ВОДНЫЕ ЗНАКИ

На запястья капают. Остаются белыми рунами.
Не умерить гордости. Языком с запястий не вылизать.
На огне не выпарить. Из бумаги лебедя вырезать
И пустить бы в синее. Выше локтя - жгутами-струнами

Затянуть до боли бы. До пульсаций в пальцах - нарочно бы.
Только знаки белые вкруг запястий в узоры сложатся,
Чтоб на память долгую. Чтоб корнями врасти под кожицу,
Распуститься вереском. Заплестись виноградным крошевом.

Но сказали надвое все гадалки, ведьмы и знахари:
Долетишь ли, милая? Из бумаги крылья нелётные.
То дорога дальняя, то - откуда б - капли солёные
На запястья капают. Остаются водными знаками.

ПИТЕР, ПАФОС

Здравствуй, Питер!
Здравствуй, Питер, я все же вернулась - на сутки моложе.
В поездах время вспять повернуло, укутало плечи, опутало веки.
Забери же меня, я твоя до истомы в суставах, испарин на коже.
Я вернулась, на старой кассете прослушанным треком.

Видишь, Питер -
Открываю ладони навстречу июльскому ветру,
Измеряю дыханием длинную вычурность бега в оправах каналов,
Сохраняю в глазах отражение выцветших улиц, безвыходных скверов,
Я в тебя влюблена до истерик, что, в сущности, мало.

Знаешь, Питер,
Я готова предать тебя, только найдется ли повод
Обменять несуразность твою на сплетение рук и бегов этажами.
Ты простишь меня, знаю, ты выключишь лампы мостов, ты наполнишься, город,
Отраженьем моим на твоих водосточных скрижалях.

MISS YOU

а самое страшное - то, что я все-таки верю
тебе ли, в тебя ли, в озноб ли, сковавший колени,
лопатки, затылок, в нетленность твоих повторений
в густой предсказуемости виртуальных истерик,
в тугое молчание на рычагах телефона
(ах да, он отключен), в оракул мобильного "miss you",
в простудные будни, в твои сокровенные мысли,
в вопросы, вопросы, вопросы… и в их нерешенность
в надежде на пойманных бабочек слов-откровений,
в намек укоризны во взглядах соседей вчерашних,
в твою недосказанность…
господи, как это страшно!
а самое страшное - то, что я все-таки верю.

НАИЗНАНКУ

Проведи меня переулками,
Взявши за руки, будто хворую.
Подворотни глухие, гулкие,
Словно рубище, будут впору мне.
Исцели меня - безупречную,
От тревог и укора жгучего,
Для тебя буду первой встречною,
Самой нежною, самой лучшею.
Успокой меня строчкой тающей,
Чтоб кончалась не многоточием.
Запрети играть в нападающих,
Не поверь в мои междустрочия.
Обними меня - будто первую,
Убеди меня, что я сильная,
Исцели меня от неверия,
От тоски, беды, боли, или мне
Заклинать ли шаманством, святостью
Тайной Вечери, волхвованием -
Защити меня от предательства,
Сбереги меня от незнания.
Дрожь в губах уйму, в сердце звонница
Колокольная - на прощение.
Защити меня от бессонницы,
Заверши моё обращение.

НА КАРНИЗЕ

Дождем барабанить в кошачьи карнизы,
плеская из форточек стылую воду,
глазея на самодостаточность неба -
лететь кодом
(шифром)
из провода в провод.
Однако - нелетная нынче погода,
а выпить - не то чтобы нужен был повод,
Да только не дамские это капризы.
(Вчера что-то было.
Вчера кто-то не был.)

В обнимку с изломом трубы водосточной
краснеть за вчера совершенную скверность
(никто не узнает).
Чай в чашке остыл, а
как было бы чудно - с тобой вечерами
пила бы чаи и хранила бы верность,
вот только забыть бы, о том, что вчера мы…
(никто не узнает!),
а если быть точной -
Кого-то придумала - и позабыла.

ЕСЛИ БЫ…

Если достаточно долго глядеть с карниза,
Увидишь летящий вздох, ласкающий флюгер:
Лунной тропинкой гуляют ночами бризы.
Смотри - на карнизе кошка слушает вьюгу.

Где же здесь кто-нибудь, кто бы помог советом -
Зачем целоваться с бризом, сыпаться пылью?
Что будет с кошкой, решившей остаться с ветром,
Легко догадаться по отсутствию крыльев.