(Форма некоторых стихотворений нарушенна сознательно)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ИЗОБРЕТАТЕЛЮ ПИНГ-ПОНГА

№ 1

За чертою каменной гряды,
В мраморе ампирного свеченья,
Высечена светлым вдохновеньем
Галатея голая воды.

Жадный рот голодной тишины,
Кашель птиц, хрустальный дым растений
В пасмурную глыбу наваждений,
В узкий луч ума, заключены.

Это пир больного кислорода!..
Бог веществ, слепой творец свободы
За решеткой крепкого окна.

Здесь конец прозрачного состава!
Здесь дрожат страстные крылья сна
Над водою воспаленно-ржавой.

№ 2

Над водою воспаленно-ржавой
Меркнет лоск – дремучий вар планид
Ослепленный сад в себе таит
Сгнивший плод бессмертия и славы.

Ток безумства, жилы торжества,
О, тугие ветви вдохновенья…
Комнат нет!.. есть шумный миг прозренья!
Есть немое чудо Рождества!

Но в проклятой пляске естества:
Бродит ветер, падает листва,
И на ось надет орел двуглавый;

Все уходит, ветер носит прах,
И дымится в каменных глазах
Глубина разрушенной державы.

№ 3

Глубина разрушенной державы –
Кладезь снов, прислужница денниц!
Дай ключи! Открой мне тайну лиц,
Говор птиц и бормотанье лавы.

Осиянный призрак равноправья,
Тусклое дыханье желтых свай.
Кровь распахнута! Повержен Менелай,
На густой и смрадный камень яви.

Блеск цифири с теменью роднит
Шелестящий огненный родник
И хаоса темную Лилею.

О, соловье пение тщеты!
В озаренных числах Галилея –
Колба вездесущей пустоты.

№ 4

Колба вездесущей пустоты -
Золотое чрево божьей кары,
Гуд веков, мерцание тиары,
Луч столетий павший на цветы,

Клятвой муки, музыки проклятье
В волшебстве таинственных равнин…
О, скажи мне из каких глубин,
Боль восходит к твоему распятью!

При соитьи влажных голосов,
Гаснет свет разбуженных миров.
Стынет кровь торжественной лампады

В жилах затрапезной высоты!
И стучится в ломких листьях сада
Гулкий пульс внезапной немоты.

№5

Гулкий пульс внезапной немоты.
Мысли глохнут в пулях снегопада.
Взгляд выходит медленно из взгляда,
Вытирая за собой следы.

Звук замкнулся в плавные черты.
Сжался смысл. Растлились суть и время.
Вещества вернулись к теоремам
И низверглись в недра пустоты.
………………………………….
А, в бескрайней небыли вещей,
Лишь петля, да запах кислых щей,
Да ботва, да выбритые морды.

Все в дыму бордели и кресты,
И внутри предчувствие беды
Бьётся кровью в ребра и аорты.

№6

Бьётся кровью в ребра и аорты
Пестрых птиц тревожная шрапнель.
Ум постиг блуждающую цель
В темноте невыносимо твердой.

Умер свет и был то день четвертый.
Куб сместился. Повернулся ключ.
Так с собой столкнулся первый луч,
Холст ожил, построились аккорды,

Слово вышло, стек воздвигнул грань,
Звук ваяла звонкая гортань,
И пространство разделила хорда…

Мир застыл в упругом гипсе Орта.
Тьму и свет, как будто инь и янь
Ум размешивает в пламенной реторте.

№ 7

Ум размешивает в пламенной реторте
Дедуктивный воздух аксиом,
И лицо за каменным лицом
Светится возвышенно и гордо.

О, зрачков глубокие фиорды
Тайные колеса бытия,
Вы постигли магию огня
Суть тоски и музыки, и формы.

Двадцать пять моих холодных войн,
Девять тысяч удивленных хищниц
Где угодно нас с тобой отыщут
И не будет больше нас с тобой.
……………………………………
Нам откроют мертвые цветы
Ледяную щелочь темноты.

№ 8

Ледяную щелочь темноты,
Трепетные руки хриплых взглядов
Мысль наполнила растлением и ядом
Хохотом скабрезной суеты.

Чувственные пальцы маяты
Боль создали, выдумали счастье,
Наделили немощного властью,
Сны разверзли, создали мечты

И в чаду Рождественской звезды
Обрели слепое вдохновенье.
Дух погас, в огне пылали тени.

Злом налились алчные плоды.
И внимали медленные рты
Яркой боли красное смятенье.

№ 9

Яркой боли красное смятенье,
Вещество беременных светил,
Выстроило орты мертвых сил -
Графики, параболы, сомненья.

Хилый ум был подчинен виденью,
Вектор сбился, время плыло вспять,
Древо ссохлось, сын вернулся в мать,
И звезда потухла в Вифлееме…

Смолк Орфей в пустом кровотеченьи.
Шел ноябрь, ты мерзла у окна…
Листья таяли, едва касаясь дна,

Свет ложился на твои колени
И внимала хмурая страна
Яд хрустальный сна и вдохновенья.

№ 10

Яд хрустальный сна и вдохновенья
В нем! блистает окон красный хлам…
Пыльный воздух жмется по углам -
Лживый труп отважной Мельпомены...

Дождь углом восходит к Диогену,
В лужи падают запчасти мертвых птиц,
И болят обломки ложных лиц
На слепых руинах Карфагена.

Хрипло вьется белый пар Силены -
Бледный плен астральных хризантем…
Что не взгляд – то вкось… и в стоны стен.
Что не мысль – то врозь… и в сон вселенной…
………………………………………..
Ах, ты слышишь, этот голос тени,
Льющийся по руслам шумных вен?

№ 11

Льющийся по руслам шумных вен,
Бьющийся в больном подвале глаза,
Тусклый свет ваял скульптуру фразы,
Создавал огонь мерил и лемм…

Третий Рим тоской повержен в тлен,
В хор стеклянных груш и ветхих капель.
Слышишь ты меня ль, о, брат мой, Авель,
Сквозь сырое пение сирен?

В ласковых движениях мурен,
В чистоплотных пальцах сновиденья,
Мы лишь отблеск тусклого свеченья,
Лишь искра вселенских перемен.
……………………………………….
В нас болит река туманной страсти,
Словно тайна светлого причастья.

№ 12

Словно тайна светлого причастья
............................

№ 13
Обдавая стекла темных стен
Бродит дождь. Шевелятся трепанги
Плавных вязов. Жизни жмутся в рамках.
И плывет тревожный гул морфем.

Тридцать тысяч солнечных систем -
Блажь зрачка, металлолом иллюзий,
Зыбкое творенье лживой Музы,
Каторга свободы, прах и плен.

Человек, всего лишь, манекен
На костре вселенского ненастья
Мира нет - есть вывихи и части,

Есть железо, вбитое в запястья,
Где во тьме торжествен и смерен,
Свет, как зов летит из черной пасти.

№ 14

Свет, как зов летит из черной пасти.
Каин дремлет в солнечной траве.
На озябших ветвях и дресве
Белой болью дремлет шорох власти.

Кровь тоски. О, пламенный Себастьян,
Здесь летят глухие фуги шпал!
Здесь лучи вплетаются в хорал!
Белой болью гулкого ненастья,

Речь убита! Бледный воздух глух.
Светлой Музы окрыленный дух
Обретает контуры светила.

О, слепая Муза нищеты!
Вижу, как восходит лик Аттилы
За чертою каменной гряды.

№ 15

За чертою каменной гряды,
Над водою воспаленно ржавой,
Глубина разрушенной державы -
Колба вездесущей пустоты.

Гулкий пульс внезапной немоты,
Бьется кровью в ребра и аорты.
Ум размешивает в пламенной реторте
Ледяную щелочь темноты.

Яркой боли красное смятенье,
Яд хрустальный сна и вдохновенья
Льющийся по руслам шумных вен,

Словно тайна светлого причастья.
Обдавая стекла темных стен,
Свет, как зов летит из черной пасти.

22. 09. 04 год.

(стихотворение не отредактированно, прошу прощ. за ош.)