Смерть сама по себе штука очень неприятная. А присутствие во время чьей то смерти и подавно. Но, когда это твоя работа, то это уже совсем другой компот. Приходится либо привыкать, либо искать другой вид заработка. Мне кажется, я привык. По крайней мере, мне редко неприятно, когда кто-то умирает рядом со мной. Приятного здесь тоже ни фигашеньки нет. И вот.
Умерла одна пожилая женщина. Умирала тяжело и долго. Осталось от нее только тело. Холодное и начинающее коченеть. Умерла она в субботу. Вечер. Санитаров, которые обычно вывозят продукты переработки (либо недоработки) нашего цеха не было. И возник вопрос, кто повезет труп в морг. " Звучит вопрос" звучит как-то пафосно, а вопрос был задан обыденным будничным голосом. И ответ был примерно такой же интонации. Так как доктора (кроме некоторых) считают ниже своего достоинства транспортировать мертвецов в места их обычного постжизненного скопления, как то морги и судмедэкспертизы, то существуют фельдшера. Даже если ты студент медина, ты все равно фельдшер, а, стало быть, на иерархической лестнице ступенью ниже, а, стало быть, тебе и тащить мертвую женщину (мужчину) в мертвецкую. В общем, я и один студент Медина, завернули труп в простынь, а сказать правдивее, то просто на простыни переложили труп (довольно таки тяжелый) на каталку, и покатили. Катить недалеко, метров 40. Предварительно, я сходил в ординаторскую, где на вбитом в стену гвозде висел ключ. Над ключом, на лейкопластыре было написано: "Ключ от морга, возвращать на место!". Очень обыденно и даже как-то по-домашнему, и, не портя интерьер. Мне всегда нравилось, как этот нечаянный экспромт выглядит. Надо будет сфотографировать. Подходит к моргу, серое облущенное здание конца 19 века. Две колонны стоят, как стражники в мир мертвых, в мир неживых. И я это знаю. Сейчас там только мертвые, никого кроме. Открываем висячий замок, распахиваем двери. Темно. " Где же выключатель?! "- "Хрен его знает!" Шарим руками в предполагаемых местах предполагаемого выключателя.
- " Блин, да где же он? Фу! Во что это я влез! Какая то мокрая паутина, фу, гадость какая"
Находясь в морге, инстинктивно боишься обо что-то запачкаться. Не то что бы руки замарать, а как будто эта мокрая паутина прикоснулась к душе.
- " Смотри свет!"
- " Действительно…"
слева была дверь, которую мы раньше не заметили. Из-под двери был виден свет. Я подошел и открыл. Передо мной лежал морской офицер при полном параде: руки скрещены на животе (и связаны), на груди лежала фуражка (кажется, так у них называется, точно не знаю), голова была замотана желтым полиэтиленовым пакетом. Немного неожиданная сцена из спектакля " Жизнь и после нее". Лежит человек в парадной морской форме с завязанной головой и вместо лица желтый мешок.
- " А, это холодильник… О, прикол! Хотят похоронить инкогнито. Дорогой наш желтый мешок, ты был хорошим коллегой и отцом, мужем и любовником, руководителем и подчиненным.",- голосом церковного работника запричитал подошедший молодой циник, студент медина, - "Ладно, давай откроем шире дверь, пусть холодильник нам осветит всю декорацию. И выкинем поскорее эту бабку и пойдем. А то уже кушать хочется".
Кушать действительно уже немного хотелось, и то, что мы находились в морге, желудок совершенно не волновало. Он требовал жрачки. Вышли на улицу, взяли носилки с бабкой и понесли ее выгружать. Занесли, поставили.
- " Ну что, куда сгружаем?"
Холодильник, вернее, свет исходящий из холодильника освещал следующую картину. Под одной из стен находились две деревянные штуковины, напоминающие топчаны (слово то какое "топчан", какие ассоциации это у тебя вызывает? Подними глаза и ответь мне). На этих топчанах, для мертвых лежали никто иные, как те, для кого они предназначены, а именно мертвые. Два. Возле другой стены стоял похожий на своих собратьев топчанов еще один. Разница была только в том, что этот топчан был выше остальных и был пуст.
- "Во! Прекрасно!", - изрек студент медина и потащил носилки с потенциальным претендентом в направлении еще практически незаполненного, но теоретически уже занятого топчана. Я ему помог, мы выровняли носилки и взялись за концы простыни.
-" Бля, она такая тяжелая".
Топчан был высоковат. Где-то на уровне карманов на моей рабочей одежде.
- "Хоть бы простынь выдержала! Что за идиот придумал такие высокие топчаны! Твою мать! Ой, блядь! Блядь…"
Мы подняли труп, практически на уровень топчана и тут лопнула простынь. В районе спины не выдержала. Я держал простынь в районе ног, а студент медина в районе головы и ближе к нему простынь разорвалась. Женщина вывалилась к нам под ноги и глухо стукнулась головой сначала о топчан, потом о ножку топчана и ух потом об пол.
- " Твою мать! Вот хреновина! Посмотри, она голову не разбила?"
- " А ты боишься, у нее сотрясение мозга случится? Женщина, женщина, сколько пальцев видите? Голова не кружится? Не тошнит?", юродствовал будущий светила медицины.
- " Ладно, хватит, давай положим ее и идем".
Когда подымаешь труп на простыни, а когда приходится трогать его руками, это уже немножко не то ощущение. А ощущение такое, что ты как будто поднимаешь холодного и совершенно расслабленного человека. Очень тяжелого и холодного, И липкого почему то. Или это только кажется, что липкого, потому что он неприятно холоден.
-"Раз, два, оп… оп…, ух ты, блин, наконец то! Все, бабка, пока".
Разорванную простынь мы кинули на носилки, носилки поставили на каталку, морг на замок, ключ в карман и пошли. В реанимацию. Ужинать. Есть действительно хотелось уже сильно.