрывалось небо звёздами.
И в его безбрежном царствии
Только боги были взрослыми.
То и снится, что аукнется
В памяти, где мы - вчерашние.
Где уводит к морю улица
Чуть запавшей чёрной клавишей.
Там сидим на побережье мы,
Временем не опечалены,
И следы детей по-прежнему
Скачут буквами печатными.

3

Дверь толкни и входи, не стой
Не прислушивайся, как дует
Ветер в комнате полупустой.
Там никто не живёт, не думай.
На столе тот же луч косой
Та же ваза со дня рожденья.
Тот же час на часах - шестой.
И вдоль кресел - две наших тени.

***

ПОЛОСА НАВОДНЕНИЙ

Вадиму Зубареву

Стихи, как дожди - приходят с небес и льют.
И ночью, и днём… Не спится душе под их рокот.
Ты слышишь, как барабанят каплями букв?
На время и ты от меня наводненьем отторгнут.
Где струйка была между нами, уже - океан.
Его перейти - человеческой жизни не хватит.
Вот так и растём по обеим его сторонам,
И носит нам вести по небу читатель-лунатик.
Ты думаешь, это всё к лучшему или - к зиме?
Уж сколько таких выпадало на долю нам ливней,
А всё сомневаюсь… И даже вернёшься ко мне,
И тот океан зарастёт - не расторгнуться с ним мне.
Всё капают, капают… Ночи и дни. Напролёт.
Навылет. Как пули. Чтоб выйти в другое пространство...
Там дух упирается в вакуум вечный и лёд,
И Бог там не судит, а просто царит беспристрастно.
Всё там не как в книгах, всё там не как в жизни… Прижав
Меня к подбородку, ты дремлешь под пульсы фантазий.
Когда бы ты знал... Перекрыл бы мой доступ к дождям,
Построил бы дом нам из ливнеустойчивых связей.
А так - всё размылось опять, растеклось.
Обжито "вчера", а "сегодня" - опять беспризорно.
Пространство с пространством и время со временем - врозь,
И стороны света бегут за черту горизонта.
Не веришь ли? Веришь ли? Правды - ни строчки в стихах,
А также в природе, и в снах, и в предчувствиях ливней.
Всё есть побужденье собою заполнить размах
Бессмертья, чей образ бессонницы смертных заклинил.
Не веришь ли? Веришь ли? Скоро об этом прочтёшь,
И выпадут листья на тайно лысеющем древе.
"Уже?" удивишься. И перепишу это в дождь,
Чтобы снова вернуться к тебе полосой наводнений.