ПОСВЯЩЕНИЕ

И падал дождь, разлитый тучами, и плечи пробовал на вкус.
Ты на вопрос, мной не озвученный, ответил: Я тебе приснюсь.
Бежали вымокшие женщины, и град летел с небесных пращ.
И ты, стыдясь кого-то встречного, сказал: Ты только не заплачь.
И я послушно не заплакала, и плечи спрятала под зонт,
Хоть с каждой встречною собакою мне выть хотелось в унисон.
И стрелки сыпали минутами, и город ёжился и мок.
И мы – чужие, неуютные - с тобой шагали – на восток.
И я – такая прежде гордая – не знала, что тебе сказать.
А дождь шарахался по городу.
А на востоке был вокзал.

НАЗОВЁМ ДЕПРЕССИЕЙ

Страшно до дрожи действовать опрометчиво.
Трусость моя скулит в темноте за шторами.
Что-то осталось важным, но незамеченным.
Что-то произошло. Назовем историей.

Где ты земля, ну где ты, обетованная?
Выпью до дна коктейль сигаретно-блюзовый
И упаду – навзрыд - в глубину диванную.
Думала, всё окей? Назовем иллюзией.

Что-то случилось в ночь с четверга на пятницу.
Кто-то добрался вплавь до моей америки.
Я же кусаю тонкую плоть запястную.
Я же реву взахлеб. Назовем истерикой.

Помню, гадала: лето пройдет, и что потом?
Поиски смысла нынче не интересны мне.
Так же люблю - вполуха, вполглаза, шепотом.
Что-то мешает жить. Назовем депрессией.

ПРИСНИТЬСЯ

В полуоткрытые окна течёт зевота,
Соль-си-бемоль надрывается лейкопластырь.
Хлопанье форточки пахнет гуашью. Кто-то
Нарисовал меня здесь, но забыл раскрасить.

Шторы тревожатся. Пробую ночь на запах.
Перетекаю блаженно на спинку кресла.
Я бы приснилась тебе, только сон твой заперт:
Богово – Богу. А ты недоволен, Кесарь?

В сумерках ночи твоей тяжелы засовы.
Веки закрыты, не ждут посторонних в гости.
Я не считаю ни сколькими ты целован,
Ни (усмирив в себе женщину) скольких бросил.

Ты просыпаешься. Нежно дрожат ресницы.
Я ухожу, унося аромат настурций.
Я попытаюсь однажды тебе присниться,
Не помышляя о том, чтоб с тобой проснуться.