НОВЫЙ ДЭКАДАНС
поэма
1.
постепенно город
наполнялся врагами.
Поначалу все были друзьями, со временем
они все переходили во вражеский лагерь.
скоро врагами станут все.
серое небо
в воронах грязло…
2.
Загробность прекрасна! Проснулся не рано,
Украсил лицо саркастичной улыбкой,
Взял скрипку, сыграл позывные Урана
И вдруг осознал, что не слышал струн скрипки.
Ещё: воробьиной молитвы рассветной
И фона летящего времени, свиста -
Не слышал. Свистел вместо времени: тщетно.
Ни звука не вклинилось в мир символиста!
Но верил, так долго, упрямо, тупица,
(Ещё: свято верил - твердят пустомели),
Что всё как обычно, что просто все птицы
Собрались и за ночь на юг улетели!..
Симфония жизни была молчаливой.
Её не играли в глубоких подвалах.
Безмолвие скинуло время с обрыва.
Стаканы тяжёлая глушь разбивала.
Так тихо! А ближе к полудню,
Под небом тугим и свинцовым,
Как будто в трагическом студне,
Носились безумные совы.
Вещали, как вороны, кару
В туман, моросящую пашню,
На тучах смотрелись загаром
И копотью жертвы вчерашней.
Висели на них, как брелочки,
И вниз, в подорожании бомбе,
Без смысла и поодиночке
Кидались, зловещие зомби…
Так страшно: бесшумные крылья,
Беззвучное карканье - видеть!
Своим невозможным усильям
Найти невозможно эпитет!
Их чёрт не поймёт, вероятно!
Зачем в ноябре эти птицы
Уже возвратились обратно,
Решили в снега возвратиться?
Они в октябре улетели,
И вот, в ноябре - неустанно
Беснуются снова, в метели,
Забыв о тропических странах…
И странно, что птицы ни разу
За утро не сели на крыши!..
Нарушилась времени фаза…
Разрушилась бремени ниша…
3.
Грамота грохота ста децибел -
Вроде потрёпанных курток и джинсов.
Новый, вчерашний асфальт одубел
И не разжечь его с помощью линзы.
Речи подъездовы: мерное "брысь".
Свойские виды дворов и балконов.
Перед подвалами - бурая слизь.
Двое - в рисунках своих балахонов.
Чем не идиллия? Чем не портрет?
Пряные спазмы печёной корицы
Сплавили нас в визуальный макет.
Мы собираем себя по крупицам.
Предгрозовое затишье жуков.
Дряблые стены кирпичных подъездов.
Чем-то не нравится цвет облаков.
Кто-то из нас очутился не к месту.
Всё - не в порядке вещей, а вразброс.
Зыбкое небо само - точно вызов
То ли на драку с быком, то ль на кросс
В тучи рябые от шатких карнизов.
Вот - и романтика для палачей!
Из тишины - нетипичное "Здрасте!"
Меланхолический шок - казначей.
Мы разбираем себя на запчасти.
Марионеточный тик - наша роль.
Я покосился на устные щели.
Чтоб излечится, нам нужен пароль -
Я амнезийный, а летопись - съели…
Детский конструктор утаивал брак.
Дочь Мартобря и приёмыш Апрюля -
Несовместимый собой зодиак.
В небе бесплодном - гигантская дуля.
Предрешено продвиженье в себя
И непосредственно в близость аспектов.
Даже себя демонтажно губя,
Завтра мы станем единым объектом.
Осторонь - только декаду назад
Шли и отдельно бубнили баллады.
Дизельный двигатель на самокат
Не был поставлен владыкой крылатым.
Что ты мне скажешь? (Скажу - польщена
Я перспективой и завтра увидим
Зрелище жизни!..) Трагедию сна!
Жизнь замурована в цельном граните!
И в вулканическом кратере - дети.
Лейки. Песочница. Призраки. Бесы.
Может, мы будем всего лишь соседи?
В гости друг к другу? Да что ж мы - балбесы?
В армии двух артиллерий - уют
Всадников, скачущих в поле согласно.
Мутным сарказмом оплыл красный пруд.
Вещие сумерки будут атласны.
(Это зачем? У меня постулат:
Рушить сомненья в предчувствии сказки!..
Мнимость задушишь - и выроешь клад!
Страхи убьёшь - не потерпишь фиаско!)
Радио свищет рапсодию глаз,
А продолжение станет началом
Новых эмоций, восторженных фраз,
Перекрывающих грохот фингала.
Двор рассчитался со мной целиком.
Мы заблудились в закатных просторах.
Хвойные травы шуршат о своём.
Компас нацелил стрелу к коридору.
Вынесут выгоду дети дворов
Даже из грубости дрожи январской.
Мы, как пришельцы, где улица - кров,
Боремся с полчищем города Царска.
Завтра с рассветом узнаем места,
Где кувыркаться в беспечном полёте,
Где пролетевшее солнце уходит,
Где происходит явленье Христа.
4.
Души живут в глазах.
Глаза - прекрасный дом,
Уютный интерьер…
Глаза делают душу видимой.
Есть светоточивые глаза,
А есть люди с прозрачными,
Пустыми глазами.
Чтоб открыть консервы глаз
И освободить свою душу,
Сначала нужно проколоть глаза
Консервной открывашкой.
5.
Новый Дэкаданс
Поможет нам свято верить.
Новый Дэкаданс
Свяжет наши вены
Единой болотной зарослью.
Новый Дэкаданс
Сотворит циклопические купола
На ржаных полях.
Новый Дэкаданс -
Это экваториальное солнышко,
Выжегшее наши смоляные кудри,
Только поначалу будет
Чуть зябко…
В лютую стужу мы не побоимся
Выйти на улицу в шортах и майках!
Чай с самогоном - коктейль.
Коньяк со сметаной. Майонез на брынзе.
Итак, я пою оду брынзе!
Пою оду дэкадэнтской шайке!
Если б дэкадэнты
Правили миром!..
6.
Ветка сирени. Клубничная Ягода
На язычке.
Зазвенела ночь севером…
Я не одна -
Над угольником пагода
Шмель пролетел,
Обронив каплю клевера…
Слушай меня! До Рассвета -
Семь градусов!..
Фосфором теплится личико чейное…
Истина спрятана.
Спрятаться надо за
Тумбу окраса молочно-кофейного!..
Розова глушь.
Залетают мотористо
Зги Магистрали. Две фары берилловы
Прыгнули в дом и помчались задориться
Жёлтыми бликами
В комнату Милого.
Завтра приди с акварельными красками!
Будем обои раскрашивать дебрями!
Шёпот случаен.
Дыхание ласково.
Шорох вздыхающ и
Ангел серебрянен.
7.
В комнате, в пустых потёмках,
Я блуждал. И голос свой
Вдруг услышал. Он был громкий,
Вкрадчивый и огневой.
Я прыжком включил фонарик.
В зорком зеркале… О чёрт!
Тот же жизненный сценарий.
Тот же комнатный комфорт…
Только тот, в моём костюме,
В зорком зеркале - не я!
Или я уже безумен?
Нет же! Тот - из небытья!
(Приближается, как поезд,
Он на цыпочках ко мне,
Утопив зелёный пояс
В чёрном фрачном полотне.)
Нет! Не болен я, не болен -
Зеркало сошло с ума!
Я швырнул кулак на столик
И решил: "Живи сама!"
Я в тебя уже не верю!
Слишишь, ты? Да ну тебя!
Ты - одна из сотен серий.
Я не в первый раз распят.
Мне в грядущем будет грустно,
И тебе - не веселей.
Устрашающе безвкусна
Каторга любви твоей.
Нам одно спасенье - вжиться
В память заревых времён,
В прошлом жить, из вереницы
Дней презренных выйдя вон.
Буду строить ледяные
Занебесные дворцы,
Чтоб забыть, как мы, родные,
Обрубили все концы.
Буду на высотной стройке
Преданно сверлить каркас.
Здесь вокзал: пегасов тройки
Подберут меня сейчас.
Не проси меня о жизни,
И не требуй, не реви!
Я ору бескомпромисней:
"Никакой любви!"
8.
Ветка сирени.
Во мгле - буревестницы!
Хэй, языкатые, остановитесь и
Я расскажу про зеркальные лестницы!..
Встречу кого-то… Кого?
Может, Витязя…
Щёчки мои зацветают пионами.
Восемь бутонов на щёках - проклятием.
Шорохи, шёпоты,
Мглой опалённые…
Чьё-то молчание.
Чья-то апатия.
Кто у окна?
(Скрыл глаза под ладонями…)
"Пой некролог аритмичности!" Как это?
Над небесами чернильно-бездонными
Я нависаю
Клубничною Ягодой…
Северный ветер
Разбудит уснувшую.
Компас укажет на таинство выхода.
Выйду на Улицу
Конусов Сдувшихся!..
Только куда приведёт она?..
- Тихо ты!!!
9.
Все мы играем в Театре Теней.
Лижем ладонями шерсть разговора…
В самом же деле нас нет! Всё темней -
Сцена, где нет воплощённых актёров.
Мрачный сценарий прочитан почти.
Вот - я один остаюсь перед залом,
Полусогнувшись, с кинжалом в груди…
Я хохочу, я похож на шакала.
И дребезжит электронный рояль.
Звуки проносятся звонко, но мимо.
Где-то в душе отпирается даль,
И колокольчик - зловестная схима.
Что там ещё по сценарию есть?
Сцена последняя тянется долго…
В небе мерцает кометная жесть,
Целясь в меня огневою иголкой.
Я изучил лунный луч и заснул.
Ночью агония мыслей кровавых
В черепе вздрогнет. Поднимется гул.
Кто-то заглянет мне внутрь лукаво.
Кто? Я не помню, не помню лица!
Зрители спят. Запустелая сцена
Правит забвеньем пустого дворца.
Брошен театр вовек. Перемена.
Стоя на сцене, я сплю, а вокруг -
Бродит, крадётся позёмка из пыли,
Что-то на сленге нечистых зверюг
Дико бормочет, клокочет навылет!..
Я не хочу декораций других!
Пусть же - листва из цветного картона!
Пусть мой дублёр - деревянный жених
Вечно играет с невестой бетонной!
Все мы играли в Театре Теней.
Призрачно-недостижимы кулисы.
Глохнут динамики ярых огней.
Зрителей нет, и актёры - эскизы.
10.
Явилась зима в понедельник
На Площадь Слепых Лесорубов.
Она угораздила в ельник.
На ельнике - белая шуба.
Зима нарекла себя эрой
Бесчинств, кутежей и бессилья,
Забвенья замёршей химеры
И пьяного счастья - обилье.
Зима зажеманилась люто.
Зима снегопадом сулила
Себя - без конца, сотни суток.
Загнать обещала в могилу.
Кружила, как будто гадала,
Искала, где топятся печи
И дети прильнули к металлу,
Закутавшись в шубы овечьи.
Катились пустые повозки,
И вьюга, смущаясь картинно,
Трощила каркасные доски,
Творила шары парусины.
И в узких, пустых переулках
(Где ходит родня да соседи)
Ночами разносится гулко,
Как в барах - волшебники бредят…
11.
Бусы из бубликов! Бусы из бубликов!
Бублики - будто очки на глаза!
Бублики - на руки! Бублики - на уши!
Вместо короны и вместо лица!
Во втором ряду заснула, спит и будет спать
Чудная мулатка в белом платье: только взять!
Я прижму её к себе! Я не прижму её!
Я уйду со сцены! Я со сцены не уйду!
Я увижу рай во сне! Я не увижу рай!
Я останусь там, в раю! Я не останусь там!
На одной моей руке
Есть живой ноготь.
Он чувствует и движется.
Я накалываю на него изюм…
Мечта по ночам огневым сновиденьем
С румяного детства ко мне приходила,
Картины счастливые ласковым пеньем
В сознанье горячем моём выводила.
Лагуну. И солнце… И девичью жажду…
О счастье моём возбуждённо кричала…
Я был раздражён и взмолился однажды:
"Молчи!" - И она замолчала.
12.
К зиме привыкаешь. Карманы
Полны прошлогоднего снега,
Но мне не мешает. Желанна
Отловленной вьюги опека.
В глухом переулке, в подвале -
"Таёжная бодрость" - таверна.
Здесь каждую ночь ночевали
Поэты, и делали верно.
Селились в таверне "легенды"
Давно - здесь они и поныне,
Ведь все здесь - друзья-декаденты,
Никто никого не покинет.
Сюда захожу! Так скрипучи
И дряхлы на входе затворы!
Но вот - голос мой, вот мой ключик,
И вот - я заполз в эту нору!
За дымной завесой, на сцене,
Лишь тени, качаясь, смеются,
И чудится рёв наваждений
В уныньи разбитого блюдца.
"Почётный поэт-оборванец!
Идём за вином из нектара!
Для всех обывателей-пьяниц
Вино из нектара - задаром."
Когда же на прах ноосферы
Садится сиреневый иней,
Танцуют на сцене пантеры
И слышится лепет латыни…
"Послушай! На мраморном дыме,
Браток, принеси ананасу!"
Здесь люди зовутся святыми,
Но кто они - новая раса?
13.
А в десять утра выходили наружу
И шумной тусовкой стояли у входа,
На самом пороге. Вперёд - ни на йоту!
Держали в руках недоспелые груши.
Стояли с сигарой в зубах поэтессы.
Стояли поэты с мартини в бокале.
Болтали, смеялись, потом замолкали.
Стояли во власти метелистой мессы.
Таверна пустела на две-три минуты,
Чтоб эти весёлые пьяные люди
На мир, сам не свой в снеговом парашюте,
Взглянули букетами глаз-незабудок.
Уныньем и пылью сочились сугробы.
Кривой переулок кишел тишиною.
Ни тени следов (даже птичьих) на слое
Древнейшего снега. Пропали все тропы.
На месте обычных небес - в зимнем небе
Которые сутки уже проводили
Развалины горной страны в снежном иле.
Они - потолок в околдованном склепе…
Хребты и каньоны в неряшливом снеге,
В непуганом девственном снеге - вершины,
Вставали над нами святым пианино
В неведомом мире, в клубящейся неге…
Морщинистым материком вертикально
Вставала над миром страна. К горизонту
Крепилась она и ползла Анакондой.
Гармошкой небес. Альбиносом хрустальным…
Стеной возвышалась, кренилась над миром,
Висела над миром седыми горами,
И каждое утро в такой панораме
Не знала что делать позёмка эфира…
Под этим простором поэты свой праздник
Встречали с кругами под зенками - это
Их новая мода, их святость! Поэты
С кругами казались друг другу прекрасней!
Уже не сходили круги под глазами
И кожа землела и - новая раса
Стояла, молчала, смотрела на трассу,
На горное небо, на белое пламя…
14.
Позади чертополохи.
Стихли тех чертополохов охи.
У причала словно хлебные буханки
Позёмкой рассыпаны колибри.
Море, мощённое мхом.
Здравствуй, костюм палача!
Кроме карателя
Никого не осталось в живых…
И отпуск безвременный я
Себе предоставил.
Костюм я надевал редко,
По назначению.
Теперь же
Накидку палача, как спасение,
Я на себя навсегда набрасываю.
Я привык носить
Кроваво-чёрный
Тканный шлем!
Сегодня как стена - море.
Словно покрашена
Серо-голубой краской - стена.
Я захочу зайти в волны -
Стукнусь головой о стену вдруг!
О, как божественен
О морское дерево
Стук!
Я - надвое!
Категорически-ровная,
Преданно-неподвижная
Безгрешными брёвнами
Убила желающего купаться
Вишну!
Пружина деревянная в груди!
Каким строителем-человеконенавистником
Нужно быть,
Чтоб мировой забор возвести
Между явью и мистикой?!
Изображённый мир явственен,
Пока к нему не прикоснешься…
Подделке Вселенной - вечное царствие!
Пластмассовый мозг.
Ненастоящие младенцы в твоих руках.
В клетке - кукольный ёж
И восковые листья.
Киоск. Воск.
"Вселенная! Слушаю!.. Что?
Ты, Вселенная - один громадный мозг?
Галактики - нейроны твои?"
Вселенная!!!
Ты - НАСТОЯЩАЯ???"
Кто же мы?
Пропащие электроны?
Нет. Просто пропащие.
15.
А здесь - стена.
Возвышается пустым незаселённым небоскрёбом -
Выше глаз моих
Её вершина…
Я стою на горе, а на горизонте
Верхняя граница моря
Потерялась в небесах…
Стена - в два цвета.
Ослеплённо-белый снизу эфир,
Деревянный…
Окояный, серо-голубой сверху эфир,
Оловянный…
По верхушке мерно журчит
Квадратное Солнце.
В нижней половине
Изображают кораблики и пророков,
Идущих по воде.
На мистерии-картине
То, чего мы достигли ненароком
В своей мечте.
Верхняя половина - то,
Куда мы стремимся.
Там взрываются самолёты,
Натолкнувшись на стену,
И обрызгивая её щедро
Бензиновой кровью.
Люди ищут море.
В радости и в горе.
Изучая зори.
Самолётам вторя.
Вечно ищут море.
У причала словно хлебные буханки
Рассыпаны колибри.
Позади чертополохи.
Стихли тех чертополохов
Охи…