ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

(День из жизни глупца или хроника одного развода)


8. 29. Процесс перехода от сна к бодрствованию всегда оставался для меня загадкой. Теоретически, сон оканчивается с первой чёткой мыслью, возникающей в голове человека, однако, ухватить её мне никогда не удавалось. Впрочем, всё это не более чем галимые абстрактные рассуждения, призванные хоть как-то подготовить рассудок к вступлению в пустоту наступившего дня. Тем временем, мозг уже вовсю взялся за своё чёрное дело ( Как стилистически остро. Наверное, это стёршаяся метафора или ещё какая-нибудь хуета в этом духе, ха-ха. )… Так о чём, бишь, это я? Ах да, о мозге. Последний упорно бомбардирует мою голову ( а утро у него в этом плане пик активности ) одними и теми же вопросами, вызывая тупую боль, а рядом нет никого из немногих друзей, кто мог бы хоть как-то отвлечь меня, переключить на другой канал. Надо срочно что-то делать, и в данной ситуации наилучшим выходом будет некое привычное занятие. Комкаю махровую простыню, укрывавшую меня ночью, отбрасываю её прочь, стаю босыми ногами на прохладный паркет и шлёпаю по направлению к туалету. Откидываю крышку и начинаю мочиться, направляя при этом струю прямо в отверстие слива ( псевдосакральный процесс, сродни, скажем, знаменитому перешагиванию через трещины между тротуарными плитами. В детстве у меня это называлось ходить по плиточкам. ). Употребление этого ласкательно-уменьшительного имени вновь с неконтролируемой силой вызывает у меня мысли о тебе. Зачем, зачем ты покинула меня, где ты, почему кто-то может сейчас обнимать и ласкать тебя, нет, нет, всё, что угодно, только не думать об этом, но всё же почему, почему не я, я же хороший, добрый, умный. Боженька, мудрый, справедливый Боженька, ну почему не я, почему, блядь, не я, почему?
Кратковременная истерика. Кстати, странная всё же штука - человеческое сознание. Вот, например, я сейчас рассуждаю о самом дорогом для меня на свете существе, и в то же время продолжаю мочиться. Наверное, это прекрасная иллюстрация к постулату о том, что человек всегда остаётся рабом, и любая свобода иллюзорна. Мы крепко связаны физиологическими потребностями своего организма, несовершенством тела, привычками, эмоциями. И даже те, кто превыше всего ставят свободу и потому лишают себя всех привязанностей, автоматически становятся зависимыми от своей независимости. Тут как раз отлично видна разница между буржуа и бунтарями: первые - это люди, свободно мирящиеся со сложившимся положением вещей и не пытающиеся что-либо изменить, вторые же выступают против подобного порядка. Этих последних жаль, и с точки зрения логики они глупы, так как борются с вещами, наличие которых не зависит от их желания. Но можно ли осуждать человека за то, что он не приемлет несправедливости? Ты когда-то частенько подкалывала меня на тему моей способности возмущаться по поводу вещей, изменить которые я не в силах, а я хорохорился и кричал об инертности и равнодушии окружающих. Каким кретином же я был тогда! Самая главная несправедливость - это когда любишь, когда хочешь и можешь быть рядом, но тому, единственному человеку этого не нужно.
09. 49. Перемещаюсь на кухню, машинально проглатываю оставленный матерью завтрак ( яйца вкрутую и бутерброды с плавленым сыром ), тупо пялясь при этом в чёрно-белый экран телевизора. Там какой-то благообразный пидор лет 50-ти, убелённый сединами и с мужественным челом, пиздит ( и надо сказать весьма убедительно ) о необходимости кардинальных перемен в государственной политике. Пташиний гуманiст, твою мать! Это он перед камерой такой чинный и крестообразный, а в реале с блядьми в саунах пьянствует на награбленные деньги. Ненавижу ТВ, и тем не менее не выключаю, т.к. давно уже не могу есть, ничего при этом не делая. Нужна либо книжка, либо, на худой конец, экран перед глазами. Книги же сегодня утром меня абсолютно не возбуждают, да и вообще ничего интеллектуальнее Марининой меня сейчас не прёт. Понимаю, хуйня, а что делать? Наверное, это какая-то разновидность мазохизма, но мне, в принципе, всё равно. Не хочу слушать новую музыку, читать новую литературу, воспринимать информацию, в общем, отвлекаться от мыслей о тебе ( ну и себе, обиженном и оскорблённом, of course ). Сто раз буду холоден с тобой по телефону, не упущу лишний раз возможности послать на хуй твою новую жизнь, но любить не перестану. Впрочем, хай собі їбошать, а я все це їбу, по гениальному выражению Подерв'янского.
10. 18. Пью чай. Вообще в последнее время поглощаю массу жидкости. Это всё от неумеренного пития. Хотя мне опять же таки до известного места. Здоровье сейчас явно не относится к числу вещей, которым я придаю большое значение, тем более что на данный момент своё будущее в отрыве от тебя я склонен воспринимать лишь в ракурсе тотального одиночества на фоне огромной и пустой квартиры. Так, собственно, к чему себя ограничивать?..
10. 56. Ну вот, с едой покончено. Делаю видимость вымытой посуды ( кто знает, тот оценит всю оригинальность подобной лексической конструкции ) и возвращаюсь в комнату. Из помятой пачки на свет появляется трубочка сигареты. Сажусь на корточки у приоткрытой балконной двери, щёлкаю колёсиком зажигалки, делаю первую, самую восхитительную за день затяжку и на какие-то секунды почти полностью отключаюсь от окружающего мира… Постепенно табачная эйфория сходит на нет, и тогда я просто продолжаю раз за разом втягивать в лёгкие дым, стремясь полностью сконцентрироваться на этом процессе и очистить голову от всего иного. Солнце светит в глаза, дым плывёт в нагретом воздухе, жизнь продолжается…
11. 37. Через минут двадцать идти открывать двери ученику. Уроки заебали, однако, деньги за них мне всё же платят… Ну, приятель, ты и раскатал губу. Квасить хочешь, а вот финансы на кир, видимо, прямо из воздуха появляться должны. С другой стороны, много ли мне одному ( да ещё если учесть, что живу я на мамкиных харчах ) надо? В общем, дружочек, бери-ка себя в руки, будем начинать трудиться на ниве народного образования.
12. 22. Participe passe глагола avoir. За что мне платят - сам поражаюсь! Это пиздец! Впрочем, материал-то свой я всё-таки отчитываю, остальное же не мои проблемы. В 14 лет дойти самому до необходимости изучения иностранных языков просто нереально, и посему всё должно происходить исключительно из-под палки. Если бы мне в своё время не капали регулярно на мозги по поводу учёбы, сосал бы я сейчас большой и толстый ( красиво я, однако смешиваю жанры, прямо тебе теория контрастов Виктора Гюго ). Здесь, кстати, опять возникает один из моих любимых экзистенциальных вопросов: почему глупые и пустые люди в массе своей счастливее нас? A propos, последнее слово следовало бы подчеркнуть. Да, поза, и не скрою, что обожаю делать культ из своих проблем. Мне вот хуёво, так пошли вы все на, хоть, в сущности, вы и не в чём не виноваты. Но что же мне ещё остаётся, когда все сферы деятельности, вчера казавшиеся столь важными, сегодня воспринимаются лишь как средство заполнить страшную удушающую пустоту внутри, но не более того.
13. 06. Всё, хватит, остаток дня теперь можно провести за любимым занятием. Буду жрать вино в полумраке Бодлеровского заведения, со стенами, обитыми зелёным плюшем, и тусклыми светильниками. Ну а потом… Впрочем, сейчас это потом остаётся чем-то крайне абстрактным, особенно в свете потенциального восприятия через призму дешёвого и острого наслаждения, которое приносит алкоголь в компании якобы друзей. В последнее время мне волей-неволей частенько приходилось задумываться, как кабак стал одной из главных определяющих моей жизни. Долгие размышления, неутешительные выводы - классика жанра. Anyway, для других всегда найдётся достойное и более менее логичное оправдание. Но к чему делаться перед самим собой: одиночество уставшего гения, издержки творческой натуры, славянская метафизическая скорбь здесь совершенно не при чём. А всё дело в инфантилизме, трижды ёбаном инфантилизме, детьми которого мы все являемся. Боязнь серьёзных шагов, таящаяся в крови, душевная лень, подсказывающая наиболее доступный способ проведения свободного времени - вот вам и кирпичики, которыми вымощена дорога в прокуренный зал Винного Погребка. И знаешь, ты ведь абсолютно права, когда говоришь, что мы не подходим друг другу. За всё это долгое время я так и не смог отучиться от того образа жизни, к какому привык, и плевать, что вместо походов налево я заворачивал в кабак, суть тут всё равно одна: с тобой мне было не так интересно, чем с ними… Пройдёт ещё немного времени, и боль превратится в архетип, без которого таким как я жить элементарно скучно. Надо же, в конце концов, подводить базу под своё раздолбайство. Я всё это знаю, знаю отчётливо, знаю, и тем не менее сейчас мне плохо так, как не было уже давно. Что же происходит, откуда берётся вся эта дрянь, переполняющая голову, искривляющая стройный поток мыслей и планов, этот Мальстрем, выбраться откуда с каждым днём всё сложнее и сложнее? А самое ужасное заключается в том, что, перекладывая вину на бога и общество, я всё равно понимаю, что дело только лишь в моей слабости. О - О - О - О - О, пошли вы все на ху - у - у - уй!!!
15. 17. Подготовка к выходу. Кусок чёрного хлеба обмакивается в майонез, на левую ногу натягивается несвежий носок, глоток холодного супа прямо из кастрюли, правый носок с приставшим неизвестно откуда куском репейника, майонез, суп, струя воды из под крана в кастрюлю, сигарета в зубы, плейер… Здесь можно ненадолго остановиться. Выбрать из гигантской фонотеки под 1000 экземпляров нужное всегда было тяжким заданием, особенно когда торопишься в Универ или на работу. Правда, на сегодня эта проблема решается элементарно: музыка должна быть мне очень хорошо знакомой, и при этом обладать большим количеством пафоса и надрыва. Угадайте, что это? Правильно, группа HIM. This fortress of tears I've built from my fears for you… Чиркнем зажигалкой, вдохнём поглубже струю дыма, захлопнем дверь и утопим кнопку play - эпопея Герой нашего времени часть вторая: кабацкая торжественна открыта!!! Здесь главенствует великий бог Монтаж; на первый план он выводит алкоголь, а всё остальное - деревья, прохожих, машины, даже музыку в ушах задвигает назад, лишая наполнения, оставляя лишь контуры. Интересно, были бы мы сейчас с тобой вместе, если бы я не пил? Вопрос абсурдный, особенно если учесть, что приходит он мне в голову как раз тогда, когда я спускаюсь вниз по ступенькам Бодлеровского Заведения… Запахи, запахи, такие объёмные и дурманящие. Алкоголь и табак, светильники на стенах, за дальним столиком расположилась стандартная компания. О, чувак, здрав будь - На хуй идите, я в мизантропии - Что-то случилось? - Случилось; годика эдак 22 назад лажанулся я, на свет родившись, вот что случилось; а вообще пиздёж это всё и провокация, короче, я за вином… Яночка, мне как обычно, спасибо, вот тебе мелочь, чтоб без сдачи, ага, спасибо… Обжигаясь, пью жёлтую бурду прямо у стойки, капая на футболку и пол. Плевать, нет перед кем пёрышки расправлять. Им там за столиком всё равно, а мне без тебя и подавно…
20. 58. Усталые лучи светильников лениво плывут в густой табачной завесе и золотят лужицы пролитого вина на столешнице. Душно. Я неотрывно смотрю на полный на треть пузатый графин и слушаю эти давно уже остопиздевшие разговоры. Помнишь, мы любили сидеть именно здесь, в самом углу. Это как-то отделяло нас от окружающих, заключало в тесные рамки круга двоих, сближало, быть может, до состояния частичной потери себя. Мы держались под столом за руки и говорили. Шевчук, Ремарк, школьные друзья и старые любви причудливо сплетались в этих совершенно ирреальных беседах, и в какие-то моменты, когда вино в полную силу входило в свою власть, я начинал беспрерывно повторять твоё имя, пробовал его на вкус, изобретал огромное количество ласкательных, и, наконец, окончательно терял голову от опьянения, своих слов и слёз счастья у тебя на глазах… А сегодня на этом самом месте находятся они, и я в сотый раз узнаю о том, как им всем плохо, выслушаю истории о тиранах родителях, отсутствии денег и перспектив, скуке и безысходности. Сам постепенно заражаясь этим действом, я, обрывая чей-то монолог, стану рассказывать, что меня зовут Дэймон Аллбарн, работаю я в кармической полиции, и от меня ушла жена, ибо с гениями жить невозможно. Кто-то будет смеяться, кто-то смотреть жалостливым взглядом, кто-то недоумённо поводить плечами, но так ли это уж важно, ведь, по сути, здесь никто не ищет понимания, а лишь кратковременного забвения.
21. 47. Блюю, стоя перед унитазом на коленях, вытирая джинсами липкий пол, выжимая измученный желудок. Сейчас я встану, кое-как затяну в хвост растрёпанные волосы и пойду назад досиживать оставшиеся до закрытия 10-15 минут. По дороге, вероятно, плесну в лицо несколько горстей воды из-под крана и брошу взгляд в зеркало над раковиной. Оттуда на меня глянет… а хотя пускай глядит, всё равно никакого укора я в этих глазах не прочту. Ну вот и ладно, вот и славно, к чему нам в нашем положении ещё и все эти самобичевания, не так ли, моя прелесссть?
22. 12. Десять минут дороги домой, пиво в правой руке, сигарета в левой, your sweet six six six в ушах. Пошатываясь, пересекаю улицу, в одном из домов на которой ты, наверное, сейчас ужинаешь. Вероятно, рядом сидит ещё кто-то, кому ты наливаешь чаю и говоришь разные нежные слова. Как бы мне хотелось, чтобы ты в эту минуту увидела меня, бредущего на красный свет через проезжую часть, и окликнула по имени. Я, конечно, не услышу из-за музыки, и тогда ты бросишься следом, нагонишь и обнимешь сзади за плечи. Я обернусь и не поверю своему счастью……… Ну и поц же ты, друг любезный! Мечты конечно мечтами, но даже одурманенное алкогольной смесью сознание не может не подивиться абсурдности сей картинки. Ты, видимо, хочешь, чтобы тебе клялись в любви и просили прощения, в то время как изо рта у тебя будет разить перегаром, а тело станет угрожающе крениться на бок. Пиздуй-ка дальше своей дорогой, мой Чайльд-Гарольд, у Тёмной Башни тебя ждёт достойная храбреца награда - бутылка Балтики №9.
23. 20. Home, sweet fucking home и расстеленная кровать, на которую через окно падает свет луны. Если бы кто-то знал, как я сегодня вымотался… Сейчас я нажму на клавишу магнитофона и рухну на подушку. Усталый, полный безнадёжности, лажающий на концертах, но всё равно чем-то невероятно близкий для меня голос Джонаса Ренске станет петь в темноте комнаты о слёзном газе, хотя я вряд ли продержусь больше одной песни. Какое это всё же великое благо - забытье. Я отключусь и буду грезить, скомкав руками простыню, и если повезёт, сон мой продлится долго, и ты не явишься ко мне где-то посреди ночи, и завтра, когда я проснусь, на моих красных от похмелья глазах не будут стоять слёзы. Аплодисменты, сволочи, герой нашего времени отправляется на покой.
23. 23. Дорогая моя, спокойной ночи, сладких тебе снов сегодня и какой-то там яви завтра. Я, увы, не Александр Сергеевич, а скорее Михаил Юрьевич, и желать тебе счастья в отрыве от себя, прости, не могу. И всё же… Гриновская Ассоль, помнится, начинала и оканчивала свой день обращаясь к богу, ну а я каждое утро и вечер стану говорить с тобой. Это ничего не изменит, но я клянусь, что не остановлюсь, пока мне будет хватать сил, будет хватать сил, будет хватать, будет………………………………………………………………………

P. S. ( для тех, кто поймёт). Однажды к Будде пришёл ученик…