АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

«КАЖДЫЙ СМЕРТНЫЙ - В ДУШЕ КОЧЕВНИК...»

 

***

Разматывая свиток лет
И совесть сонную тревожа,
Я вспоминаю, как секрет,
Что жизнь и смерть – одно и то же.

Они всё время бродят в нас,
Друг другу возмещают ссуды,
Перетекая всякий раз,
Как влага в спаянных сосудах.

И, возрождаясь наяву
В неистребимости природы,
Вдруг понимаю, что живу –
А Бог приходит и уходит…

Нет, просто рвётся цепь времён –
И, сцену закатив немую,
Я не живу – лишь существую,
Когда уходит в небыль Он…

Как расцветает вместе с Ним
Души безгласная обитель!
А Он неуловим, как мститель,
На время уходя к другим.

Всему, всему, что рождено,
Свой беспокойный век отмерен, –
Нет, это я Ему не верен,
Не оценив, что мне дано!

...Раскручиваю свиток лет,
И жизнь незрячую итожу,
И вспоминаю, как секрет,
Что жизнь и смерть – одно и то же.


***

Каждый смертный – в душе кочевник,
А под небом пернатым века
Так отчаянно и плачевно
Кучевые плывут облака,
Облокачиваясь на деревья
И воруя голубизну.
Только город не дремлет древний,
Улиц выпрямив кривизну…

На аллеях бульваров, гонимых
Кавалькадой огней в темноту,
Я прошу, не судите любимых!
Отпустите им неправоту!
И, быть может, вам ангелы ссудят
Теплоту наложением рук.
Ведь друзей и любимых не судят!
С ними делят – и душу, и дух.


***

Господь забирает лучших…
И это всё неспроста:
Он – самый заправский лучник,
Он сто выбивает из ста!

И, смысл отделив от звука,
Он шепчет волхвам слова:
Бессмертье – стрельба из лука,
Где промысел – тетива.


***

А впереди – безвестности громада,
И дух пьянит свободный непокой,
И жизнь течёт – сама себе награда,
И волны вечности о берег бьются мой...

И суть скалою высится отвесной,
И ты войдёшь – как путник, не спеша –
Туда, где в сердце манною небесной
Сквозь сито снов просеяна душа...

Тогда в свеченье перейдёт мерцанье:
Когда душа покинет ветхий дом,
Кирпичик духа ляжет в Мирозданье,
И Бог построит храм – в Себе Самом.


***

Бесшабашинка шумного дня,
Дирижёр моих мыслей и болей,
Ты не мучь беспрестанно меня
Сладкозвучным журчаньем бемолей!

Откровенностью дивной дыша,
Ты ль не ведаешь в ангельском хоре,
Как томится, как стонет душа,
Как оттаять стремится – в мажоре...

Дай ей воздух – пропеть и сверкнуть
Метеором последнего знанья;
Дай ей силы сгореть – и вздохнуть,
Обмануться блесной ожиданья...

Сумасшедшинка страстных тревог,
Пунктуалинка встреч и созвучий,
Где-то бродит без имени Бог...
Бог могучий, но всё ж... невезучий...

Там, где веру преследует страх,
Одиночество кронами свищет,
Он, как дервиш, всё бродит впотьмах...
Ты подумай, не нас ли Он ищет?

Мы сочли, что Ему всё равно;
Мы сожгли паруса и догадки;
Ты подумай о нас: как давно
С Несказанным играем мы в прятки!

И, свои обнажая миры
В перламутровых поисках Рая,
Мы теряем реальность игры:
Бог уходит – а мы всё играем...

Но, стряхнув эту сеть кутерьмы,
Мы увидим Его на рассвете –
И воскликнем: «Прощай! Это – мы!
Мы – твои нерождённые дети!

Нашей грустью поют небеса,
Нами дышат цветы и растенья,
И зовут нас весны голоса
В первозданную просинь Творенья,

Где дождинки лица не сотрут,
Где от глаз синеву не скрывают,
Где мечтою бесстрашно живут –
И подчас за неё умирают...»


***

«Давай ронять слова…»
Борис Пастернак

Тот, кто мне сделал злое,
Сам, может быть, не злой.
Может одно лишь слово
В сердце кольнуть иглой.

Может одно лишь слово
Вылететь, как воробей –
И не воротишь снова
Дружбу прекрасных дней.

Злая молва стоусто
Вступит в свои права...
Тонкое то искусство –
Метко ронять слова!


***

Твои волосы цвета ночи
В снах моих оставляют след,
И порою мне странно очень,
Что у ночи есть тоже цвет!

И не выскажут сны и книги,
Как легко мне сгореть в ночи,
Где ролей твоих реют лики,
Где волос твоих спят грачи!

Но – контрастами бредят очи,
И сомкнутся, рассвет маня,
Твои волосы цвета ночи
И лицо твоё – цвета дня!

Так, предчувствуя боль-разлуку,
Мотыльком прилетев на свет,
Дарит сердце своё и руку
Цвету белому – чёрный цвет.


***

Нет меня: я растворился в Слове -
Буквы, звук, и, может статься, Свет...
Всё к началу памяти готово.
Жизни нет. И смерти тоже нет.

Только сон. Лишь сердца приближенье.
Напряженье стёртых, бледных губ.
Дум протяжных головокруженье.
И в огне – сожженье медных труб.

Нет меня. Я выветрился болью,
Сквозняками промелькнувших лет.
Потому ль для тех, кто был любовью,
Жизни нет – и смерти тоже нет?


***

прозрачною станет твердыня –
и с глаз упадёт пелена.
бездомного неба богиня,
я знаю: ты жизнью больна!

нет муки печальней на свете,
чем бремя пустое влачить –
и только растрёпанный ветер
пытается нас излечить.

и тяжесть приходит как милость,
и жить начинаешь с нуля.
где небо твоё заблудилось,
уже пробудилась земля.

землёю и небом творима,
печалью и светом полна,
себе ты придумала имя –
и веришь, что ты не больна.


ВЕТЕР РАН

Валерию Горбачёву

Ветер мало печётся о ранах.
Лишь стаккато бутылки в стаканах,
Да застенчивый чайник осипший -
Словно соло живых о погибших…

Захлебнутся рыбацкие лунки
Непрозрачною горечью рюмки.
Перекусит волна океанов
Всю перкуссию гулких стаканов!

Так неужто и вправду мы в силах
Вновь вернуть к нам товарищей милых -
И призвать, как волшебную строчку,
Тех, чьей жизнью живём мы в рассрочку?

Тонкий мир между ними и нами
Станет тоньше, отпетый ветрами,
И взлетят голосящие очи
По наточенным лезвиям ночи,

И замрёт, окликаясь на имя,
Эхо встречи меж нами и ними.


***

Хорошо быть мужчиной,
И в беде роковой
Вознестись над кручиной,
Подшутив над бедой.

И зажечься – лучиной,
И кручину забыть.
Хорошо быть мужчиной.
Только надо им быть!


***

Я,
актриса
Марина
Неёлова,
Выхожу
на подмостки дворца,
Чтобы звуками
арфы
Эоловой
Перебрать,
словно струны,
сердца.
Зал и сцена! Мои
вдохновители!
Сердце сжалось,
на миг
замерев,
И
забился
в артериях
зрителей
Словом-птицею
пущенный
нерв.
Я сегодня –
на жизненном полюсе,
И за то
не люблю я
кино,
Что мятежную
жизнь мою
в образе
Разрывает
на части
оно.
Вот я новый наряд
примеряю,
И трещит
героиня
по шву.
Я живу –
это значит, страдаю.
Я играю –
и, значит,
живу!


***

Куда уходят корифеи?
В страницы книг, во власть сердец –
И заполняют всё теснее
Души распахнутый ларец…

Уходят, сделав дело, мавры,
Оставив память о себе.
Какие ждут нас в жизни лавры?
Что предначертано судьбе?

Что нам подарят наши годы?
Быть может, вещую струну,
Чтоб, раздувая жар свободы,
Перерасти свою страну?

Толпой колеблется треножник,
Повсюду – маски и кутюр…
Но всё ж ты прав, мой друг художник,
Жизнь – это вечность без купюр…

Не надо мысленных истерик:
И в наш громокипящий век
Способен множество Америк
Открыть свободный человек.

Ты слышишь: время бьёт в литавры,
Звонит во все колокола.
Уходят, сделав дело, мавры –
Нам завещав
свои дела.


ВЕРНОСТЬ

На пиру ты не пей, не лопай –
Будь умерен во всём, старина.
Заждалась тебя Пенелопа
У простуженного окна.

Пусть дела наших рук достойны,
И лик Бога в них отражён,
Проверяют на прочность войны
Без присмотра оставленных жён.

Неулыбчиво с ними время,
Дом оставив их сторожить.
Им обещано только бремя:
Ткать, надеяться, ждать и жить.

И, пусть ел ты пудами соль – век,
И лишал войну фитилей,
Может, ждёт тебя дома Сольвейг
У оборванных бурей дверей.

Эта верность не нарочита,
Эта вечность не так длинна.
Ты дождёшься ль меня, Кончита,
У распахнутого окна?