ИРИНА ИВАНЧЕНКО

ГАМАК БЕССОННИЦ

КОКТЕБЕЛЬ: ТВОРЕНИЕ

Андрею Коровину

Отгородить кусочек моря
карминным каменным хребтом
и гальку крупного помола
сушить на блюде золотом,

ловить серебряную рыбу
веселым утренним зрачком,
пока сторожевая глыба
не станет первым маяком,

и, не заботясь о ночлеге,
по камешку скалистый кряж
наращивать, скреплять побегом
лозы, пока желтеет небо
и волн татарские набеги
берут измором дикий пляж.

Еще ни рая нет, ни ада,
еще рыбак и виноградарь
ворота бухт не отворил,
но бьет волна и нет с ней сладу.
Чем выше горная ограда,
тем громче море говорит.

Чтобы расслышали в далекой,
степной, заморской стороне,
где спит земля на солнцепеке
и грезит берегом во сне.

СВЕРЧКИ

1

Памяти Богдана Ступки

...а те, кого гамак бессонниц
качал в раскатах тишины,
как колоколенки без звонниц
чужими звонами полны.

Усталость дня и старость ночи
легко ль проговоришь, пиит?
Ночь шерудит, сверчки стрекочут -
и кто кого перешумит?

Часов до трех в охотку чтенье -
"Война и мир", опять война.
И переходит в наступленье
предутренняя тишина.

Еще в потемках, как слепая,
ночь шаркает, а к трем часам
сверчки на время засыпают,
им, как и нам, удача - сон.

Как будто в битве с тишиною
последний пал заградотряд…
И ночь стоит перед луною,
как перед образом стоят.

2

Что мне в приречной тишине?
От города отгородившись
сосновым частоколом, мне
уснуть - как заново родиться.
 
Во сне ты ближе. Так - вблизи -
давно тебя не различаю,
отгородившись от отчаянья
притоком весен, лет и зим.
 
Где б ни был - чувствую в ночи.
Так чутко полюс чует компас.
Всю ночь сверчки и светлячки
передают сигналы в космос.
 
И стрекот этих телеграмм
ясней смиренья и смятенья.
Читаю утро по слогам,
как те, кому в новинку чтенье.

ЕВРО-2012

Наследуй природу - ее цветовой разнобой,
когда монохромны, огромны угодья обиды.
Все сложится, станется, все приключится с тобой.
А год будет яблочным - это уже очевидно.

Наследуй природу - наставник она и подельник:
неделя свое отыграла - и на посошок,
но в поле выходит румяный бунтарь-понедельник.
Год будет футбольным - и это уже хорошо.

Не век и тебе куковать на скамье запасных.
Припрятаны краски семье и работе в угоду,
и годы тебе неподвластны, и ливни, и сны,
а яблочный матч состоится в любую погоду.

Неловкое лето все делает наоборот:
и встречи впустую пасует, и дождь опрокинет.
Но август-привратник стоит у осенних ворот
и яблоки с лёту берет, как заправский голкипер.

 

МОЛИТВА ЗА АНГЕЛА

Лесничий сна, обходчик сада  –
он копит для меня прохладу,
а сам нуждается в тепле.
Храни, Господь, мою охрану,
как всё живое на земле...

В истоках, проблесках, притоках,
в богатстве, в бедности, в потёмках
ты рядом. Видимо, не зря
нас завязали, как тесёмки
набухшего календаря.

В болезни, в здравии - все тридцать
с излишком лет моих и зим
ты за плечом молчишь, как птица
над слабым птенчиком своим.

А я теряю страсть к полёту,
и я живу вполоборота,
тебя читая по губам,
но погляди, какое лето
накрыло нас, как ураган.

Вольноотпущенная радость -
цвести, расти не по часам.
Вновь из смирительной ограды
в пустой проулок рвётся сад.

И громогласен гул надземный,
и разбегается гроза -
ошеломительную зелень
как новость, всем пересказать...

Смотритель, виноградарь, воин,
моя награда и вина,
пора тебе на вкус освоить
простор за створками окна,

где свет един, а цвет разбросан
в неброской прорисовке дней,
где пламенеют абрикосы
в резных подсвечниках ветвей.

Тяни над опустевшей клетью,
над вымыслом и ремеслом
разгаром жизни, жаром лета
неопалимое крыло...

Но сколько б не летал и где бы
ты не был - к ночи жду домой.
Я всем должна - земле и небу,
и я в долгу перед тобой.

И в жаре, в жалобе, в разгаре
я помню - мы с тобою в паре,
как шаг и след, словарь и стих.
Я помню, значит, существую,
листаю книгу долговую
и отвечаю за двоих.
____
* Календарь (от лат. calendarium) - долговая книжка: в Древнем Риме должники платили проценты в день календ, первых чисел месяца.

ОТЕЦ АМФИБРАХИЙ

Сергею Якутовичу

А кто небезгрешен, пусть камень забросит во мглу...
Здесь, в N-ском уезде, церквушки на каждом углу,
а эта стоит на отшибе, народу немного.
Отец Амфибрахий крестом осеняет строку.
Он пожил изрядно, он счастья хлебнул на веку,
а дома не нажил, один квартирует убого.
 
- И что ж, Вы живете, скучаете?

- Некогда, что ж
у пастыря мало заботы в хромом городишке?
То вусмерть напьются, то сдуру нарвутся на нож.
Судьбы не хватает. Из бедствий страшнейшее - дождь.
Какие напасти, такими и будут людишки.

Из стольного града? Креститься? И большую блажь
встречали... Вот, помню, проезжий надумал топиться.
Разделся, заплакал, а местные сбили кураж -
толпились поодаль, галдели, что глупые птицы.

- И что ж, Вы живете, не ропщете? Грязь, глухомань,
грядущее сладко, но прячется в горьких догадках...

- Да некогда, милая, скоро кукушка-зима
в подоле весну принесет и сбежит без оглядки.
 
А мне - забавлять и баюкать, выхаживать, нежить.
Негоже роптать, если верую, словно дышу.
Прошу у Всевышнего слова душе отзвеневшей.
И в самой, что есть, разнужде у людей не прошу...

...грядущее сладко, как липовый чай с молоком.
Он завтра не вспомнит стихи, что крестили сегодня.
Отец Амфибрахий со мною почти не знаком,
но любит меня, как и всякое чадо Господне.

***

В мой дом стиральная машина
вошла и встала у стены.
О, как мне дороги, мужчина,
реализованные сны!

Я стала женщиной твоей,
когда взвалила ей на плечи
тоску о чистоте вещей
(себе - о чистой русской речи).

Я стала женщиной опять.
Во мне легко скончалась прачка.
Но тянет Город постирать.
Гляди — весной Подол испачкан.