ЛЮДМИЛА ШАРГА

***

СОЛЬ ЗЕМЛИ

Здесь новый день, вдыхая чёрный яд,
вынашивает миф о повороте…
И сил всё меньше противостоять
тому, что проявляется напротив.
Внимая беспристрастным образам
(не так ли появились лицедеи?),
мы всё ещё пытаемся сказать,
осознавая - кто, и с кем, и где мы…
Да, наша крода - выше всех костров,
но в эту землю нам не возвратиться…
А соль её - всего лишь наша кровь,
та, что руда, и та - что не водица.
И кости в основании кремля
давным-давно истлели, ставши прахом…
И новой крови требует земля,
отравленная алчностью и страхом…
____
Крода - сожжение, отправление к Роду

***

ФЕВРАЛЬСКАЯ ГЕРАЛЬДИКА,
или неудачная попытка составить свой герб...

Ты уверял: проста геральдика,
бери бумагу да перо
и отправляйся во вчера, пока
стекает вечер на перрон.
Ни скорые, ни пассажирские
там не проходят поезда,
поможет путь тебе отыскивать
упавшая в ладонь звезда.

На остановке промежуточной
(загнулся уголок листа…)
взяла (хоть был мороз нешуточный)
с собою спящий краснотал.
Ведь пополудни будет оттепель
ронять капель в мою ладонь,
искать дорогу мне легко теперь:
всё время вверх и - посолонь…

Смешала всякое со всячиной, -
не вышел из меня герольд,
и тушь февральская растрачена…
мой герб - бумага да перо.
Я не усвоила геральдику,
хоть ты божился, что проста,
но долго в сумерках февраль стекал
в безмолвье чистого листа…

***

… и дольше века длится день…
Борис Пастернак

Укутываю пыльным фетром
фарфоровую хрупкость дней,
наполненную тихим ветром
и силуэтами теней.
Наполненную дальним светом,
в котором мил любой пустяк…
я, Века, канувшего в лету,
осиротевшее дитя.
Урбанистический приёмыш,
хранящий душу под замком,
по осени до окоёма,
во сне летящий босиком,
до старой дедовской усадьбы,
где пленница одним живёт:
не просыпаться бы…
писать бы
и дни и ночи напролёт…
И, согреваясь у камина,
смотреть на падающий снег,
предчувствуя, что будет длинным
грядущий день, как прошлый век.

***

Не примеряла одежды поэта,
просто, однажды плутовке-судьбе
вдруг побродить захотелось по свету,
вдоволь вкусив от лишений и бед.

И - босоногая, в платьице тонком,
мерой земной отмеряя свой срок,
шла я, а вслед мне смеялась плутовка:
"Как тебе мой, горемыка, урок?!"

Шла через подлость и через наветы,
через зыбучую, вязкую лесть…
Этими тропами ходят поэты,
если случайно задержатся здесь.

Ходят в предчувствии светлого мига,
каждое слово лелея в строке,
чтобы плясало в нём шалую джигу
рыжее солнце на белом песке.

Дальше, как водится: руки - синице
и журавлиному клину - душа…
Не надоело в поэты рядиться?
Вдруг да услышится…
Не искушай!

***

ВЕРЛИБРЫ СТАРОГО ДВОРА

По улицам-страницам странницей
я тайно по ночам брожу,
о прошлое боясь пораниться,
свой взгляд в сторонку отвожу.

Давать не стоит обещания
ни "навсегда", ни "на века",
известно, что слеза прощальная
так солона и так горька…

Но вновь во сне срываюсь в детство я,
на перепутье ста дорог…
Причина вырастает в следствие
и вырастет - дай только срок.

Листаю улицу за улицей, -
успеть бы только до утра
туда, где звук шагов рифмуется
с верлибром старого двора,

в котором я, расставшись с мальчиком,
в январской гулкой пустоте,
реву в игольчатые пальчики -
в ладошки жёлтых хризантем.

***

МАРТОВСКОЕ…

Эти мартовские привычки,
a cappella котов окрест,
обострили повадки птичьи
и синдром перемены мест.

Эти шумные птичьи стаи
вновь кричат, что пора в полёт.
Это значит, что начал таять
безысходности чёрный лёд.

Это весело засияло,
сбросив мартовский рыхлый снег,
крыш лоскутное одеяло,
прихорашиваясь к весне.

Это значит, что дом мой - небо.
Всё земное - ненужный груз.
Исключенье - лишь запах хлеба
да воды родниковой вкус.

Эти мартовские привычки:
на лету всё да на бегу…
И следы суетливой птички,
как апокрифы на снегу.

***

СТАРЫЕ ДОМА

Сыну…

Дом замерзает…
Грей - не грей, -
безрадостны глазницы-окна;
и тополь - старый бриарей
стучится в них рукою мокрой…
Ему бедняге, невдомёк,
что и у дома есть свой срок.

Как быстро детские шаги
считали лестничные марши,
и яблочные пироги
напоминали: на год старше
ты стал. А средство от тревог
всё то же - бабушкин пирог…

И печь каминная хранит,
запрятав в изразцовых сотах,
мои безоблачные дни -
твои начальные высоты...
Ты покоришь немало их -
дай Б-г, чтоб основной достиг…

Идёшь легко… глядишь - светло,
и со двора кричишь: " пока" мне;
не забывай, бросая камни,
что собирать их тяжело…
а если бросил - не беги -
накроют с головой круги…

И будет падать мокрый снег
в озябшие ладони улиц,
о снах напоминая мне,
о днях далёких,
о весне,
которая с тобой вернулась…
Тепло… Сиротская зима…
Но мёрзнут старые дома…

***

(читая Николоза Бараташвили)

солнце закатную выплавит медь
сиреневый вечер
прильнёт к раме
сон перепутав с явью
болеть
о неслучившемся станет память
крылья расправит книга в руке
вздохнёт
легендами лет давних
лязганье сбруи невдалеке…
заслышав
распахиваю ставни
прошлое - залпом
в глотке одном
границы пространств и времён грани
мансарды Монмартра
моё окно
Иверия
звёздный дождь
Ме-ра-ни
…сказка не менее чем параллель
реальность
плывущая рядом с нами
зов уходящих в туман аллей
полночь
полёт
Мерани…

***

Лечу в Тарусе грусть
живой водой Таруски,
мне дорог этот вкус
родной горчинкой русской.
Лечу Тарусой грусть,
Но, видно, зря стараюсь -
Взгрустнулось - ну и пусть, -
Судеб не выбирают.

Скитаюсь над рекой,
где спит Певец Скитаний,
и трогаю рукой
заиндевелый Камень,
И грею поутру
озябшую рябину,
и радуюсь, что грусть
Моя неизлечима.

Лечу Тарусой грусть -
Святой горчинкой русской
И спорить не берусь,
что грусть не лечат грустью.
Но кто бы ни спросил:
нарочно ли, судьба ли? -
отвечу: на Руси
клин клином вышибают.

***

НОВОГОДНИЙ ВАЛЬС

За юностью чьей-то бегом… это, знаешь ли - вряд ли.
Давай-ка мы ей с восхищеньем помашем рукою.
Ах, сколько же было у нас вечеров этих мятных
и лунных ночей с ароматом цветущих левкоев.

За юностью чьей-то вослед… это, знаешь ли… просто.
В душе сохранить свою юность гораздо труднее,
как солнечных зайчиков неуловимую россыпь, -
ведь зимы всё дольше, всё злее и всё холоднее.

За юностью чьей-то вослед… это, знаешь ли, сложно…
Тем дальше она, чем за нею быстрее бежим мы.
На этой дороге иллюзии смешаны с ложью,
и цели вполне очевидны, но… недостижимы.

Боа.
Декольте…
Чёрный жемчуг.. .
Божественный Штраус…
И запах горящих свечей вторит запаху хвои.
Ты в вальсе кружишься, отбросив тоску и усталость,
и юность чужая с восторгом следит за тобою!

***

Я попрошу у зимы снисхождения:
пусть в мой заброшенный сад,
в белое спрятав следы запустения,
ночью войдёт снегопад.
Я на рассвете проснусь удивлённая,
тихо к окну подойду:
белое небо с землёю белёною
перемешалось в саду.
Это земля моя крылья расправила?
Небо ль на землю сошло?
Есть для зимы непреложное правило:
в сердце должно быть тепло.

***

Вырастаю из ранних стихов,
как из детских пелёнок,
как печаль вырастает из сумрака белых ночей;
и всё глуше влюблённостей хор,
где мой голос так тонок,
и зима - холодней,
и отчаянье всё горячей.

Мне давно уже тесно в стихах,
где пронзительна нежность,
но душа нетерпима, как прежде, ко всякому злу.
Прихожу в эту жизнь
и преодолеваю рубеж, но
не могу обучиться простому её ремеслу.

Как и прежде, иду напролом,
прямиком - по сугробам,
как и прежде, в осеннюю пору светло и легко,
только вот маловаты стихи,
словно детская обувь,
и опять всё с нуля начинать
и опять - босиком.

Я из прожитых дней вырастаю…
Податливой глиной
мне казались слова, что росли под рукою моей.
Но не подлинной правдой
стихи обернулись -
подлинной -
чем их легче читать - тем рождались они тяжелей…
___
Подлинная правда - правда полученная под лином (лин, подлинник - орудие палача) - под пытками
Линь, линька - полоса кожи, вырезаемая со спины при дознании

***

О МОРЕ…

А я о море зареклась писать…
Что ни скажи - покажется вторичным.
Ему пропеты тысячи осанн
и человечьим племенем, и птичьим.

Но только-только стрелки на часах
к полуночи -
Несбывшемуся внемля,
я снова поднимаю паруса
и покидаю суетную землю.

По курсу - прямо - острова лежат,
те, что во сне привиделись однажды,
и тихо повторяя: "так держать!" -
я отпускаю парус свой бумажный.

Пусть кто-то адекватный своё "ква"
вдогонку резюмирует весомо…
ни мнения - ни званья:
острова -
единственная цель ночей бессонных!

И всё ж… о море спеть не премину…
Здесь ветром - вдох, а выдохом - прохлада…
и на берег сбежавшую волну
успею на прощание погладить.

***

ПТИЧЬЕ

"В воздухе вроде бы все было нормально,
но потом птицы начинали как бы дрожать,
без сил падали и вскоре умирали".

Из сводки новостей

сколько зим у окна
а ты
всё ещё называешь меня птицей
я давно не боюсь разбиться
но пока боюсь высоты
в приближенье высокой воды
чую холод
земля - здравствуй…
кто замкнул над тобой пространство
повелитель
раб
поводырь
мне уже не взлететь…
а ты
всё ещё изучаешь мои привычки
но от прежних повадок птичьих
мне достался зов высоты
той что прячется
ждать устав
в придорожной
промёрзшей насквозь канаве
где вмерзает в чёрную наледь
крик разбившихся птичьих стай
где слепой маньяк-поводырь
развлекаясь
колоду судьбы тасует…
помяни моё имя всуе
в час прихода высокой воды
помяни
и прости
ещё
помолись
авось пригодится…
если мир оставляют птицы
он как водится
обречён…