ЧЛЕНИСТОНОГИЙ ФИЛОСОФ

Милочка сидела в подсобке с сигаретой в руке. Дымок защекотал ноздри, попал в глаз. Потекла слеза, Милочка шмыгнула носом.
Овощной магазин закрылся час назад. Уборщица, и та уже улепетнула восвояси. А Милочка ждала свою дочку, третьеклассницу Люсю, с занятий хореографического кружка при школе. Школа располагалась за углом. Вот прибежит через минут десять Люсенька, и пойдут они домой вдвоем.
Перед Милочкой стоял полупустой ящик с капустой. Несколько бело-салатовых головок лежали в нем. Милочка не сразу заметила на капустном листе толстую белесую гусеницу, аккуратненькую и гладенькую. Голосок гусеницы донесся сквозь Милочкину дрему:
- Поплачь же ты, наконец, дура, нужно как-то расслабляться! Пусти слезу, а хоть бы и от сигаретного дыма! Понимаю, сирота должна проявлять стойкость, но слезы - это ведь не слабость! Сосчитай, ты плакала всего три раза в жизни. В первый раз - когда тебя крепко и несправедливо наказали в детдоме, во второй - когда твой покойный муж Валерочка прислал тебе денежный перевод, и это были первые деньги, доставшиеся тебе просто так от кого-то другого… А в третий, в третий - это когда ты узнала, что Валерочка упал в трюм на ремонте и разбился на смерть. Не плакала даже на его похоронах, только громко стонала. А все ожидали твоих рыданий: кто-то - как соблюдения приличий, а кто-то - как частичного исхода от горя, начала исхода… Хотя, правильно! Не вздумай плакать! С минуты на минуту заявится Люська, эта капризуля и ревушка… Ее сырости на вас двоих - с избытком…
Дверь в подсобку скрипнула, вбежала задохнувшаяся от бега Люська. Милочка окончательно проснулась только от резкого хлопка брошенного на стул Люськиного портфеля. "Тю, пригрезится же такое - говорящие гусеницы!" - подумала Милочка.
- Мама, что-то на тебя не похоже, нюхаешь гнилую капусту! - проворчала Люська, зажимая двумя пальцами нос.
И вправду, от ящика исходил характерный запах. А членистоногий философ замер на капустном листе и молчал.
Милочка овдовела, когда Люське было два года, а ей самой - двадцать два. Ее обожаемый муж Валерочка оставил ей кооперативную квартиру в "чешке" и очаровательную сероглазую дочь.

СЕЛЬДЬ-ЧРЕВОВЕЩАТЕЛЬНИЦА

Милочка сделала карьеру в торговле - перевелась из овощного магазина в рыбный и стала заведующей секцией в недавно открывшемся магазине "Океан".
Славик вошел однажды в широкие двери магазина, остановился у прилавка и застыл надолго, наблюдая за возившейся с ценниками Милочкой. Она заметила его, но не подала виду, только улыбнулась про себя. Ей, высокой и крупной, он вряд ли подходил. Он был небольшого роста, к тому же и атлетической фигурой не отличался. Но все равно - это был ЕЕ мужчина! Она поняла это, лишь раз заглянув в его глаза.
Он неожиданно быстро сделал ей предложение - они встречались около месяца. Чего ж тянуть, если люди влюблены? А дочь - это прекрасно, замечательно, великолепно! У Славика теперь будет ребенок, а у ребенка снова появится отец.
Славик оказался добрым и щедрым человеком. А еще он сумел приручить строптивую Люську, непостижимым образом смог внушить ей сходу, что он полноправный член семьи, который отныне берет все главные заботы на себя. Только вот Милочка колебалась, ей казалось, что события развиваются слишком быстро. Другое дело - с Валерочкой, когда первое сильное чувство повелевало юными сердцами. Но теперь, по мнению Милочки, следовало проявить благоразумие и пристальнее присмотреться к Славику.
Люська забегала к ней на работу после уроков, они обедали вдвоем в маленькой комнате за складом консервов, где был и газовый баллон, и плита, и посуда. Как-то раз после обеда Милочка выпроваживала Люську домой из магазина. Пробираясь по заваленному тарой узкому коридору, ведущему со склада к черному выходу, они наткнулись на перегородившую проход пластмассовую бочку. Вечно выпившие грузчики не дотащили ее до торгового зала. Бочка была открыта, и в буром рассоле плавали крупные серебристоспинные селедки. Люська заглянула внутрь бочки и куклячим голоском засюсюкала:
- Мамусичка, Милусичка, я селедочка из синего моря, даже я тебя прошу - пусть Славичек живет с тобой и с Люсечкой, он будет ей все покупать, будет привозить ей из рейса жевачечку и все такое! Будет как папочка!
- Ах ты, моя хитренькая селедочка, передай Люсечке, чтобы она не вмешивалась в дела взрослых, они сами разберутся, - подыграла дочке Милочка.
Через несколько дней Милочка ответила Славику согласием стать его женой.
Славик тоже плавал на "рыбаках", как и покойный Валерочка. Только Валерочка был электриком, а Славик - радистом.
Милочка и Славик расписались и съехались. Вернее, Славик переехал в двухкомнатную Милочкину квартиру, а свою "гостинку" сдал.
Очень скоро Милочка перестала просыпаться ночами в тревоге о деньгах. Она и сама не заметила, как расслабилась и безоглядно погрузилась в любовь и покой. Основные ее неприятности заключались в расставаниях со Славиком. Но ведь вслед за расставаниями неизменно бывали встречи, которые составляли главную Милочкину радость.

ПЕДИКУЛЕЗ И БЕРЕМЕННОСТЬ

Соседка парикмахерша Катюша расчесывала мокрые Люськины волосы маленьким неудобным густозубчатым гребешком.
- Милка! Слышь, это ж не вши, это кони, здоровые какие! А ты не скули, подруга Люсенька, еще немножко терпения и капелька керосина, и все твои паразиты прикажут долго жить! - задорно выкрикивала Катюша, стараясь успокоить беременную Милочку, которую они предусмотрительно выставили из кухни перед процедурой истребления насекомых.
Люська подцепила педикулез в пионерском лагере. Она всхлипывала от стыда и обиды из-за завесы своих роскошных светлых волос. Кухня пропиталась густым керосиновым духом.
- Я сейчас тебя сменю, - отозвалась из комнаты Милочка.
- Не смей сюда входить! Для манюни это вредно, еще родишь у нас раньше времени, не дай бог! - строго сказала Катюша.
- Ладно, тогда я к Славке в больницу порулю, а ты спасай нашу блондинистую красоту! Сегодня анализы должны быть готовы. Что-то я волнуюсь, - Милочка стояла в коридоре, обхватив руками свой большой живот.
- Тебе, Милка, поволноваться - как дурному с горы скатиться. Езжай, такси возьми, не толкайся в троллейбусе, - покачала головой Катюша, не прекращая керосиновую экзекуцию.
- Только ты Славику не говори, что у меня воши, мне стыдно, - захныкала Люська.
- Не воши, а вши, - машинально поправила ее Милочка. - Не скажу, не до того ему сейчас, плохо ему что-то…
Славик заболел полгода назад. Но страшный диагноз заподозрили только недавно. А Милочка должна была скоро рожать - вот так!..
Выходя из квартиры, она сказала:
- На обратном пути зайду на работу, попробую декретные получить, а то все никак… Хорошо хоть я Славку не послушала и работу не бросила. Где тогда деньги брали бы и на лекарства, и вообще... - последние слова Милочка бормотала уже себе под нос.

Второй раз Милочка овдовела через два месяца после рождения сына Артура.
Счастье, боль, страх, нечеловеческая усталость, горе и отчаянье переплелись воедино. Славик страдал от неоперабельной опухоли желудка. Он умирал медленно и мучительно, будто не желая расставаться с любимыми людьми и выигрывая у смерти каждый час, чтобы подольше видеть, как растет его малыш.
Милочка выбивалась из сил, ухаживая за больным мужем и за новорожденным сыном. Она с ужасом ловила себя на мысли, что жаждет избавления, но день за днем выполняла свой долг.

ВЛЮБЛЕННЫЙ БУХГАЛТЕР

Тридцатилетний бухгалтер рыбного магазина "Океан" Костик долго и настойчиво ухаживал за сорокалетней Милочкой. Нечасто встретишь среди южанок такую яркую натуральную блондинку! Да и выглядела она гораздо моложе своих лет.
Милочка сначала не обращала внимания на Костика. Потом он стал ее раздражать своей назойливостью. Но красивый и образованный, он не мог не понравиться.
…Они "переспали" в вихре празднования Нового года. Еще с самого полудня Милочка подозревала, что это произойдет.
31-го декабря коллектив "Океана" взялся за проводы старого года вскоре после обеда: "кучковались" группками в подсобке, посменно проводя там не больше четверти часа за бокалом шампанского, потом снова возвращались к работе. И так до закрытия магазина.
Директор магазина, Милочкин старинный приятель и бывший любовник, вызвал ее к себе в кабинет, чтобы поздравить с наступающим. Пробыла она у него минут пять: съела несколько конфет из специально для нее приготовленной коробки и приняла в подарок конверт с деньгами. Связь их давно изжила себя, но директор как порядочный человек продолжал помогать Милочке, а она принимала помощь по привычке и с благодарностью. В конце концов, не от чужого…
В темном коридорчике у двери директорского кабинета Милочку поджидал Костик. Видимо, от кипения обуревавших его чувств очки запотели, и он суетливо стал их протирать, сощурив большие черные глаза.
- Зачем вызывал, чего хотел? - с деланным равнодушием спросил Костик.
- Не придуривайся, что не в курсе, все знают, а ты - нет?! Помогает он мне, вдове с двумя детьми, - Милочка уже почти вышла из полумрака на свет, но Костик схватил ее за плечо:
- На кой он тебе, он старый, женатый, лысый, - у него не находилось достаточно доводов, чтобы убедить Милочку в преимуществах такого жениха, как он, Костик.
- Не твое дело, - мягко заметила Милочка и добавила: - Пойдем-ка лучше тяпнем за старый год.
После закрытия магазина в просторной подсобке был готов общий стол. Все быстро опьянели - шампанское, потребленное за день, подготовило для этого благодатную почву.
Костик пригласил Милочку потанцевать. Тут-то все и началось. Он бессвязно шептал ей на ухо какую-то высокопарную околесицу. Потом стал жевать губами ее подбородок, потому что она поднимала голову, уворачиваясь от поцелуев. Костик увлек Милочку на склад. Она смеялась, следуя за ним, но сопротивляться не стала и даже сама показала ухажеру укромный уголок, где их не сможет обнаружить остальная компания.

После происшедшего Костик не отводил от Милочки глаз, прямо гипнотизировал. Как только она попадала в поле его зрения, он ошалело вперивался в нее каким-то томно-тягучим взглядом. Иногда, улучив минутку наедине, он читал ей немного "кособокие" стихи собственного сочинения. При этом Костик глуповато улыбался, голос его дрожал и переходил в драматический шепот.
- Отвянь, романтик, оставь тетю в покое, у тети взрослая дочь, - говорила Милочка, нежно глядя в его близорукие глаза.
- Мне это безразлично, я буду любить тебя всегда, нам нужно жить вместе! Обязательно! - отвечал он, целуя ее руки.
Костик взял Милочку измором. Но сдалась она только после переговоров с детьми. Она непременно хотела спросить их согласия на проживание Костика у нее.
Люся, важная и красивая, уже студентка второго курса университета, лишь хмыкнула и махнула рукой. Ей было все равно, она жила отдельно от мамы и брата, в квартире Славика, ее второго отца. Люся так и говорила: первый папа Валера и второй папа Славик.
Десятилетний Артур сначала заныл:
- Он такой зануда, бухалтер! С ним неинтересно!
- Почему? Он очень умный, много знает, например математику, - резонно возразила Милочка.
- Ла-адно, пусть живет, но папой я его называть не буду! - заявил Артур.
- И не надо, у тебя был замечательный папа, хоть ты его и не помнишь. Ты на него очень похож, сыночек, - Милочка ласково погладила его по щеке.

ТРЕТИЙ РЕБЕНОК

Годами Милочка растила в себе заблуждение, что придет еще в ее жизнь кто-то подобный или герою ее девичьих грез Валерочке, или главе дома Славику. С появлением Костика у Милочки возникло ощущение дежа-вю. Ей казалось, что вот и вернулось ее счастье. Милочка истосковалась по спутнику, для которого она составила бы значительную часть судьбы. Она не помнила момента, когда в нее снова вошла любовь к мужчине и когда эта любовь превратилась из сильной женской в самозабвенную материнскую.
Только теперь, когда Костик лежал в психоневрологическом диспансере, она стала отдавать себе отчет в том, что тревожится о нем, как о собственном ребенке. Милочка давно заметила, что он стал заговариваться, зацикливаться на мелочах и вообще вести себя очень странно. Смотрел то затравленным зверем, то бесшабашным младенцем.
- Ничем обрадовать вас не могу, это серьезно и неизлечимо, - сказал Милочке врач после того, как Костика госпитализировали. - Ему постоянно придется принимать таблетки и проходить курсы лечения, иначе новых обострений не избежать.
Скорую помощь вызвала Люся, застав его гуляющим в трусах и ботинках по двору. Лужи сковал лед, а Костик, казалось, даже не продрог. Он весело сообщил Люсе, что они - идиоты и думают, что он раздетым не может выйти на мороз, а он смог, и поэтому они его не поймали.

Милочка с Люсей возвращались домой после посещения Костика в больнице.
- Мам, должна же ты была заметить, что с ним что-то не так! - возмущалась Милочкиному легкомыслию Люся.
- Да замечала, конечно, думала - пройдет, устал, перенервничал, - вяло оправдывалась Милочка.
- И что ты собираешься делать, так и будешь сама тянуть? Нужно его родных найти, он говорил, брат у него есть, вот пусть и заботится. Ведь прежним Костя никогда уже не станет! - железным тоном увещевала Милочку дочь.
Но Милочка только грустно улыбалась:
- Пусть - не будет! Пусть будет, как будет! Был бы живой, только бы был живой...

Элла Леус