ПИСЬМА ДЛЯ КОСТРА

21.

Была - цветущей полноцветно.
Надменной стала - отцвела.
И я накинул флаг победный
На гору, флаг свой - три крыла.

С улыбкой встал у изголовья
Цветов, образовавших крест…
Я звал тебя своей любовью?
А надо было: мой арест!

Я думал, что освобождён я.
Со злом покончил и - герой.
Но всё же, маясь от бессонья,
Я по тебе скучал порой…

Всё чаще, чаще докучала
Печаль без объяснений - мне,
И думал я тогда: "Пожалуй,
Что грусть маячит мне во сне!.."

Какая ведьма здесь бесилась?
Мне не даёт покоя сон:
Как будто ночь за мной явилась,
Когда твой путь был завершён.

В орбиты стрелок вопрошаю:
По ком моя печаль, по ком?
И тут - прозренным урожаем
Подходит к горлу лезвий ком.

… Что я погиб, когда погибла
моя владычица: Весна.
И о спасеньи молит хрипло
крыло - обрывки полотна!..

… Что бросив в твердь твои приюты,
я сам на смерть себя обрёк
и, задыхаясь в стуже лютой,
к себе я стал жесток и строг…

Я погубил своё начало
И - в центрифугу мук попал,
И - только прыгнул в ложь с причала -
В тебе начало я признал!

Я понял, почему смиренно
Ты на меня кидала взгляд,
Когда занёс я меч изменный
Над гирлом огненных услад.

Моё раскаянье ничтожно:
Я боль в себе вином взрастил.
Нечеловеческим, истошным
Я рёвом сад свой оградил.

Потом оглох и - только мысли
О грёзах призрачных ловлю,
И лишь теперь, когда сны скисли,
Тебя, увядшую, люблю.

Когда я трезв, я забываю
Сюжеты судорожных грёз.
Поэтому я пью: мечтаю,
А плата за мечты - цирроз.

… Она цвела, затем увяла,
И я - о ней смотрю кино.
Вот так ушла душа фиалок.
На смену ей пришло вино.

26.01.

22.

Всё меньше мыслей в головах,
Всё больше хмури и тоски…
Причина нашей смерти - прах,
Последствие же - треть строки.

(К примеру: "Горе нам!"). Но в чём
Причина? В том, что мыслей нет,
Иль в том, что мы в тисках из дрём
Плетём тоски бездумный плед?

Всё меньше светлых и святых,
Всё меньше сказочных волхвов,
Но - больше - жизней изжитых,
Автоматических мозгов,

Врождённых знаний и путей,
И унаследованных фраз,
И одинаковых детей,
И потерявших облик масс…

И девы песен не поют,
И детям сказок при свечах
Они, найдя иной приют,
Не повествуют по ночам…

И это так. Я сам такой,
Но мне уже не так смешно
Смотреть, как, сгорблены тоской,
Мы пали на морское дно.

Другим мы любим причинять
Земную боль, но, сверх того,
Мы любим на себя ронять
Небесной боли колдовство.

Ведь боли - бесконечна нить,
А грусти - совершенна боль,
И слёз своих потоки лить
Мы любим окаянно столь.

И в истерическом раю
Эпилептических огней
Я тоже на ночь слёзы пью,
И чем больней мне, тем сильней!..

Но как же научились мы
Одновременно тосковать,
И наслаждаться журчью тьмы,
И свет на ощупь целовать?

Что время слёз соблюдено,
И кто смеётся, тот злодей,
И в булочных полным-полно
Гримас тоскующих людей.

07.01.

23.

Да! Сейчас же, сейчас же от вас я уйду!
Обеднеете вы, но… Сейчас ухожу!
Я вотрусь в жернова, в буруны, в пустоту!
Я вомчусь в божества, в тет-а-тет, в паранджу!

Или я ухожу в смертозарные рвы,
Или вы, до единого, падайте прочь…
Пустоту беспробудности создали вы!
Вы же сам и создали чёрную ночь!

Так не смейте меня укорять и бранить,
Что срываюсь я в ямы, разрытые вами!
Вы научены только винить, ну а гнить
Предоставлено мне в усмиряющей яме!

Вот мой Яд - из мозгов человеков, из плазмы
Да из мыслей - стоит в пузырьке предо мною!
Все рассудки людей состоят из маразма!
Все мозги состоят из отравы и гноя!

И я выпью свой Яд. Только знайте, убийцы,
Что вы все виноваты во смерти моей!
Если спросят, скажите: "Мы все - кровопийцы!
И на каждом провинность. И каждый - злодей!"

Вы душили меня блудным миром - вы все!
Рыли ямы иллюзий и лживых орбит!
Разыгралась Гроза. Я погиб при Грозе.
Но и вам в эту яму упасть предстоит!

Ваши ямы плачевно готовы - для вас!
Но я первым уйду, а за мною - все вы!
Обречённые люди, сейчас же, сейчас
Же от вас я уйду в смертозарные рвы!

06.02.

24.

В своих зрачках я вижу отражение своё.
Почему оно такое
Маленькое?

25.

На дикий север мне идти… И вдруг - созвездья
Мне путь другой открыли: путь преображенья…

Предчувствую миры, и радостно известье,
Что мир простёр ко мне ладони утешенья…

И внутренний мой мир манил меня в сознанье,
Чтоб жил я в мире, созданном моей мечтою…

И мир гласил, что я, забыв о мирозданьи,
Могу остаться в нём навечно, если стоит…

А я сказал: "Он знает истину!" Великий
Свершился звон и очутился я в долине…

Из самоцветных бездн реки струились блики
В лицо: сигналили края небесной сини…

Луга лиловых трав и нового Памира
Увидел я… Нашёл в себе осколок рая!

В моём рассудке спрятались красоты мира.
Он может стать бескрайним, если пожелаю…

26.

Так грустно и так трудно жить в земных просторах,
Когда твой внутренний мирок - светлей и шире!

Так тяжело на внешний мир направить взоры,
Когда ты хочешь жить в том диком тайном мире!

А мир внутри тебя - в Нерукотворность кличет:
Исследовать его, царить и быть счастливым…

Всё, что там есть - твоё. И жар теней девичьих,
И тёмно-синие луга, и все иные дива!..

Бескрайний мир - твоя любимая обитель.
Он твой и - не доступен никому другому.

Ты признаёшь свой мир. Зовёшь его Спаситель.
Но он - твоё творенье. Только в нём ты дома.

07.02.

27.

И стёкла троллейбуса видели осень.
А ливень искал буревые истоки:
Свои… Он проезжих в троллейбусе спросит…
Его не услышит задумчивый рокер…

В окно-ливнепад одевались туманы,
Ничуть не стесняясь немых пассажиров…
А рокер не видел туманов карманных,
Не слышал ни звука из внешнего мира…

Не видел цунами на улице тёмной.
Не слышал каких-то тупых разговоров.
И весь внешний мир был за стенами комнат,
И - не было внешнего мира для взора.

Во внутреннем мире он полностью спрятан.
И мир окружающий вряд ли что значит.
Свиданий ему с этим миром не надо,
Ведь нужное всё он в сознании спрячет.

Сидит одиноко: задумался парень.
Заполнен троллейбус седой стариками.
Но рокер сиденье своё не подарит
Ни наглому пенсионеру, ни даме…

Зачем уступать? Это всё бесполезно.
Ведь он обитает не здесь (в самом деле!),
А в личном сознаньи, в глуши одноместной,
И нет его здесь, под небесной капелью…

28.

Я люблю, когда мне дарят мягкие игрушки.
В моём доме пустуют комнаты
Для мартышек,
Для фламинго,
Для леопардов,
Для крокодилов
И для китов.

Ежели я б мог, укутался б я в мягких игрушках
Да высовывал из этой ласковой душистой кутерьмы
Кончик носика и левый глазик!
Ну пожалуйста!

29.

По сумеркам узкой аллеи бродил,
В дремучесть сплетённой лозой виноградной,
Где каждый кустарник - живой крокодил,
А каждая ветка - фантомище чадный.

Встречал жгучих призраков южных ветров.
Навстречу шли люди из пятого века.
И крался, паля травянистый покров,
За мной истукан - сатанинский эгрегор.

Я гоблинов видел и их короля.
Я трижды поклялся молчать о гадалке.
За зарослью теми, дурачась, шаля,
Плескались в пруду золотые русалки.

И вот - я под небом, теряющим лиль,
Я вышел и замер в обидном прозреньи:
Дворец на скале обезглавил ковыль
И говор камней опрокинул строенье.

Дворец растворился и вместо дворца -
Лишь тени заката и сонные травы…
Очнитесь, русалки! Хватай беглеца!
Но - вместо пруда и русалок - канава…

Куда ты бежал, затаившийся дом?
Мираж, привидение, фата-моргана!
Зачем я к тебе добирался пешком?
Кому поклонялся? Тебе, окаянный!

Молчит и молчит, весь зенит шевельнув,
И - мне отвечают рыданья вороньи,
Но птицы всего тренируют свой клюв,
И птицы не знают, и чужды погони…

Принцесса исчезла! За чащей колонн!.. -
Но время иное - оно своенравно:
По-своему выставит счётчик времён,
И станут бродить по галактике фавны.

А жизнь человека - молекула сна,
Текущая в логово злых троеточий,
И - нечего прыгать по снам дотемна,
Надеясь проспать наступление ночи…

Брожу по камням, на которых стоял
Дворец долгожданный с принцессой в темнице…
Но нет ничего. Я опять опоздал,
И - в небе по-прежнему гаснут зарницы…

30.

Немного одиноко стало, когда окончательно
Ночь сиротливозвёздная
Затмила южный вечер.
Будто душноугольный ветер поднял пыль с ночных морей.
И воздух водорослевый перепачкал он.
И тьму замешал на пыли и на чернилах…

Для кого этот лагерь?
Одного: сам себя развлекай, сам себя береги!
Я знал, что нескушно мне будет делать ночью.
Буду наблюдать за ржавосердитыми па костра: он - живой!

Буду вспоминать своё прошлое.
Буду мечтать янтарнодымно.

Я развёл костёр на перинношироком берегу…
Я проваляюсь здесь всю ночь, но может, я усну.
Я сел у костра живолепечущего
И достал из рванноветхого рюкзака бумагу и перо:
Записывать высказывания огня…

Я сотворил живое пламя!

Почему-то я не был голоден.
Я бы мог поесть песка и ракушек.
Меня не занимал вопрос:
Почему нет здесь людей,
Предстанут ли они завтра,
Что я буду делать на рассвете…
Мне нравится глядеть на живое алокрикое пламя
И воспламенённые песчинки на кончиках пламенных языков…

24.01

31.

На третий день перегорели волны.
Перегорели лампы в смуглых брызгах.
Темнела гавань. Тяжелели тени.
Перегорел песок и пахла плесень.
В песке зеркальном блёкли отраженья.
И камни, радиаторы, сбежали.
Тогда в серебряное пламя якорь
Я бросил и ушёл за горизонты.
Была там трасса. Вся в асфальтах, словно
В шелках турецких: буйно нарядилась!
О, как я был доволен, размышляя,
Что здесь бывают люди, раз здесь трасса!
Вокруг неё струились переливы
Вздыхающих деревьев: возмущались.
"Что, мол, нехорошо и непорядок:
Ещё не загорели наши листья!"
И домики встречались по дороге:
Сараи и заброшенные дачи…
А пасмурные краски надвигались
И щупали ветра небесный купол…

Я долго шёл. Устали ноги: нонсенс!
И за спину неслись посадок мили.
Но всё же до сих пор людей не видел,
И начал я воображать причины.
Я начал злиться: трижды нонсенс это,
Ведь прежде злился я всего однажды!..
Пройдя ещё полдня в предзорьях небьих,
Я стал смотреть по сторонам: сквозь зелень!
Там было поле: было, зеленело
И, хмурясь, рокотало. Было море
За полем: зеленело, хмурясь…
Свернуть туда: колена в грязь живую!

У этой дачи в окнах занавески
С японским солнцем, с тростником сердитым…
Картинку эту где-то я уж видел.
О Небо, стены эти видел где-то!
Такие где ещё найдёшь: избушка!

И шёл я вдаль. Но что случилось? Нервы!
И этот дом я видел, точно видел!
Да что же это я? Избушка снова,
Вон та, с японским алым солнцем,
Которую я миновал недавно… -
Опять стоит она! Вот чертовщина!

Я шёл и подмечал такие вещи!
Что мимо той вершины горной шёл я,
А в эту яму попадал ногою,
И куст вот этот рос вот в этой яме,
И эту ягодки на нём висели!..
Но полчаса назад всё это было!
И час назад, и полтора - всё те же
Дома, пейзажи из-за поворотов
Каких-то появлялись: неизменно!

Не отводить глаза от странных далей
И проследить лукавые уловки!..
Что ж я? Пошёл, впечатав взоры в зелень…
Хотелось мне одном увидеть взглядом
Один и тот же дом, но - через время…
Пока смотрел, всё шёл, и шёл: напрасно -
Избушка два часа не появлялась…
Меня глазеть достало! Опустил я
Глаза на трассу. Вечер! Где ты, вечер?

Потом я поднял голову случайно,
И: бац! Избушка тут как тут, родная!
Я в шоке был. И трасса изумилась.
Какой-то странный замкнутый мирочек
И - замкнута прямая в круг зловещий!
И - жутко в ту избушку мне стучаться,
Чтоб узнавать: живёт ли там хоть кто-то?..

И пасмурные краски надвигались,
И щупали ветра небесный купол.
А тучи, словно веки, Землю скрыли…
Вдали, за полем, простиралось море…
И я шагнул в живую грязь с асфальта…
Смеркалось… Да! Смеркалось. К побережью
Я вышел к вечеру и - вечер встретил
Меня: моим серебряным костром,
Знакомыми камнями окружил
И накормил меня песком живым,
Который я же сам и собирал…
Я одного не понял: почему
Весь день я шёл от своего костра
И - здесь он снова, здесь, и я при нём?..

02.02.

32.

Проползли по жизни слизни…
Этот мир не стоит жизни.
Тратить жизнь свою на мир
Лень. Ведь всё равно на тризне
Вновь кровавый будет пир.
Ведь Земля - всего лишь пир.

Нет духовного светила…
Мне на жизнь все свои силы
Тратить лень. Ведь всё равно
Это кончится могилой.

Ведь немного сил дано.
Всё уже предрешено.

Лень мне жить. Лень торопиться
В жизни стать великой птицей.
Всё равно Земля убьёт.
Тратить время, чтоб влюбиться
И уйти ни с чем в свой грот?..
Нет! К чему такой полёт?!.

Этот мир обречён. Человечество тонет
В мировых катастрофах, в космических войнах…
Из грядущего мчаться сюиты агоний -
Голоса всех, кто жив в настоящем разбойном…

Человечество знает, что тонет в обманах,
В беспокойствах, интригах, испугах, бесчестья,
В безымянных грехах и порочных дурманах,
Но - притихнув, оно ожидает возмездья…

Неизбежностью род человеческий ранен.
Механизм истребленья людей уже пущен.
Но пока только зрячий ослеп от рыданий
Тех людей, всех, кто будет расстрелян в грядущем…

В этом мире, где каждый стремиться к контролю
Над другими, ко власти над всеми, где каждый
Для другого - и враг, и союзник, и - нолик -
Места нет для сияющих солнечных граждан!

В этом мире, где каждый желает планету
Населить лишь своими потомками, в мире,
Где живут примитивные люди-монеты -
Человечеству сделает Бог харакири!

Человечество знает, что скоро утонет
В океанах кровавых и в собственных слёзах,
Что оглохнет от собственных криков-гармоний,
Но - смерилось оно с беспросветной угрозой…

И оно признаёт свое право безумцев,
И не ломится больше в закрытые двери,
И не верит в прощенье для ласководумцев,
И ползёт по пути обречённого зверя…

Блудный путь их повёл тупиками, и ныне -
Поворачивать поздно. В блужданьях нестройных
Верный путь не найти. Его нет и в помине:
Человечество верных путей не достойно.

Безысходность пришла. Продолжается праздник
И - не молятся смертники, тёплые плоти…
И пора начинать Богу пиршество казни.
Да и сами безумцы, похоже, не против.

06.02.

33.

Bojuzye zi tozdye niyajni!
Jansi ip ro avor vtam yuni!
Hyi itas ro luoy yuni votf!
Sun riktye yo, kinyav yarm Onotv!

Oson dyef yudrin sil yut rohnob!
Syol vrajemnr di jodiom,
Kyet yezye guca kegez sodop,
Yudrin ujaj gon loni ogom!

Yazn isi dye babaya zi gmug!
B nomez codin lovayd foanjye!
Progres era dye neyjzem ro vyug!
Lugamjah edm vrer zijurye!

A jusye bson, zin kegez yadroj
Hanahye loni Djalis zi yu.
Mag nomez onijbye ord mabhoj!
Eduan modrojye gedi bryu!

So, Onotv! Omua dye modkyet
Vorlyen otviy gon kegez di Yof -
B nomez yov otr dye atvi jyet!
Hanahye! Royasye oson dyov!

Eduan dyef tsavyej b Araya!
Syan - Ardovra di Dyebom - pnaryef!
Fev Diadha - b Oyev, Ryev, Niev!
Otr syol monarhye caiya!

34.

В следующую ночь я взобрался на небольшой зелёный холмик неподалёку от берега.
Я безобразно скитался и не помнил прожитых дней.
Своё призвание познал: я - Странник Пасмурного Вечера.
Есть не хотелось.
Я взошёл на холмик бархатнотравный,
Явно ожидавший моего восшествия и… Ах!
На нём стоял деревянный ящик
С рыбными консервами,
Сухими грибами,
Тухлыми яйцами
И электрическими лампочками…

Затем где-то вдали, метрах в ста, я увидел слабый электрический свет.
Я пошёл на него и набрёл на полуразвалившуюся деревянную комнатку.
Внутри горела одна тусклая эпилептическая лампа, подвешенная к потолку…
Но проступали во мгле ещё десятки пустых сидений для молний…
Тогда я нащупал в карманах
Те самые лампочки,
Достал,
Вкрутил и -
Зажглись они краснорудно.

Так я
Устроил себе Фонарню в поле,
Сел на стул под множеством тусклых, неярких шаров
И просидел на нём
Всю ночь…

Утром вышел прочь. Заря горела ярче.

24.01.

35.

Перелистай теперь обратно
Книжицу мою
И всё вернётся на свои места…
И в шопе ты всё ещё сможешь запастись тортами.

И дети всё ещё будут заразно смеяться.
И мир всё ещё будет жив…

Но только пока ты снова
Не начнёшь ещё читать.
Поэтому сожги её и
Не учи её наизусть.

36.

Теперь сожги её, дурацкую эту, идиотскую эту книгу, эту тупую провальную книжку,
Читатель глубокомысленный мой!

Эта книга рождена была для смерти,
И - весь тираж быть должен уничтожен,
И если ты прочёл, не дай прочесть другому!
Не жалей спичек, не жалей огня!
Обрати её тут же в пепел среброкудрый!!!

Последуй же, читатель мой заумный, моему примеру:
Я тоже только вот закончил рукопись и вот:
Я сразу же развёл костёр на луже побережья
И сжёг её!
И развеял белый пепел.