СЕРГЕЙ ГЛАВАЦКИЙ
ЕВГЕНИЯ КРАСНОЯРОВА

РЫБЫ СТИКСА
цикл стихотворений

1.

Ни боли, ни счастья, ни страха, ни мира,
Нет даже забвения в ропоте Леты...
Над Стиксом безгласным туманно и сыро,
И алые бродят по камням отсветы.

Зина Гиппиус

Хитрые глубоководные рыбы,
Хищные холоднокровные рыбы,
Рыбы, живущие в омутах Стикса,
Зыбко петляют меж серых полипов,
Слушают гул человеческих всхлипов…
Рыбы тебе не позволят забыться,

Будут играть тобой в кегли и в теннис,
Будут обгладывать душу их тени…
Странные глубоководные птицы…
Грея себя на серебряных волнах
И укрощая глубокую полночь,
Рыбы тебе не помогут забыться…

Солнце! Не чувствовать, не задыхаться
Так непростительно долго - двенадцать
Жизней - простительно! Это приводит
Лишь к атрофии всех нервов и лёгких.
Солнце, я знаю, зачем тебе плохо
В этой воде и её хороводе.

Дьявол распят на кресте. Эти рыбы,
Эти несчастные глупые рыбы
(Их ненавидят и боги, и люди)
Ждут понимания и милосердья
У водолазов, замеченных смертью…
Ты постарайся от них улизнуть и

Выплыть на остров в течении Леты.
Тот, кто утонет - упустит победу.
Мрачные птицы плывут к водолазам.
Глупо на них обижаться и злиться.
Будь милосердна и к ним. Эти птицы
Просто не видели Солнца - ни разу.

28.10

2.

Выпей полынной настойки,
и небо расширит свои горизонты.
Свет солнца не будет столь ярким,
глубокие раны в груди
успокоятся.
Пусть ненадолго, но это придаст тебе сил,
и дыханье Земли убаюкает страхи.
Душистые травы окутают терпким степным ароматом...
Путь твой станет так короток...
Ты не заметишь, что выпил полынной настойки.

октябрь

3.

Ты неслышно сидишь, ты не двинешь рукой, -
И во мгле, и в сиянии даль.
И не знаю я, долго ли быть мне с тобой,
И когда ты мне молвишь: "Причаль".

Федя Сологуб

Чувствуй среди водолазов - как дома,
Чувствуй, как рыба в воде - в забытьи,
Где ничего кроме вечной истомы,
Где лишь летучих голландцев ладьи,

Где отдыхают глашатаи судеб,
Где старше вечности рыбьи мальки,
Где гравитации нет и не будет,
И неподвижно теченье реки.

Где не утонешь и с гирей на шее,
Где и без жабр дышать так легко,
Чувствуй, как рыба в воде. Там уже и
Я, не нашедший иных берегов,

Кроме как этого острова. Знаешь? -
Ежели мы не срослись на Земле,
Лета поможет друг в друга, родная,
Намертво нам прорасти, и во мгле

Я научусь быть сухим и бесстрастным
И не тонуть в перегибах реки,
Ты же поймёшь, что ничто не напрасно,
Чувствуя, что с наслажденьем таким

Мы прорастаем друг в друга корнями,
Стикс безболезненно выпив до дна,
Плавая между живыми огнями
Неопалимыми дербями сна.

01.11

4.

Билет в город ангелов
стерся в кармане в труху. Что осталось
от детской мечты?..
Или разве не ты
говорила, что все самолеты
над ним пролетают и нужно лишь вовремя выйти,
а если есть карта,
то можно доехать на трапе
до главных ворот его?
Разве не ты говорила,
что он существует?

Я верю... Я верю.
За пачку потертых купюр
покупаю еще один,
трепетно глажу по сгибам,
в карман опускаю,
чтоб снова забыть,
где
находится
аэропорт.

октябрь

5.

Ты время игнорируешь, но вряд ли время
Тебя поймёт. Один из вас - сойдёт с ума.
В иллюминаторах уже неделю - темень.
Проверь их все и убедись: безбрежна тьма.

С Землёй покончено. Ещё одна страница.
Тебе привычно быть всегда на полпути.
И снова самолёту негде приземлиться -
Земли не видно. Странно было бы - найти.

И непонятно, кто ты и взялась откуда,
Кто эти люди, в мрак летящие с тобой.
Им хочется домой, но ты позволить чуда
Себе не можешь этого. Веди их в бой.

Вези их: дальше или глубже, в пыль, в цунами.
Посмотришь, чем закончиться. Силком? Тюрьмой?
Я намекну: мы поменяемся ролями,
Когда столкнутся самолёты - твой и мой.

Они сойдутся вновь. Аварии - почти что
Всегда по расписанию, почти всегда.
А пустота всегда, поверь мне, неподвижна,
И не враждебна самолётам пустота.

Пора счищать с их крыльев дюны, горы, плоти…
Пусть топливо уже шесть суток по нулям -
Лети! Твой самолёт немного с птицей сходен.
Он знает, где меня искать и чем стрелять.

19.10

6.

Давай закочуем степями. Высокие травы
нас скроют от мира машин,
их железные жалобы сгинут в глубоком тумане.
Из цепких объятий
Просмоленных ладаном канцерогенов
слепых городов
мы вырвемся в мир тишины,
нарушаемой лишь серебристыми трелями птиц.
В этом мире
благосклонность богов, что прочнее кивлара,
будет вечно сопутствовать нам,
если мы сохраним талисманы
и древний язык, на котором написаны книги оракулов,
знающих все о закатах и лунных приливах.
Ты слышишь их зов?
На рассвете мы двинемся в путь.

октябрь

7.

А самолёты врезаются вновь
В здания Ада, дома и отели…
Нам поглазеть бы на всё это, но
Лета дорогу размыла, разъела…

Да, мы умеем ходить по воде -
Помнишь, как долго учили когда-то
Нас, сколько сгинуло нас в высоте
Неба, пока научились? - и надо

Нам бы дойти до иных берегов,
Только сперва переждать наводненье…
А до гостиниц идти далеко.
Кто же научит нас, кто? Привиденья?

Просто бродить по обычной воде.
Жаль, но по волнам изнеженной Леты
Мы не умеем ещё, мы не те,
Кто дружит с кем-то из лиц с того света.

Отсветы взрывов маячат вдали,
Грохот сдувает пылинки с соцветий…
Пусть остаётся фантазией лишь
Наш променад по трепещущей Лете.

06.11

8.

Бей меня медленно, до отупения,
По незакрывшимся точкам забвения,
Чтобы столбы болевые ветвями
Переплетались с забытыми снами,

Снами, в которых мы - две инфузории,
Самые странные в новой истории
Всех зоофизик и геоботаник.
Дай мне свой кнут - я верну тебе пряник.

Я не кричу. Я болею безмолвием.
Я отпущу тебя только с условием
Полной свободы движенья во времени,
Но ты не веришь. Ты больше не веришь мне.

октябрь

9.

Глоток из Леты - лучшая награда
для тех, кто заперт в собственном аду
кто сам с собой играет в чехарду
во времена всеобщего парада

Юля Петрусевичуте

От начала начал поджидают Харона
С часовым механизмом подводные камни.
Вертолёты летают над Стиксом синхронно,
Перевозчика ищут и смотрят в глаза мне.

И последнее ясное, что ты забудешь -
То ночное кафе на проспекте центральном,
Где мы молча сидели, счастливые люди,
Пили кофе и думали лишь о фатальном.

Для тебя это Ад - просидеть в этом тихом,
Опустевшем кафе в одиночестве - вечно,
Где зачем-то теперь - опечатанный выход…
Это будет твой Ад, с вкусом кофе аптечным.

За стеной, в совершенно такой же кофейне,
С приглушённым мерцаньем бутонов китайских
Ламп, я буду пить кофе среди привидений…
Это будет мой Ад, с вкусом нежности райской.

И, конечно же, ты не узнаешь об этом,
А узнала б, вдвойне стал бы Ад - ненавистным.
Но я буду хорошим и тихим соседом,
Чтобы ты не тревожилась так, как при жизни.

Ждут Харона пожизненно в водной засаде
С часовым механизмом подводные камни,
Дирижабли лавируют между исчадий
И голодные рыбы не смотрят в глаза мне.

04.10

10.

Давай скорей закончим эту муку.
Мы от нее устали обоюдно
Разбей замки и - умывая руки -
Во всех грехах покаемся прилюдно.

Разбитые сердца не склеить скотчем.
Их не берет капроновая нить.
И только ночью, только поздно ночью
Они пытаются себя восстановить
Но тщетно.

октябрь

11.

Мы созерцаем хоровод подводных лодок
В игривых водах Стикса. Мы не арестанты,
Но в Стиксе только рыбам хватит кислорода.
Нам - нет. Поэтому погибли и Атланты.

От прежних нас теперь осталось так немного…
Я становлюсь тобой, но - скифы, печенеги,
Сарматы - кто? - тебя воспитывает строго?
Я здесь, любимая, я здесь уже навеки.

Но странно: даже если бы, спустя столетья,
От прежних нас в нас не осталось ничего бы -
То я любил тебя, как прежде, перед смертью,
Сильнее жизни, крепче мира, сверхзазноба!

И странно: ты была источником волшебным,
Горевшим, чтоб сгореть, светящим мне веками,
Но и сейчас ты остаёшься им, целебным,
Сейчас, когда почти размыта наша память.

А в день, когда случится Стикса половодье,
Накроет океан один стеклянный купол,
И сбросим мы все царские свои лохмотья,
И за день поцелуем все вулканы в губы.

Нас кто-то душит наводненьями, но в жабры
Все нервы превращаются, учуяв воду.
Нас кто-то назовёт, наверно: динозавры.
Нам скоро перекроют доступ кислорода.

09.11

12.

Я буду завидовать морю за то,
Что оно мыслит глубже
Чем я

Я буду завидовать небу за то,
что его
образ новее, чем все,
изобретенные мной.

Я буду завидовать ветру за то,
Что бег его
Не остановить течением времени

Я буду завидовать пламени за то, что оно
Неуничтожимо

А море, небо, ветер, пламя
Будут завидовать мне за то,
Что я умею чувствовать
Боль.

октябрь

13.

Допьем же портвейн, промочим тоскою горло
По Коктебелю,
И по библиотекам нездешних книг,
Мы все тут канатоходцы Леты,
А муза моя - египтянка, заблудившаяся в порту,
Танцующая на горящих углях Нового Света...

Алёна Щербакова

Мумия Атлантиды
Одета в ледяную воду
Будто манекенщица на подиуме
Её глаза закатились от климата подводной тундры
Холод становится наркотиком
Первое что забываешь
Утолив жажду памяти
Где поверхность а где дно
Где поверхность - вверху или внизу

Атлантида первобытна и целомудренна
Фиолетовые рыбы Стикса живут среди её колоннад
И не знают, что кто-то ищет Атлантиду
А если бы знали, то сказали бы
Но кому
У этих рыб до сих пор живо преданье
О русалках с рыбьими головами
И двумя странными конечностями вместо хвоста
Атланты построили несколько вулканов

Я тебя выдумал
А ты сменила характер и вкусы
Чтобы я не узнал тебя

В косы колоннад вплетены кораллы
Жаль что я такой неиндифферентный
Жаль что ты такая совершенная и единственная

02.11

14.

Так, как я умирал, умирали народы.
Обожённая твердь трепетала во мгле.
Расскажу только рыбам в резвящихся водах
Я о том, как остался один на Земле.

Этой мёртвой водой отравили колодцы,
Приучили к ней бесов, людей и кресты.
По тому, скольких я позабыл и отрёкся,
Можно вычислить качество этой воды.

В Стикс лилась рукотворная спелая лава.
Атлантида дремала, уснув на боку.
Я от огненной этой, гремучей облавы
В водах Стикса инертных тебя сберегу.

Атрофирован воздух. Мутируют числа.
Крест прибит к человеку, пустырь - наверху.
Обречённые расфокусировать мысли,
Всё же ловим мы стиксовых рыб на уху.

В этих водах грехи, словно пёстрый осадок,
Оседают на дно, кормят рыб косяки.
И пока доплывём мы до сонного ада,
Растворятся в воде этой наши грехи.

14.11

15.

Крепчает ветер, и мачта гнется,
И бьется парус, как в тенетах.
Я знаю точно, что шторм вернется.
Он нас разгромит и в пух, и в прах.

Молитесь черту, или сиренам,
Или Харибде - кому-нибудь.
Достаньте рома! Ром греет вены
И сокращает далекий путь.

В аду есть реки. - В шеренгу стройся! -
А там где реки - там корабли.
Мы их захватим и доберемся
Туда, куда
сегодня
не смогли.
Сегодня
не смогли…

март

16.

И всей-то тяжести - монетки в кулаке,
И никакого веса в теле кроме.
Сейчас отдам их деду на пароме -
И дальше буду ехать налегке.

Юля Петрусевичуте

Однажды - впервые - эпический слиток
Звезды разлился в безымянной дали.
Летучие рыбы нашли Атлантиду.
Хотя не искали, но всё же - нашли.

Руины теплы от громадных ладоней,
Как будто совсем не руины они,
Как будто бы только сейчас, без агоний,
Покинуты были они и - одни.

Стеклянные лица языческих статуй
Вдыхают дыханье рассветных лучей.
И вновь Атлантида не верит, а надо,
Что стала забытой, ненужной, ничьей.

И Солнце порхает, как вспыльчивый идол,
А волны пытаются снова, как встарь,
Поднять исполинов со дна Атлантиды,
И колокол тешат, как старый звонарь.

Ты здесь? Ты же здесь! Но, язычница, где ты?
Раз есть паутина, то есть и паук.
На стенах начертана бездна ответов.
На лицах скульптур напечатан испуг.

Как будто утопленник - Солнце - впервые -
Над волнами всплыло, ведь - легче воды.
Днесь зоны дождя из лучей огневые
Для рыб озарят Атлантиду, где - ты.

Ты знаешь? - повсюду расставлены сети,
И если ты здесь, я уже - победил.
И это последнее место на свете,
Где я опасаюсь тебя не найти.

29.10.05.